Вирджиния Хенли - Талисман

— Сегодня около пруда я повстречалась с рысью. Кейси уловил волнение в голосе сестры.

— Ты не испугалась?

— Я была в ужасе… сначала. Подумала, что рысь собирается убить выдру, с которой я играла, и попыталась спугнуть зверя, но обнаружила, что совсем не могу управлять его поведением. Рысь стала подкрадываться ко мне, и я испугалась, что она нападет на меня. — Джейн не хотела пока рассказывать Кейси о странном поведении хищника. — Наверное, меня спас талисман с изображением Бригантин.

Кейси нахмурился:

— В нашем лесу не водятся рыси. Они обитают в скалистых горах за лесом. Ты скажешь Симу и Бену?

Джейн покачала головой. Их братья Сим и Бен были пастухами и отвечали за принадлежавшие замку большие стада овец.

— Я знаю, что должна сказать им, но мне жаль, если они убьют такое прекрасное животное.

Она хотела бы понаблюдать за рысью, попытаться проникнуть в ее душу, но поскольку ситуацию контролировал хищник, Джейн была встревожена и сбита с толку.

— Думаешь, это предзнаменование? — спросила она, не переставая ласково гладить жеребенка.

Обычно озорное веснушчатое лицо Кейси стало серьезным, его рыжие волосы, после того как он провел по ним рукой, встали дыбом. Все дети в семье Лесли, кроме младшего сына и Джейн, были черноволосыми.

— Да, боюсь, нас ждут большие перемены. Издалека придут могущественные люди. Шотландия будет разодрана на части.

Джейн поняла, что рысь — это символ, зверь пришел с дальних гор. Он разрывает добычу своими могучими лапами.

— Ты рассказал отцу о своих предчувствиях?

Кейси кивнул:

— В жилах отца течет норманнская кровь, он предан своим хозяевам. Говорит, что Дамфрис является владением короля, поэтому замок на протяжении столетий много раз переходил из рук в руки. Весь Каррик и Аннандейл находились во владении Брюсов, пока королем не стал Балиоль. Затем эти земли были конфискованы Комином, коннетаблем Шотландии. Отец считает, что мы хранители замка, а не солдаты и перемены нас не коснутся. Но никакие изменения не проходят бесследно, Джейн.

Сестры и жены братьев проводили много времени в замке, прислуживая за столом и убирая комнаты, однако сама Джейн чаще бывала на конюшне и в кладовой. Она редко осмеливалась появляться в замке, где размещались всадники тяжелой конницы Комина. И хотя солдаты жили тут уже больше трех лет, их присутствие по-прежнему беспокоило девушку. Неожиданно мысль о заполнивших Дамфрис чужих людях очень встревожила ее.

Маленький жеребенок, уже делал неловкие попытки встать, и Джейн помогла ему подняться. Вместе с Кейси она подвела малыша к матери, и кобыла приняла его. Девушка смочила палец молоком кобылы и сунула его в рот жеребенка. Она проделала это еще несколько раз, пока малыш не стал сосать самостоятельно.

Размышляя над своим странным столкновением с рысью и пророчеством брата, Джейн подумала, что лучше тысячу раз встретить дикую рысь, чем мужчину.

— Вигтон? Это же на границе Шотландии! — в ужасе вскрикнула Алиса Болтон.

— Я же предлагаю не похоронить тебя заживо, а остановиться в моем замке, а я тем временем двинусь дальше на север, — сухо сказал Линкс де Уорен своей любовнице.

— Это одно и то же! Мы приехали на побережье, и я думала, скоро отплывем во Францию, но вот уже несколько месяцев жду, когда мы окажемся в Бордо.

— Ты говоришь о путешествии во Францию, как об увеселительной прогулке, а мы идем туда воевать, — напомнил ей Линкс.

— Война — это твоя жизнь! — раздраженно возразила Алиса, снимая чулок со своей длинной, стройной ноги, но вдруг опустила юбки. — Когда я вспоминаю о том, сколько времени по твоей милости провела в дебрях Уэльса, то хочу кричать, а ты предлагаешь мне новое заточение в еще более глухом и заброшенном месте.

— По сравнению с нагромождением голых скал в Уэльсе Честер не менее роскошен, чем замок Ньюкасл.

— Но это и не Виндзор! — бросила в ответ испорченная роскошью двора Плантагенетов фрейлина королевы Элеоноры.

— Поступай как знаешь, Алиса, — пожал плечами Линкс. — Выбор за тобой.

— Меня зовут Алисия. Ты нарочно называешь меня Алисой, чтобы позлить? Тебе все равно, поеду я или останусь. Тебе просто удобно со мной. Привычка!

Он смерил ее ледяным взглядом:

— Привычка, от которой легко отказаться.

— О! Тебе нравится жестоко обращаться со мной? И это после того, как я всем пожертвовала ради тебя?!

Линкс выпрямился во весь свой огромный рост. Терпение его истощилось.

— Я могу сказать, что мне не нравится: женские сцены. До свидания, мадам!

— Не уходи, Линкс. Пожалуйста, не покидай меня! — с жаром воскликнула любовница.

Линкс забыл об Алисе сразу же, как вышел из ее спальни. Он считал большинство женщин довольно эгоистичными и корыстными, часто не очень умными, хотя обычно смотрел на их недостатки с юмором.

