— Чем я разгневала тебя?

— Перестань притворяться! Ты прекрасно знаешь, что я арестовал Бена и Сима. Это известно всему Дамфрису!

Джейн похолодела.

— Позволь мне встать, — тихо сказала она.

Линкс напоминал зверя, играющего с добычей. Он отпустил ее, но не оставлял сомнений, что она по-прежнему в его власти. Джейн быстро вскочила на ноги и стала защищаться:

— Значит, ты думаешь, я соблазняю тебя, чтобы ты освободил их?

— Именно так!

— Ошибаешься! — Ее глаза наполнились слезами, которые она и не пыталась скрыть.

— Не лей попусту слезы, они на меня не действуют.

— Ты очень суров, и я тебя понимаю. Ты должен управлять целой армией мужчин и воевать, и ты не справишься с этим, если не будешь твердым, как кремень, и бесчувственным. Но мне казалось, ты начинаешь испытывать нежность по отношению ко мне. — По ее щеке скатилась одинокая слеза. — Я ничего не знала про братьев. Тем не менее ты прав: я люблю их и прошу тебя сохранить их «жалкие шкуры». Но я делаю это открыто, без всяких уверток. — Джейн увидела печать сомнения на его мрачном лице и вызывающе добавила: — Не все женщины лживы, милорд.

Из-под полуопущенных ресниц она наблюдала, как Линкс стал одеваться. Он пристально посмотрел ей в лицо.

— Разве Тэффи не сказал тебе про братьев, когда приходил за моим сундуком?

— Тэффи никогда не скажет и не сделает ничего, что причинило бы мне боль.

— И ты не знаешь, что завтра мы отбываем в Эдинбург? — с недоверием спросил Линкс.

Джейн покачала головой, не в силах вымолвить ни слова от сжавшей горло боли. «Неужели он может вот так оставить меня?» Минувшей ночью, когда он показал, как сильно жаждет ее, Джейн подумала, что этого достаточно. Теперь же она поняла, что у нее нет ничего, пока не будет его доверия.

Линкс мягкими шагами приблизился, настороженный, как дикий зверь, не веря ей только потому, что она была женщиной. В этот момент Джейн приняла решение: между ними все кончено, пока Линкс не научится верить ей.

— Не прикасайся ко мне, — предупредила она. Его зеленые глаза сузились.

— Ты бросаешь мне вызов?

— Ваше мужское высокомерие не позволяет считать меня достойным противником, но вы ошибаетесь, лорд де Уорен. Я сильнее вас. — И Джейн гордо вышла.

Устремив взгляд на закрытую дверь, Линкс размышлял о том, какого черта он превратил последнюю ночь с Джейн в катастрофу. Боже, а если она говорила правду? Если весь день не выходила из главной башни, занимаясь с ребенком и отдыхая после утомительной ночи любви? Что, если вчерашние сладостные аргументы убедили ее стать его женой?

Линксу стало стыдно за свою жестокость. Он швырнул Джейн в лицо ее предложение, самонадеянно полагая, что знает все о женщинах! Линкс вышел на галерею и полной грудью вдохнул морозный воздух, а затем спустился во двор замка, где заканчивались последние приготовления к отъезду.

Питая слабую надежду встретить кого-нибудь, Линкс побрел на конюшню, где столкнулся со своими оруженосцами.

— Тэффи, ты говорил Джейн, что мы собираемся в Эдинбург?

— Нет, милорд. Сегодня она выглядела такой счастливой, что я не осмелился опечалить ее. Я знал, что она будет сильно горевать, когда узнает про братьев.

Линкс взглянул на Томаса:

— Покажи, куда ты поместил этих Лесли.

По подземному коридору они спустились в недра замка. Лорд взял из рук Томаса факел и зажег им другой, который был вставлен в скобу рядом с темницей. Несмотря на тусклый свет, Линкс уловил вызов на лицах пастухов.

— Я собираюсь освободить вас. Ради Джейн. Я не могу помешать вам, если вы намерены присоединиться к Уильяму Уоллесу, но знайте, что мы охотимся за ним. Обещаю, мятежник будет найден и уничтожен. Если я вернусь и найду вас здесь, это значит, что вы поклялись б верности Дамфрису. Выбор за вами. — И Линкс широко распахнул дверь.

Его побуждения были сугубо эгоистичными. Это был знак для Джейн, просьба простить его.

— У меня сын, Джон! Ты, наверное, здорово удивишься, но это правда. Я сам с трудом в это верю.

— Лучшая новость за последние годы. Мои поздравления, Линкс! Я еще не знаком с твоей женой. С ней все в порядке?

— Да, у Джейн все хорошо. — Линкс не стал говорить дяде, что все еще официально не женат. — Мы назвали его Линкольном в честь моего отца… Линкольн Роберт де Уорен.

Услышав имя ребенка, Джон нахмурился, и Линкс догадался, что, какова бы ни была причина, здесь не обошлось без Брюса.

— Твое сообщение выглядело зловеще; я примчался сразу же, как только получил его, хотя мне очень хотелось задержаться в Дамфрисе.

— Король приказал вновь собрать армию, чтобы пройти через низинную часть Шотландии. Он приказал мне в зародыше подавить этот бунт и желает получить Уоллеса. — Джон помолчал, засомневавшись, и Линкс понял, что дяде не хочется сообщать неприятную новость.

— Давай говори, Джон.

