—Ты в порядке?

Она кивнула, но не двинулась с места. Гейдж сел. Комната была погружена в предрассветную полутьму.

—Это не они. — Сибил тяжело дышала. — Это не они, и это неправда.

—Нет, конечно. — Гейдж снова взял ее за руку — так лучше им обоим. — Как ты смогла проникнуть в мой сон?

—Не знаю. Я видела тебя, слышала, но поначалу как бы со стороны. Будто смотришь кино или пьесу, только сквозь какую-то пленку или пелену. А потом оказалась внутри. Я сделала усилие... — Сибил недовольно покачала головой. — Нет, неправильно, не совсем так. Не сознательно, а скорее интуитивно. Как будто ты в раздражении отдергиваешь мешающую тебе занавеску. Я подумала, что ты веришь его словам, и рассердилась.

—Нет. Я все понял с самого начала. Второй раз на ту же удочку я не попался, — пробормотал Гейдж.

—Значит, ты притворялся. — Сибил на секунду закрыла глаза. — У тебя здорово получилось.

—Он хотел, чтобы мы раскрыли карты, рассчитывал узнать, что у нас на руках. И сказал нам больше, чем мы ему.

—Время еще есть. Какую бы силу он ни набрал, какие бы гадости ни делал, ему придется ждать до седьмого июля, чтобы дать решающий бой.

—Ты права. А мы сблефуем. Заставим ублюдка поверить, что сильнее, чем на самом деле.

—Каким образом?

Гейдж встал, подошел к трюмо и выдвинул ящик.

—Наживка.

Сибил удивленно смотрела на гелиотроп в его руке.

—Мы договорились хранить его в надежном месте, а не... Погоди. Дай-ка взглянуть.

Гейдж небрежно подкинул камень на ладони, бросил Сибил.

—Это не наш гелиотроп.

—Нет. Я купил его в ювелирном магазине несколько дней назад. Но даже ты поняла не сразу.

—Размер примерно тот же, но форма отличается. В нем тоже может быть заключена сила. Судя по тому, что мне удалось раскопать, все гелиотропы могут быть обломками Альфа-камня.

—Он не наш. Не тот, которого боится демон. Хорошо бы узнать, насколько сильно боится и на что готов пойти, чтобы завладеть амулетом Дента.

—Неоценимая информация. Он использует против нас наши несчастья, нашу боль. Отплатим ему той же монетой. Гелиотроп помог Денту запереть демона на целых три столетия и подготовить почву для того, что делаем мы. Это серьезное поражение. Но как нам обмануть демона?

—Есть кое-какие идеи.

У Сибил тоже были идеи, но связанные с темными закоулками сознания, бродить по которым ей совсем не хотелось. Поэтому она промолчала и стала слушать Гейджа.


Через пару часов за задний двор дома Кэла выскочила разъяренная Сибил. Услышав шаги Гейджа, она резко повернулась.

—У тебя нет никакого права самому принимать такие решения.

—Черта с два. Это моя жизнь.

—Это наши жизни! — огрызнулась она. — Мы одна команда. Мы должны быть одной командой.

—Должны? Мне до смерти надоел весь этот бред о судьбе и предназначении, который ты так любишь повторять. Я сам делаю выбор, сам отвечаю за последствия. И не позволю какому-то древнему стражу решать за меня.

—Ради всего святого. — Все в ней — глаза, голос, руки — выражало отчаяние. — У нас у всех есть выбор. Разве мы сражаемся не потому, что Твисс пытается нас лишить его? Но мы же вместе! Нельзя, чтобы каждый оставался сам по себе.

—Я сам по себе. И всегда был.

—Знаешь что? Ты устал от разговоров о судьбе? А у меня в печенках сидит твое вечное: «Я одиночка, я ни с кем не связан». Это скучно. Мы все связаны кровью.

—Думаешь? — Голос Гейджа был холоден и спокоен. — Полагаешь, нас с тобой что-то связывает? Кажется, мы уже во всем разобрались. Мы спим друг с другом. Больше ничего. Если ты хочешь большего...

—Самодовольный придурок. Речь о жизни и смерти, а ты волнуешься, что я могу подцепить тебя на крючок? Поверь, за пределами спальни я бы на тебя не поставила.

В его глазах что-то блеснуло. Возможно, обида или вызов.

—Понятно, сестренка. Я знаю таких, как ты...

—Ты не можешь знать...

—Ты хочешь, чтобы все было по-твоему. Считаешь себя чертовски умной, и поэтому все должны плясать под твою дудку. Я никому не подчиняюсь. Думаешь, когда все закончится, ты сама решишь, удерживать меня на крючке или отпустить. Красота, мозги, стиль — какой мужчина устоит против этого? Вот он перед тобой.

—И что? — Тон ее стал ледяным. — Наши упражнения в постели прошлой ночью — ты это называешь «устоять»?

—Я называю это по-другому: трахать женщину, которая хочет и может.

Щеки Сибил побледнели, и она гордо вскинула голову.

—В таком случае можешь считать, что я не хочу и не могу, и трахайся в другом месте.

—Да пожалуйста! Мне все это надоело. Битва, город, ты. Все.

Пальцы Сибил сжались в кулаки.

—Мне плевать на твой эгоизм и твою глупость. Но пока дело не сделано, я не позволю рисковать всем, чего мы добились!

—Добились, твою мать. С тех пор как сюда явилась ты со своими подружками, мы утонули в таблицах, графиках, исследовании нашего эмоционального порога и прочей хрени.

