— Что поделаешь. — Он беспомощно развел руками.
Я изо всех сил старалась сдержаться.
— Крэйг, ты должен немедленно сказать мне, чем зарабатываешь на жизнь.
— Связи с общественностью. По-моему, мы об этом уже говорили.
Мои кулаки стиснулись, пальцы на ногах в спортивных туфлях напряглись, но голос остался спокойным:
— Ты знаком с неким Стефаном Муковски? Снова едва уловимо дернулись уголки рта.
— Стефан — как?
— Стефан Му-ков-ски. Знаешь такого? А Джимми с Эдди?
Его плечи поникли. Понял ведь, что загнан в угол, — и все равно молчал.
— Это следует понимать как «да», верно?
— Кэтрин… Пожалуйста, можно сигарету? Той ночью ты же мне разрешила здесь курить…
— Нет. Говори, откуда знаешь Стефана.
Лицо Моргуна было бледным и нервным — какая же у него тонкая кожа. Он извлек из кармана платок и долго, сосредоточенно сморкался. Это напомнило мне, как отец сморкался за столом, когда я была ребенком. Мама каждый раз кричала, чтобы он выходил в другую комнату, но отец не обращал на нее внимания. Наконец Моргун вынырнул из платка и пошел в атаку:
— Стефан Муковски — мерзкий маленький проходимец, и мне интересно было бы знать, как получилось, что ты с ним знакома.
От такой характеристики Стефа меня передернуло, но я опять сдержалась.
— Значит, ты этого не отрицаешь.
— А почему я должен это отрицать? Кто он тебе?
— Не увиливай, Крэйг.
Я двинулась на него, стараясь выглядеть как можно более грозно, — и немедленно споткнулась об фен и коробку с маминым лучшим столовым серебром. Рука Моргуна тотчас метнулась вперед и поддержала меня за локоть. Теперь мы мерили друг друга взглядами с расстояния всего нескольких дюймов. Внезапно он подался ко мне…
— Не смей меня целовать! — Я отскочила назад, окончательно выйдя из себя. — Я видела тебя вчера, когда ты выходил из квартиры Стефа. Я знаю, что они с Джимми и Эдди крутят твои деньги. Много денег. Что все это значит, Моргун? Наркотики? Или кое-что похуже? Отвечай!
Он сморщился и уставился в пол.
— Тронут твоей верой в меня, Кэтрин. Искренне тронут.
Вот тут я ему и врезала. Хорошая такая оплеуха — изо всех сил.
Реакции не последовало — Моргун лишь схватился за побагровевшую щеку. Он был слишком ошарашен, чтобы говорить.
— Почему ты не был со мной честен, Моргун? — Господи, я же сейчас заплачу! Ударюсь в слезы, как обычная девчонка-размазня. Перед глазами все расплывалось. — Если бы только ты сказал мне правду, может… Я так… обманулась.
Моргун попытался всучить мне свой сопливый платок, но я его не взяла. Ушла на кухню и нашла там бумажное полотенце. Когда я вернулась, Моргун снова сидел в кресле.
— Кэтрин, нельзя позволять какому-то говенному подонку разрушать твою жизнь!
— Сам ты подонок!
К моей ярости, он хмыкнул и потер пламенеющую щеку.
— Да, пожалуй, мне надо было последовать твоему примеру. Я имею в виду — ты же честна со всеми, верно?
Направление, которое принимал наш разговор, мне не нравилось.
— Речь не обо мне, Крэйг. А о том, что ты втягиваешь моего друга Стефа в какую-то дрянь. О том, что ты выдавал себя за кого-то, кем вовсе не являешься.
— Верно. Я не тот, за кого себя выдавал. — И, хотя я так и не разрешила ему курить, он извлек из пачки новую сигарету, достал зажигалку. Затянулся, склонил голову набок и искоса посмотрел на меня. А потом улыбнулся, и это была уже отнюдь не прежняя нервная улыбочка — нет, теперь он ухмылялся высокомерно, самодовольно. И он все сказал. Просто взял и сказал: — Я полицейский.
Я сыпала кофе в ситечко. Хотя кофе мне сейчас меньше всего требовался — нервы дребезжали и топорщились без всякого кофеина. Просто надо было убраться из той комнаты, и я будто со стороны услышала собственный голос:
— Пойду сварю кофе.
Руки тряслись, когда я включала кофеварку.
В груди что-то колотилось, дыхание стало учащенным, поверхностным, — похоже, я находилась на грани паники. У меня бывало такое в детстве. Я лежала в постели и смотрела на потолок — и вдруг начинало казаться, что он опускается все ниже, дюйм за дюймом надвигается прямо на меня. И тогда я отчетливо ощущала, как дышу — вдох-выдох. Сжимается и расслабляется диафрагма, вздымаются ребра, расширяется грудная клетка, воздух курсирует туда-сюда через нос. И дыхание казалось результатом неимоверного усилия, вынести которое я не могла. Паника лишь ухудшала все. Я хватала ртом воздух, ноздри раздувались как у лошади. Сердце учащенно колотилось, рвалось прочь… И тогда я начинала кричать, и прибегала мама — она садилась на край кровати, успокаивала меня своим негромким, ровным голосом, гладила по голове. Она сидела так подолгу, и мы дышали вместе.
Крэйг вошел следом за мной. Я развернулась к нему, и он притянул меня к себе, обнял крепко-крепко. Мой подбородок упирался в его плечо, я смотрела на потрескавшийся кафель у него за спиной, а в кофеварке мерно булькала черная жидкость, и медленно выравнивалось мое дыхание. Все, что я чувствовала, — это руку Крэйга на своем затылке; он прижимал меня к себе. Мои руки бессильно висели вдоль тела.
— Как ты можешь быть полицейским? — тихо спросила я.
Он вздохнул и позволил мне высвободиться.
— Это моя работа. Уж извини.
— Что происходит, Крэйг?
Он прислонился к стиральной машине, и несколько мгновений стояла тишина. Только шипела и потрескивала кофеварка. Крэйг снова уткнулся в носовой платок, — возможно, просто тянул время, чтобы собраться с мыслями. Наконец затолкал платок обратно в карман.
— Видишь ли… Я занимаюсь наркотиками. Работаю под прикрытием — потому и приходилось темнить. Хотя я не хотел тебе лгать. — Выглядел Крэйг усталым.
— Да, разумеется, — не удержалась я от сарказма. Это вполне могло оказаться очередным враньем, и все же было в этом что-то похожее на правду… Необжитая квартира… — Так ты что же… разыгрываешь из себя фальшивого наркоторговца, чтобы ловить настоящих?
— Вроде того.
— Ладно. Выкладывай дальше.
— Не могу, Кэтрин. Я и так сказал больше, чем имел право. Я рискую жизнью, рассказывая тебе это все. Ты мне кофе не плеснешь?
Разливая кофе по чашкам, я вдруг сообразила…
— О боже. Стеф, выходит, вляпался по-крупному?
Крэйг взбеленился:
— Да на что тебе сдался этот прощелыга?!
— Что с ним будет?
— Мне нет дела до Стефана Муковски, Кэтрин. Кто он тебе? — Крэйг взял свою чашку.
— Значит, ты охотишься не за Стефом.
— Нет. Он никто. Боже правый! — Крэйг резко поставил свою чашку на стол. — Ты что, спишь с ним? Вот все из-за чего?
— Не твое дело.
— Значит, спишь. — Крэйг невесело усмехнулся и слизнул кофе с тыльной стороны ладони. — Я был лучшего мнения о твоем вкусе. — Мгновение он смотрел на меня, и лицо его ровным счетом ничего не выражало. — Пойду-ка я, пожалуй.
— Крэйг…
— Что? — Он обернулся, уже держась за дверную ручку.
— Ты можешь мне обещать, что не арестуешь Стефа?
Крэйг вздохнул:
— Кэтрин…
— Ты же сказал, что он никто. Если он никто, зачем его арестовывать?
— Я не собираюсь арестовывать Стефана Муковски.
— Ты можешь мне обещать это, Крэйг? Если я хоть что-то значу для тебя, ты оставишь его в покое.
— Это все болтовня, Кэтрин. Пустая болтовня.
Он открыл дверь, шагнул за порог, и вот уже шаги звучат на лестнице.
Я убрала чашки в мойку и попыталась выбросить все это из головы. Но с хлопком наружной двери меня осенила одна мысль — мысль, которую вытеснили на время тревога за Стефа и желание выбить правду из Крэйга.
— Крэйг! Крэйг, погоди!
Когда я вылетела на улицу, он отпирал свой «вольво».
— Что? — Голос напряженный.
— Кто такой Генри? Твой дружок, Генри. Тот, который заблевал мою машину.
— Генри? — Крэйг изменился в лице. Он казался… встревоженным. — А он-то здесь при чем?
— Есть один мальчик… Джоэл. Ему семнадцать. Он стал парнем по вызову, а теперь, кажется, пропал.
— А Генри при чем? — повторил Крэйг.
— Я видела в субботу днем, как Джоэл садится в машину на Стрэнде. В машине был Генри. Он что, тоже под прикрытием?
— Нет… он — нет.
Глаза у Крэйга словно разучились моргать.
— Выходит, он сутенер? Крэйг, так это за ним ты охотишься? За Генри?
Крэйг открыл дверцу «вольво». Лицо его было напряженным.
— Говоришь, этот Джоэл — мальчик по вызову?
— Да.
— И в последний раз ты его видела в субботу днем?
— Да.
Крэйг поскреб голову.
— Его нет лишь пару ночей?
— Похоже, так, — ответила я. — Но…
— Послушай, может, он объявится этим же вечером. Или у тебя есть серьезные основания подозревать, что с ним что-то случилось?
Я вспомнила выражение лица Джоэла, когда он садился в «мерседес». Представила, как он устраивается рядом с этой жирной тушей.
— Нет. Серьезных оснований нет. Просто инстинкт.
Крэйг обогнул машину, подошел ко мне. Взял за руку, слегка сжал.
— Твой друг Джоэл оказался не в самой приятной компании, но Генри Фишер ничего ему не сделает, если не будет серьезной причины.
Мистер Фишер…
— Точно?
— Сама посуди, Кэтрин. Профессиональные собачники не топят в речке элитных щенков, верно?
Лучше бы он этого не говорил. Я зажмурилась, надеясь, что когда открою глаза, то окажусь где-нибудь далеко. Но я осталась здесь. Крэйг снова был на мостовой — садился в машину.
Он уже завел было мотор, но наклонился к окошку и крикнул:
— Подожди до завтрашнего утра. Не объявится — звони мне.
"Такси!" отзывы
Отзывы читателей о книге "Такси!". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Такси!" друзьям в соцсетях.