— Хорошо, что ты не задержался в Дамфрисе. Король намеренно назначил тебя и Роберта Брюса руководить этим походом — как доказательство вашей лояльности.

— Моя преданность короне поставлена под сомнение? — тихо спросил Линкс.

— Сомневаются в верности Брюса, а поскольку ты дружишь с ним, то попал под ту же метлу. Теперь, когда ты ответил на призыв взяться за оружие, слухи и подозрения утихнут.

— А если Роберт откажется?

— Его английские поместья будут конфискованы.

— Боже милосердный! — Зеленые глаза Линкса прищурились. — Кто-то нашептывает королю ложь.

Тихий внутренний голос предупреждал его, что Роберт вполне мог быть связан с бунтовщиками.

— Позволь мне поговорить с гонцом, которого ты послал к королю.

Джон неожиданно смутился.

— Это был Фитцуорен? — Произнесенное имя повисло в напряженной тишине.

— Фитц появился на следующий день после твоего отъезда в Дамфрис, — нарушил молчание Джон. — Мой рапорт был готов, и он, любезно согласившись исполнить роль гонца, догнал Эдуарда, прежде чем тот успел покинуть Йорк.

— Понятно, — коротко бросил Линкс и крепко стиснул зубы, чтобы не разразиться потоком обвинений.

— У казначея Крессингема в Берике сосредоточены большие силы. Кроме того, я призвал Перси и Клиффорда, а легкая кавалерия Фитцуорена уже тут. Если Брюс откликнется на мой зов, то это докажет его лояльность, по крайней мере на данный момент. — Джон де Уорен потер покрасневшие от бессонницы глаза. — Линкс, я не хочу, чтобы между тобой и Роджером возникла ссора.

— А что заставляет тебя думать, что назревает скандал?

— С ним Алиса.

Линкс рассмеялся, но невесело. «Этот сукин сын вложил в уши короля ложь, касающуюся моей верности, а ты думаешь, что мы будем выяснять отношения из-за женщины?» — хотел спросить он. Но сказал только одно:

— Успокойся, Джон, меня больше не интересует Алиса Болтон.

Когда Томас зажег свечи в тесной комнатке Эдинбургского замка, где разместился Линкс со своими оруженосцами, Монтгомери запоминал сообщение, которое должен был передать Брюсу.

— Передай депешу от меня только Брюсу, и никому другому. Скажи следующее, и слово в слово: «Приказ Джона — это проверка лояльности. Эдуард Плантагенет готов конфисковать поместья Брюсов в Эссексе».

Линкс повернулся к своему оруженосцу:

— Томас, мои рыцари скоро узнают, что кавалерийские офицеры Фитцуорена расположились в казармах. Стычки будут неизбежны, но передай, что я не потерплю дуэлей, как бы их ни провоцировали. И присматривай за Кейси Лесли. Сделай так, чтобы он не встречался с людьми Роджера.

— У него есть голова на плечах, милорд. Может, он и выглядит простачком, но под этой рыжей гривой прячется мудрость старика.

Наконец Линкс впервые за весь день остался один. Он метался по комнате, как зверь в клетке, разъяренный тем, что Фитцуорен, видимо, прочитал все его донесения о действиях судьи Уильяма Ормсби и подозрения о том, что в заговоре участвует и шотландская церковь. Кузен мог продать эту информацию или использовать ее для шантажа.

«Чего ради, черт возьми, этот негодяй вызвался в самый разгар зимы проделать путь до Йорка? — спрашивал себя Линкс. — Что может получить Фитцуорен, дискредитируя меня в глазах короля? Кроме материальной выгоды и власти, должен быть другой мотив. Наверное, Фитцуорен делает это из мести!»

Линкс с облегчением вздохнул, когда Роберт Брюс выполнил приказ и привел с собой пятьсот воинов, вызвав еще тысячу из Каррика. Было уже далеко за полночь, когда он вошел в комнату друга, расположенную на верхних этажах Эдинбургского замка.

— Я твердо решил не браться за оружие и выполнил бы свое намерение, если бы ты не прислал Монтгомери.

— В моей преданности тоже сомневаются, — мрачно кивнул Линкс. — Я не удивлюсь, узнав, что кто-то нашептывает королю лживые обвинения. Но меня бесит, что король верит им.

— Это мой враг Комин. Король сглупил, освободив его в обмен на обещание подавить восстание Мори. В донесениях Комина королю говорится, что на севере все спокойно. Но правда заключается в том, что Комин в сговоре с Мори и совсем скоро заключит союз с Уоллесом. Они все просто тянут время, ожидая, пока Эдуард Плантагенет отплывет во Францию.

— Ты говоришь очень разумно. А я думал, что это мой кузен Фитцуорен пытается очернить нас в глазах короля, соглашаясь отвезти донесение Джона в Йорк.

— Возможно, мы оба правы. Комин мой враг, а Фитцуорен твой. Рано или поздно нам придется столкнуться с обоими.

Линкс отбросил эту мысль. Ему не хотелось пачкать руки кровью кузена.

В феврале и марте тридцатитысячная армия под командованием де Уорена, Брюса, Перси, Клиффорда и Крессингема совершила марш по всему приграничному району. Они не встретили вооруженного сопротивления, и казначей Крес-сингем был твердо убежден, что все это предприятие — пустая трата сил и казенных денег. Он вернулся в Берик и послал королю оптимистичные донесения о том, что сопротивление шотландцев окончательно сломлено.