—До нашего появления ты со своими тупыми братцами двадцать лет ходил вокруг да около.

Гейдж облокотился о перила.

—Ты не видела ни одной Седмицы. Не представляешь, как это бывает. Все, что ты до сих пор видела, — пустяки, детские шалости по сравнению с тем, что нас ждет. Посмотришь, как парень выпускает себе кишки, или попытайся остановить девочку, которая зажигает спичку, облив бензином себя и маленького братишку. А потом можешь объяснять мне, что я могу сделать, а чего не могу. Думаешь, если видела, как твой старик пускает пулю в голову, то уже стала крупным специалистом. Это было быстро и безболезненно, а ты сама легко отделалась.

—Сукин сын.

—Заткнись. — Его слова напоминали пощечины, быстрые и безжалостные. — Если Твисса не уничтожить до следующей Седмицы, тебе придется иметь дело кое с чем пострашнее, чем отец, снесший себе полголовы.

Сибил размахнулась и ударила. Голова Гейджа дернулась, в ушах зазвенело, и он перехватил ее руку, предупреждая следующий удар.

—Хочешь поговорить об отцах, Гейдж? В том числе о твоем?

Он не успел ответить, потому что из дома выбежала Куин.

—Перестаньте! Перестаньте! Перестаньте!

—Иди в дом, — приказала Сибил. — Это не твое дело.

—Черта с два! Что с вами? С обоими?

—Полегче, Гейдж. — В двери появился Кэл. За ним Фокс и Лейла. — Полегче. Пошли в дом, поговорим.

—Отстань.

—Ладно, ладно. Это не лучший способ «завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»[8]. — Фокс положил руку на плечо Гейджа. Нужно перевести дух и...

Гейдж резко сбросил его руку, и Фокс попятился.

—Это и тебя касается, мистер Мир и Любовь.

—Хочешь иметь дело со мной?

—Господи! — Лейла в ужасе схватилась за голову. — Перестань! Если Гейдж идиот, тебе не обязательно быть таким же.

—Значит, это я идиот? — Фокс повернулся к Лейле. — Он набросился на Сибил, а я идиот.

—Я не называла тебя идиотом. Я сказала, что ты не должен быть идиотом. Но, похоже, ошиблась.

—Хватит на меня нападать. Не я затеял все это безумие.

—Мне плевать, кто это затеял. — Кэл поднял руки. — Но вы немедленно прекратите.

—Кто-то вручил тебе золотую звезду и назначил начальником? — спросил Гейдж. — Не указывай мне, что делать. Мы бы не вляпались в это дерьмо, если бы не твой дурацкий ритуал кровного братства и долбаный бойскаутский нож.

Дальше началось нечто невообразимое: крики и взаимные обвинения сплелись в тесный клубок гнева, ненависти и боли. Слова мелькали, будто безжалостные кулаки, и никто не обращал внимания на темнеющее небо и раскаты грома, звучавшие все громче.

—Перестаньте! Прекратите! — Пронзительный голос Сибил словно вспорол воздух, и наступила звенящая тишина. — Разве вы не видите, что ему наплевать на мысли и чувства остальных? Он думает только о себе, и, возможно, так было всегда. Если хочет идти своим путем — скатертью дорога. Лично я с этим покончила. — Она посмотрела в глаза Гейджу. — С меня хватит.

Она повернулась и, не оглядываясь, прошла в дом.

—Сиб. Черт. — Куин окинула мужчин долгим взглядом. — Отличная работа. Пойдем, Лейла.

Когда Куин и Лейла удалились вслед за Сибил, Кэл снова повысил голос:

—Кто ты такой, чтобы обвинять меня, черт возьми? Только не тот, кем я тебя считал, — это уж точно. Может, с тобой действительно пора заканчивать.

—Лучше тебе остыть, — выдавил из себя Фокс, когда Кэл ушел. — Подумай немного и остынь, черт возьми, если не хочешь остаться один.

Оставшись один, Гейдж дал волю своему гневу, позволил мыслям бежать по каменистой дороге вины и обиды. Они накинулись на него — все, — потому что у него хватило мужества что-то сделать, потому что он решил, что хватит рассиживаться, чесать задницу и изучать таблицы. Ну и черт с ними. Со всеми.

Он достал из кармана гелиотроп, принялся рассматривать камень. Бессмысленно. Все бессмысленно. Риск, усилия, работа, потраченные годы. Он каждый раз возвращался. Проливал свою кровь. Ради чего?

Гейдж положил гелиотроп на перила, с горечью посмотрел на цветущий сад Кэла. Ради чего? Ради кого? Что дал ему Холлоу? Мертвую мать и пьяницу отца. Жалость или подозрительность достойныхжителей города. Ах да, совсем недавно его оскорбил и заковал в наручники кретин, которому город доверил значок полицейского.

С нее хватит? Вспомнив Сибил, он ухмыльнулся. Нет, это с него хватит. Хоукинс Холлоу может прямиком отправляться в ад — вместе с его обитателями.

Гейдж повернулся и зашагал к дому, чтобы собрать вещи.

Демон наползал из леса, словно миазмы тьмы. Из дома вновь донеслись сердитые голоса, и тьма заколыхалась от удовольствия. Она наползала на зеленую траву, на красивые бутоны цветов, начала принимать форму. Проступили руки и ноги, туловище, голова. Горящие неестественным зеленым цветом глаза приближались к красивому дому с уютной верандой и цветами в сверкающих горшках.