- Да, пойду. Меня накормили, напоили, - призналась я с улыбкой, - заговорили, пора и честь знать.

- Машину вызвали?

- Я на такси. - А когда Завьялов решил поспорить, заверила: - Уже вызвала, сейчас подъедет.

Ева, немного успокоившаяся, снова начала плакать. На её плач из столовой вышел Филин.

- Что вы с ребёнком делаете, изверги?

- Она просто устала, папа. Сейчас поест и спать. - Вася дочери в лицо заглянула. - Да, солнышко?

Я провела ладонью по её плечу в прощальном жесте.

- Я пойду. Спасибо за вечер, всё было отлично. Очень здорово посидели.

- Втроём? - полюбопытствовал Завьялов. - Сплетничали, что ли?

- Гена, отстань! - шикнула на него Вася, а дочку отцу отдала. Ева ещё раз горестно всхлипнула, посмотрела на деда, потом ручками его за шею обняла, продолжая всхлипывать. Кирилл её погладил.

- Кто обидел мою конфетку? Что она так плачет? Не родители, а звери. Хоть бы внимание обратили на ребёнка, разговоры они разговаривают.

Вася на него рукой махнула, и вместе со мной вышла на крыльцо.

- Крис тебе весь вечер улыбался.

Я глаза на неё вытаращила.

- Ты с ума сошла?

- А что? - Вася рассмеялась. - Он совсем не старый. Ему только сорок два. Таня, и у него пять виноградников во Франции!

- Зачем мне его виноградники?

Василиса вздохнула.

- Пригодятся. Фая всегда говорит, что у мужчины столько достоинств, во сколько его оценивают.

За воротами остановилась машина с шашечками "такси", мы с Васей на прощание расцеловались, и я направилась по гравиевой дорожке к калитке. Еле слышно попрощалась с охраной у ворот, они для меня калитку придержали, а когда я оказалась на улице, невольно повернула голову и посмотрела на соседний дом, на тонувший в темноте участок. В горле встал горький комок, я заставила себя отвернуться, и села в машину.

- В город, пожалуйста.



15.




В воскресенье я снова приехала в Яблоневку. По необходимости. Сбегая тогда от Сашки на ночь глядя, я даже и не подумала взять хоть какие-то вещи, и дело даже не в одежде, в Яблоневке я оставила едва ли не всю свою жизнь последних месяцев. Вот, в конце концов, и хватилась то одного, то другого. Но никак не могла себя заставить поехать, что-то забрать, но время шло, прошла неделя с отсутствия Емельянова, началась другая, но Сашка о себе знать не давал, и вот я, в итоге, и решила поехать. Можно было бы сказать, что кое-что взять. Но внутренний голос подсказывал, что раз уж уходить, то нужно уходить. Он ведь даже не позвонил, ни разу...

- Этот дом? - спросил таксист.

Я посмотрела на знакомый забор и калитку, кивнула, затем поторопилась кашлянуть и сказала:

- Да, этот.

С водителем расплатилась, из автомобиля вышла и остановилась в нерешительности. От охраны на въезде я уже знала, что Емельянов не вернулся, в доме никого, но я всё равно чувствовала себя неловко. Достала из сумочки ключи, отперла калитку, а когда оказалась на участке, появилось ощущение, что я оторвана от реальности. Тихий, будто уснувший, дом, газон, который забыли подстричь, новые диван-качели на веранде. Я прошла по дорожке, стараясь не думать о том, зачем я сюда пришла. Открыла входную дверь, вошла в тёмную прихожую, забрала с тумбочки Сашкин свитер, которые непонятно почему на ней лежал. В доме было тихо и душно. Подумала открыть окна, но быстро опомнилась. Я пришла совсем ненадолго.

Это было странно, собирать вещи. Открывать шкафы, доставать свои вещи, попутно складывать Сашкины, потому что они были насованы кое-как. Не должна была этого делать, но руки сами автоматически выполняли эту работу. Потом принялась отыскивать на компьютерном столе, в ящике, свои диски, за которыми, по сути, и приехала. Не за одеждой, первоочередной была работа. Это я так себя успокаивала.

- Что делаешь?

Я дёрнулась, когда Сашкин голос за спиной услышала, на стуле развернулась, и увидела его в дверях комнаты. Вот уж воистину, своевременное появление.

Я не сразу отвернулась, разглядывала Емельянова, не видела его полторы недели, и, признаться, никак перемен в нём не видела. Он не выглядел усталым, чем-то расстроенным или встревоженным. Но, глядя на меня, настороженно щурился.

- Ищу диск с каталогами прошлого сезона. Не видел?

Сашка плечом дёрнул, прошёл в комнату, и бросил сумку со своими вещами перед кроватью. Увидел на кровати открытый чемодан, с которым я когда-то в Испанию ездила.

- Как я понимаю, ты забираешь всё? - поинтересовался он, и я расслышала в его голосе едкие нотки.

- Я не думала, что ты вернёшься сегодня.

- А, то есть, сюрприз готовила?

- А это должно было стать сюрпризом?

Емельянов поморщился, видимо, не знал, что сказать, на постель присел, упёрся локтями в свои колени.

- Я задержался в Москве.

Я из-за стола поднялась, собрала в стопочку свои диски, но не удержалась и спросила:

- Что-то случилось?

- Да так...

Он лоб потёр, я наблюдала, и вдруг поняла, что он не хочет говорить. Это тоже пришлось проглотить, и я даже сделала попытку равнодушно улыбнуться. Не хочет и не хочет. Какое мне дело?!

- Тань, как тут дела?

- Странно, что ты меня об этом спрашиваешь. Ты же с Завьяловым перезванивался, думаю, он тебе всё докладывал. - Я складывала оставшиеся вещи в чемодан, стояла совсем рядом с Сашкой, и он, повернувшись, смотрел прямо мне в лицо.

- Причём здесь Завьялов? Я тебя спрашиваю.

- Хорошо. Тогда я тебе отвечу: всё, как всегда.

- А, то есть, то, что ты уходишь от меня, это "как всегда"?

- А ты об этом спрашивал? Я как-то не догадалась. После твоего "как тут дела"!

- Таня!

Я зло дёрнула молнию на чемодане.

- Не кричи на меня.

- Я ещё не кричал.

- Вот и не начинай. Я не виновата... что ты не вовремя вернулся. Наверное, тебе было бы легче.

- Я эгоист?

- Меня это теперь никак не касается.

- Вот оно как.

Этот мерзавец на постели развалился, и теперь смотрел на меня.

- Чем ты занималась без меня?

- Слёзы лила, - огрызнулась я.

- Да, да, я наслышан.

Я задержалась у кровати, взглянула на него с настороженностью, не совсем понимая, к чему он ведёт.

- О чём?

- Про пять виноградников.

- О Боже. - Я не удержалась и закатила глаза. - Завьялов - сплетник!

Емельянов на локте приподнялся.

- Но ведь это правда? Ты ужинаешь с Крисом, ты гуляешь с ним по паркам. Что ещё вы делали, пока меня не было?

- Я же не спрашиваю тебя, чем ты занимался в Москве!

- А ты спроси!

- А я спросила! - воскликнула я, пылая от возмущения. - А ты сказал: "Да так"! - передразнила я его. - Вот и живи со своим "Да так"! Я тоже "да так" ужинаю с Крисом. Он замечательный человек, мне с ним интересно, ему не нужно бесконечно заглядывать в глаза, чтобы выяснить его настроение.

- Да, он выясняет твоё настроение! - рыкнул Емельянов, правда, в сторону и вполголоса.

- А хотя бы. Оно у меня тоже есть, к твоему сведению. И да, у него пять виноградников. - Я выдохнула, посмотрела на свой чемодан у кровати, затем ткнула в него пальцем. - Отправишь мне домой.

Сашка, в своей противной манере, вскочил и мне поклонился.

- Как прикажете, барыня.

Я вышла из спальни, затем вернулась. Взглянула с обидой.

- Как я не люблю, когда ты такой.

Он зло выдохнул, заставил себя промолчать, потом даже отвернулся.

- Я надеялся, что мы поговорим, когда я вернусь.

- А мы поговорили, - с горечью заметила я. - Если бы ты хоть один раз мне позвонил за эти дни, сказал "привет", думаю, мы бы поговорили по-другому. Но тебе это в голову не пришло, Саша. Ты был уверен, что я жду. Подожду неделю, две. Так? - Емельянов не отвечал, а я вздохнула, отступила к двери.

Только у калитки поняла, что так и не взяла то, за чем приезжала. Мне нужны были диски для работы, а они остались в чемодане. Я даже чертыхнулась себе под нос. Но возвращаться бы ни за что не стала. Одна надежда, что Емельянов отправит мне чемодан с вещами побыстрее. Отправит, и, наверное, вздохнёт с облегчением.

- Хочешь, я всё узнаю? - Вася предложила мне свои услуги с готовностью и даже с явной надеждой на то, что я соглашусь. - Я всё у него выпытаю. Если понадобится, силой. Он мне всё расскажет, - с угрозой проговорила она. - Где был, что делал, и что собирается делать.

- Мне всё равно, - сказала я. Не сказала, соврала, но голос мой прозвучал достаточно твёрдо, и я понадеялась, что Василиса поверила. Судя по тому, что она недовольно молчала, возможно, и поверила. И чтобы закрепить результат, я продолжила: - Вася, всё это какой-то бред, честно. Я чувствую себя дешёвкой. Не навязываюсь ему, но всё равно чувствую. Оттого, что он уверен, что я жду и страдаю.

- Но ты ведь ждёшь и страдаешь, - заметила Вася осторожно.

Я подошла к зеркалу, посмотрела на себя. Чтобы сделать себе приятно в один из чёрных и печальных дней, я решила порадовать себя новым платьем и туфлями в тон. И теперь вот на себя любовалась. Кстати, последние события сыграли свою роль, я потеряла аппетит, и смотреть на себя было приятно. Фигура выглядела точёной, в том смысле, который можно было применить к моему телу. Но мне самой нравилось, что бывало не часто. И это было поводом противостоять всем смущающим меня мыслям и душевной тоске.