– Опять в Нозеруа? – уточнил Адальбер, невольно увлекшись рассказом Альдо.

– Нет, в Сален. Это городок примерно на полдороге между Понтарлье и Доле в сторону Дижона. В Салене Карл надеялся подлечить расстроенные нервы солевыми ваннами, прославившимися целебной силой еще во времена Рима. И тогда же он похитил герцогиню Иоланду и увез ее с собой. Но совсем не для того, чтобы наслаждаться с ней втайне любовью. Он сделал ее не любовницей, а заложницей. И отобрал все драгоценности, которые передал незадолго до этого.

– Фу! – возмутился банкир. – Какой неэлегантный поступок.

– Совершенно с вами согласен, но Карлу было не до элегантности. В Салене Карл ждал сводного брата, Антуана, Великого бастарда Бургундского, истинного героя и своего верного соратника. Антуан в это время собирал под свои знамена всех, кто только имел оружие и умел им владеть. Он привел с собой не только солдат, он привез пушки. Колокольни Бургундии смолкли, лишившись колоколов.

Находясь в Салене, Карл созвал Генеральные штаты Бургундии, но Гент, самый могучий город среди его владений на севере, не только не прислал депутатов, но и отказал в помощи своему сюзерену. По какой причине? По той, что на их попечении находилась супруга Карла, Маргарита Йоркская, и его дочь Мария. Герцогиня, впрочем, относилась к горожанам с презрением. Она затворилась вместе с падчерицей Марией у себя в замке, мгновенно превратив его в неприступную крепость. Особенно для буржуа.

– С буржуа прошу поосторожнее, – иронично заметил Кледерман.

– А вы-то тут при чем? – удивился Адальбер и поднял стакан. – В ваших жилах течет царская кровь... Не говоря уж о том, что дочь у вас княгиня.

– Низкий льстец! И долго Карл оставался в Салене?

– Почти весь июль. Пока собирал новую армию, и воины стекались к небольшому замку Ривьер неподалеку от Салена. Карл туда приедет 22 июля, если не ошибаюсь. На этот раз он не собирается атаковать швейцарцев. Он выступает против герцога Рене Лотарингского, который вознамерился вернуть себе свое герцогство вместе с Нанси. А Карл задумал сделать Нанси столицей своего королевства. На этот раз Карл не спешит. Он обрел былое мужество. К нему на помощь должны подойти новые войска, например, войско неаполитанского кондотьера Кампобассо, который уже служил ему. Кампобассо действительно придет и предаст его при первой же возможности. Более надежные войска собираются в Голландии под предводительством Энгельберта Нассау и Филиппа де Круа. Только в конце сентября Карл Смелый покидает Ривьер и идет на помощь Жану де Рюбампре, который пока осаждает отвоеванный лотарингцами Нанси. 7 октября он прибывает в Нёфшато в пятнадцати лье от Нанси и узнает, что Рене движется туда же с войском. Осажденные приободрились. Исход битвы с Рене вы знаете, – заключил Альдо, складывая листки и убирая их в карман.

– Одну минуточку, – остановил его банкир, продолжая что-то записывать. – Сколько времени Карл провел под Нанси?

– Вы владеете "Тремя братьями" и не знаете об этом? Он раскинул там свой лагерь 22 октября. Последняя битва состоится 5 января – в День волхвов, а 7 января на льду озера Сен-Жан найдут останки последнего из Великих герцогов Запада, наполовину съеденного волками, и с черепом, разрубленным топором. Рене II Лотарингский похоронил останки Карла в монастыре Святого Георгия с подобающей пышностью.

– Они там покоятся до сих пор?

– Нет. Теперь они в Брюгге, куда перевезла их дочь Мария, и теперь она тоже покоится рядом с отцом. Но лично я об этом сожалею. Карл должен лежать в монастыре Шанмоль, неподалеку от Дижона. Этот монастырь был специально построен как усыпальница герцогов Бургундских. Я все сказал. И теперь хотел бы получить десерт.

– Если я вас правильно понял, разграбление лагеря под Грансоном не разорило Карла Смелого дотла? Когда он осаждал Муртен, у него оставалось еще немало сокровищ. А скажите, не заказал ли он себе новую триаду из драгоценных камней?

– У него были другие заботы, поверьте. В хрониках написано, что в лагере он жил в деревянном павильоне, и убранство его вызывало зависть. Даже сражаясь под Нанси, Карл совсем не был нищим. Чего стоит его оружие и золотой лев на шлеме!

– Значит, у него в сокровищнице вполне могли быть еще три рубина, которые теперь так нас заботят. А купил он их потому, что они были очень похожи на те, что у него уже были. Может, он хотел присоединить их к первым трем... Или сделать для них отдельную оправу... В качестве примера могу привести себя. Я, например, нахожу совершенно естественным желание приобрести еще три рубина, если у меня уже есть "Три брата". Не стоит делить семью.

– Вы забыли одну маленькую подробность – в оправе вместе с жемчугом и рубинами сиял бриллиант, необыкновенный как формой, так и цветом. Бриллиант и был подлинным талисманом, так считали герцог и все его окружение. Бриллиант исчез, и его так и не нашли. Так что вы можете собирать сколько угодно рубинов, они не заменят бриллиант. Свой талисман и свою удачу Карл потерял в Грансоне. И никто до сих пор не знает, куда исчез бриллиант!

– Бриллиантом мы займемся позже!

– Похоже, вас не остановить!

– Конечно, нет, если речь зашла о королевских драгоценностях. Неужели вы меня так плохо знаете?

– Кстати! Кто вам продал "Трех братьев"? Я вас никогда об этом не спрашивал.

– Мой отец купил их в Англии. Они принадлежали Генриху VIII и сияли на груди у Анны Болейн.

– А потом на этой груди вместо камней заблестели капли крови!

– Рубины перешли к ее родне. Сознаюсь, что точно не знаю, кто именно их продал. Но я хочу иметь все шесть рубинов! И поскольку моя коллекция после смерти все равно перейдет к вам, думаю, вы не увидите ничего предосудительного в моем желании купить у вас сейчас ваш камень.

Адальбер, закуривая сигару, искоса наблюдал за другом. Чуть слышное сопение Альдо вызвало на его лице улыбку. Альдо промямлил без особого восторга:

– У нас будет время поговорить об этом. И не забывайте, что кроме него есть еще два. А чтобы убедить убийцу госпожи де Гранльё продать вам рубин, негодяя нужно арестовать или хотя бы найти. Кстати, хочу вам заметить: каким бы ни было странствие по векам этого камня, кровь несчастной жертвы сделала его "красным камнем", и он уже не может служить в качестве талисмана.

Кледерман, созерцавший сверкание хрустальной люстры, взглянул на Альдо и улыбнулся.

– Разумеется, время будет. Но не мне вам рассказывать, что чем древнее драгоценность, тем больше на ней кровавых пятен. Я дорого заплатил, чтобы убедиться в этом самому. Однажды проклятый камень заворожил Дианору[25] не меньше, чем меня.

– И помня все, что было, вы собираетесь снова охотиться за рубинами? Но, прошу вас, не забывайте вот о чем: рубин мне подарили как возмещение – конечно, условное, – за гибель моего предка. Его, тяжело раненного, австрийцы все-таки поставили к стенке у здания Арсенала и прикончили выстрелами из ружей. И вы хотите получить этот камень?

– Да, потому что я не суеверен и...

– А кто совсем недавно умолял меня не прикасаться к химере Цезаря Борджа?

– Сознаюсь, что поддался панике и до сих пор не могу понять, что на меня нашло.

– Признаемся, дорогой тесть, что все мы немного суеверны, в особенности когда речь идет о наших коллекциях! Но оставим пока в покое и мой рубин, и рубин убийцы. Поговорим о третьем камне.

Суровое лицо банкира вновь засветилось улыбкой.

– Вы имеете в виду рубин госпожи Тиммерманс? Конечно, я не забыл о нем. Я даже договорился с госпожой Тиммерманс о встрече. Мы встречаемся послезавтра. И вы тоже.

– Я?! А что мне там делать?

Кледерман начал раскуривать сигару. Зажигал он ее от свечи, которые во множестве украшали стол. Наконец зажег, выпустил дым и ответил с любезной улыбкой.

– Сейчас я вам все расскажу. У меня не было другого выхода. Госпожа Тиммерманс согласилась с ним расстаться... Но только в вашем присутствии...

– В моем присутствии? Ничего не понимаю!

– Я тоже, но позвольте, я закончу...

Однако банкир позволил себе паузу, наслаждаясь долгой затяжкой любимой сигары "Пуро", а потом снова улыбнулся и добавил:

– Она хочет, чтобы вас сопровождал Адальбер.

Адальбер, витающий в облаках, поперхнулся глотком шампанского, покраснел, посинел и закашлялся так, что чуть не вывернулся наизнанку. Альдо похлопал друга по спине, заставил выпить водички и поглаживал по плечу до тех пор, пока кожа его друга не приобрела обычную окраску. Из глаз Адальбера текли слезы, и Альдо вытер их с материнской заботливостью.

– Вот уж не думал, что спровоцирую такой приступ, – удивленно вздохнул Кледерман. – У вас какие-то счеты с этой дамой? Или она вправе вас в чем-то упрекнуть? Впрочем, в последнее я не верю!

– И вы совершенно правы, – подтвердил Альдо, вновь усевшись на свое место. – Эта дама прониклась к Адальберу... я бы сказал, всепожирающей симпатией. А он? Он несколько поспешно покинул Биарриц, где у этой дамы есть собственная вилла, и с тех пор не подавал никаких признаков жизни. Зато дама стремилась во что бы то ни стало присоединиться к нему в Египте, когда он отправится туда на раскопки.

– Я давно уже не ездил в Египет, я пишу книгу.

Адальбер прокашлялся, прочистил горло и уточнил:

– Я не сбежал, как жалкий воришка, я передал ей письмо, которое должен был принести курьер с букетом, а к письму я приложил официальный вызов Лувра.

– Должен вас успокоить, она получила и письмо, и букет и сразу же обратилась в Лувр. Там ей сообщили, что вы в Египте. В общем, у нее в голове все смешалось, и она просто-напросто хочет разъяснений. Не так уж это страшно, правда? К тому же мы будем рядом с вами.

– Я еще не сказал, что готов к вам присоединиться, – холодно заметил Альдо. – Для начала хочу уточнить, будет ли при разговоре присутствовать ее дочь?