В замке нашлось бы не менее тридцати женщин, которые с удовольствием затащили бы де Уорена к себе в постель, и Алиса безумно ревновала его ко всем без исключения. Линкс даже не хлопнул дверью. Это лишний раз доказывало его безразличие к ней!

Алиса в отчаянии бросилась к зеркалу и стала изучать свое отражение. Она была стройна и красива. Чего еще может желать мужчина? «Разумеется, я поеду, — сказала она себе. — Как еще я смогу помешать другой женщине завладеть моим мужчиной? Он и представить себе не может, какими хищными бывают эти сучки!»

Алиса подошла к шкафчику в углу комнаты, достала небольшую плоскую бутылочку, налила немного в стакан и с жадностью выпила. Алиса пила уксус, который помогал ей сохранять фигуру изящной, уже так давно, что полюбила его острый вкус. Она выпила бы и конскую мочу, используемую для обесцвечивания волос, если бы верила, что это средство не даст ей растолстеть. Королева Элеонора подарила эгоистичному Эдуарду Плантагенету пятнадцать детей, и ничто так не пугало Алису, как разрушительное старение женского тела после родов.

В большой зале мужчины пили, играли в кости, смеялись и кричали. Шум стоял оглушительный; дым от очагов и пропитанных жиром факелов был густым и едким. Линкс обвел взглядом просторное помещение в поисках Джона де Уорена и, не обнаружив дядю, понял, что найдет его в комнате для совещаний.

Джон де Уорен, граф Суррей, на мгновение поднял голову, когда высокий, широкоплечий племянник вошел в комнату, а затем снова опустил глаза к карте, которую разворачивал на столе.

— Ньюкасл уже трещит по швам, а новые отряды прибывают каждый день. Мои валлийские лучники разбили лагерь за стенами замка, и воинам графа Ольстера придется поступить точно так же, — сказал Линкс.

— Они прибудут из Ирландии через несколько дней: их корабли еще не достигли Карлайла. Я приказал Перси сопровождать короля, когда он двинется на север. — Джон де Уорен обучался воинскому искусству под командованием Симона де Монфора, величайшего полководца, какого только знала Англия, и сейчас был главнокомандующим армией короля Эдуарда.

— Демонстрация силы заставит короля Балиоля поджать хвост, еще раз дать клятву вассала и предоставить Эдуарду войска, чтобы помочь в войне против Франции, — заметил Линкс.

— Но, похоже, он не осознает, что Эдуард Плантагенет может сбросить его с трона так же быстро, как и посадил. Если подручный Балиоля граф Джон Комин поднимает восстание, думая, что мы заняты только французской кампанией, то у него мозги находятся в заднице! Прежде чем отплыть во Францию, Эдуард может вторгнуться с собранным войском в Шотландию, таким образом убив одним ударом двух зайцев.

— Если вся шотландская знать объединится против нас, то Комина будет невозможно победить.

Главнокомандующий невесело усмехнулся:

— Скорее на небе появятся две луны, чем они объединят свои силы под одним знаменем. Невероятная гордыня не позволит главам кланов подчиняться приказам кого бы то ни было. Они охотнее будут сражаться друг с другом, чем с англичанами.

— Королем следовало провозгласить не Балиоля, а Роберта Брюса, хотя он кельт только по матери. Увы, осталось совсем мало знатных шотландцев чистой кельтской крови. Большинство из них, подобно Брюсу, наполовину норманны и владеют землями и в Англии, и в Шотландии. Знатные кельты стали менять хозяев так же часто, как и жен.

Линкс протянул дяде рог с элем. Только тогда суровый воин оторвался от карты и, похоже, на время отвлекся от мыслей об армии. Он сел у очага и обвел взглядом могучую фигуру Линкса.

— Кстати, о женитьбе. Когда ты собираешься найти себе другую жену? Ты не молодеешь, и я не хочу, чтобы ты закончил жизнь так же, как я, без сына.

Линкс понимал, что обязан жениться. Он носил титул барона, владел землями в Уэльсе, Эссексе и Нортумберленде и должен был унаследовать после Джона де Уорена графство Суррей с обширными угодьями вокруг многочисленных замков. Поэтому ему нужны были сильные сыновья, чтобы удержать все это. Если он умрет, не оставив наследника, Эдуард Плантагенет приберет к рукам владения де Уоренов.

Больше всего на свете Линкс хотел сына. Если бы небо не даровало сына, он, конечно, обрадовался бы и дочери. Ему уже скоро тридцать, а семя его еще не дало всходов. В стране, где большое количество детей не только считалось нормальным, но и поощрялось, не иметь потомства было стыдно. Пример подавал сам король, имевший пятнадцать детей. Теперь он вдовствовал, но ходили слухи, будто Эдуард подыскивает себе новую королеву, чтобы посеять и успеть собрать новый урожай.

Линкс тоже был вдовцом, и в глубине его души теперь гнездился страх: вдруг в том, что его пятилетний брак не дал детей, виноват и он? Никто из де Уоренов не отличался особой плодовитостью. Ведь Линкс являлся наследником дяди потому, что у самого Джона не было законнорожденных детей.

— У тебя есть Фитцуорен, что доказывает твою способность иметь сыновей, — напомнил ему Линкс.

Джон залпом выпил свой эль и погрузился в молчание. Прошло несколько минут, прежде чем он отрицательно покачал головой: