Ирина Надеждина - Такие разные сны

По мере того, как проходила боль и дурман от обезболивающих препаратов, которыми Игоря щедро пользовали коллеги, с пугающей скоростью накатывалось чувство безнадежности и росла депрессия. Переломы, насколько Игорь что-то ещё помнил из курса травматологии, были, в общем-то, не опасными, хотя и неприятными: ему предстояло проваляться месяца полтора-два, а потом ещё довольно долго разрабатывать ногу и руку. Что могло измениться за эти два месяца, ему оставалось только гадать. Надежды увидеть дочь не было. Танюшка, скорей всего, даже не знала, что отец лежит в больнице. Ещё Игорь вспомнил о Фугасе, оставшемся в квартире. Что его ждало? Скорей всего, ему не суждено было дождаться хозяина. Кажется, это была последняя капля, которая заставила Игоря заплакать. Вернее, он даже не плакал. Слезы катились сами по себе, и он не мог их удержать… Это продолжалось почти всю ночь. На утро после этого Игорь почти замолчал. Теперь он отвечал на вопросы только «да» или «нет», не слышал увещеваний о том, что всё будет нормально, не хотел слышать, не мог…

Каково же было удивление Игоря (странно, но он сохранил ещё способность удивляться), когда в один прекрасный день на пороге палаты, смущенно сопя и, явно, испытывая неудобство от накинутого на плечи белого халата, появился Егор Савельевич.

– Красиво тебя привязали! – заметил он вместо приветствия, придвигая стул поближе к кровати. – Хорошо лежишь! Не надоело?

– Надоело, – еле выдавил из себя Игорь.

– Слушай, Игорь, я чего пришел, – он всё ещё чувствовал себя неловко. – Я тебя не сильно напрягаю? Говорить тебе не трудно? Я тут спросил твоего лечащего, он сказал, что можно, с головой уже всё наладилось.

– Можно и не трудно.

– Ну, я всё равно не буду долго тебя утомлять. Я к тебе по делу пришел.

– Давай.

– Ну, во-первых, я спросить тебя хотел, ты чего так плохо ешь? Может, тебе чего-нибудь особенного принести? Я и Колян уже и не знаем, что бы такого придумать.

– Какой Колян? – только теперь Игорь сообразил, что кормят его совсем не больничной едой.

– Да хозяин твой, Матюхин. Дружок он мой. Вспоминай. Лечил ты его. Удивился?

– Да, – Игорь действительно удивился.

– А мы с ним с одного двора и за одной партой сидели. В детской комнате на учете состояли вместе, – он довольно улыбнулся. – А брат его покойный, Димка, когда узнал, куда родителей вызывают, глаза нам понабивал. Такие фонари были, скажу тебе! Его папаша после этого на бокс и отправил. Это я шучу. Он уже тогда занимался. Так чего ешь плохо?

– Ничего мне не нужно особенного. Просто мне совсем не хочется есть.

– Ты отсюда скелетом решил выйти?

– Нет, Егор. Вес мне набирать пока тоже не стоит.

– Ладно, не наберешь. Давай, подумай, а потом скажешь. Мы с Коляном не заходили, чтобы тебя лишний раз не беспокоить.

– Не побеспокоите, не страшно. Только не стоит вам время на меня тратить.

– О, что ты ещё придумаешь? Ладно, попустимся на то, что у тебя сейчас ещё всё болит. Я вот ещё зачем. У тебя собака от бешенства привитая?

– Собака?… – у Игоря перехватило дыхание.

– Я твоего пса забрал. Ты, когда под машину попал, я как раз из райотдела выходил. Ну, за «скорой» сюда проехался, подождал, пока разобрались, что к чему. Потом приехал домой, а он, сердешный, скавчит под дверью, как ребенок плачет. Видно, почувствовал, что с тобой что-то случилось. Ну, я плюнул на всё, взломал дверь в твою квартиру и забрал его. Замки я поменял. Пацана своего послал, он взял точно такой же, как и у тебя. Дверь подправили, всё нормально. А собака твоя и впрямь плакала, как человек. Не думал я, что у собак слезы текут. Сутки не жрал ничего. Дочка его всё-таки уговорила. Даже моя Лорка его по голове гладит. Гулять его водим. Вот только забыли мы, как его звать, а спрашивать неудобно как-то было, не до того. Помню, что-то с бомбой связано. Витька говорит, что Фугас. Ну, мы его пока, на всякий случай, Танком назвали.

– И как? – впервые за последнее время Игорь улыбнулся.

– Он у тебя умный, вроде хозяина, – Егор Савельевич довольно хмыкнул. – Понимает, что его зову, но в первые дни смотрел на меня, как на дурачка, когда я его так звал. Подойдет и смотри, чего тебе, мол, нужно? Ладно, уж, хоть горшком назови, только в печку не ставь. Хороший кобель, в квартире не пачкает, место свое знает, до ветру просится.

– Его действительно зовут Фугасом. И прививку от бешенства ему сделали вовремя. Зайдите кто-нибудь в квартиру. В стенке, в секретере справа, лежит его родословная и справка о прививках. Только ты его не продавай. Я выйду из больницы и верну тебе всю сумму, которую вы на него потратите, – попросил Игорь.

– Да ну тебя! Такую собаку продать! Совсем больной! – возмутился Егор Савельевич. – Просто я с ним гулял, а тут какой-то мужик из ветеринарной инспекции пришел и спрашивает, собака привита или нет, а то прививки сейчас делают. Я сказал, что привита, но решил прийти к тебе и уточнить. Мало ли что?

– Как он там?

– Нормально. Только, когда мимо твоей двери проходим, он остановится, посмотрит и вздыхает тяжело, прямо, как человек. Вот и скажи, что зверюга ничего не понимает. Всё он понимает, только не говорит. И Колян мне то же самое сказал.

– Ест всё?

– Всё. В, отличие от тебя, не худеет. А ему что, особенное что-нибудь нужно давать? Ты скажи. Или может он что любит?

– Он овсянку любит.

– Хорошо, что сказал. Ему как, с утра кашу?

– Можно и с утра. Только когда гуляете с ним, лучше на поводке держите и смотрите, чтобы что-нибудь не подхватил.

– Обязательно. Это Витька мой сразу же сказал, что поводок его забрать нужно.

– Спасибо.

– Слушай, а у твоего кобеля баба есть? Ну, сука, в смысле. Их же как-то случают. Или он у тебя ещё молодой?

– Была у нас «баба», как ты выразился, – Игорь снова улыбнулся. – А что?

– Да Лора говорит, такая псина хорошая, что хоть себе заводи, а то мол дети выросли и ей днем скучно бывает. Так с собачкой гулять будет. Вот я и подумал, если у тебя, ну, то есть у него, сука есть, щенки потом будут. Говорят, что там как-то можно заранее договориться, чтобы щеночка взять.

– Можно. Выйду из больницы, если не передумаете, я вам такого же найду. Только с ним поначалу возни много будет.

– Ничего. У меня дети почти взрослые, а внуков, вроде бы ещё не намечается. Вот и будет моей с кем нянчиться. Только обязательно за кобеля договорись. Я ему уже и имя придумал. Ананасом назову. Или Бумажником.

– Почему Бумажником?

– Ну, бумажник лучше, чтобы был толстый. Ладно, ты выздоравливай. Я как-нибудь зайду на днях.

Так Егор Савельевич время от времени начал наносить Игорю визиты. Несколько раз вместе с ним приезжал даже Матюхин. Игорь очень обрадовался не столько его визиту, сколько тому, что он сказал. А сказал Матюхин, что ждет не дождется, когда он выйдет на работу. Оказывается, сотрудники и клиенты к нему очень привязались и никак не хотели менять на другого психиатра. Извините, психоаналитика. Особенно дамы. И столько отзывов о нем лестных, и столько сожалений о том, что он в больнице… Игорь даже не подозревал, что попадет в плеяду дамских любимцев. Наверное, подруги Карины тоже имели в отношении него определенные мысли, только высказывали их очень своеобразно. Жаль, что Карина не научилась читать наоборот. Может быть, всё обернулось бы по-другому, и они были бы самой счастливой парой?

Спустя полтора месяца Игорь не выдержал и спросил у Егора Савельевича:

– Ты не знаешь, ко мне никто не приходил?

– Никто. Моя ведь почти целыми днями дома сидит. Сказала бы, если что, – Егор Савельевич внимательно посмотрел на Игоря и спросил. – Дочку ждешь или бабу?

– Её я не жду. Вряд ли она придет, – Игорь вздохнул. Во рту снова появилась горечь.

– Хочешь я дочку к тебе привезу?

– Хочу.

– Большая она? Сколько ей?

– Пятнадцать.

– Съезжу, объясню ей всё и привезу?

– Карина не пустит.

– Баба твоя что ли?

– Ну да.

– Ты давай адрес, а там моя забота будет. И можешь не бояться – без милиции обойдемся, – заверил его Егор.

Игорь нехотя назвал адрес, заранее зная, что его идея обречена на провал. А может быть, это был первый звонок? Слишком уж явным было предчувствие, хотя сны не снились… Помнится, кто-то сказал, что есть счастливые люди, которые никогда не мучаются, не зная и даже не подозревая, чем всё закончится. Наверное, они действительно по-своему счастливы.

Так прошло ещё полмесяца. С ноги сняли гипс и Игорь начал понемногу расхаживаться. Теперь он не мог дождаться, когда появится Егор. А Егор, как назло, не появлялся, только передачи присылал и звонил. Возможно, у него были дела… Не выдержав, Игорь позвонил Карине. В ответ слышались только длинные гудки. Бесконечное множество длинных гудков. Снова он не спал всю ночь. Стоило ему прикрыть глаза, как слышались гудки в телефонной трубке. Оставалось ломать голову над тем, что происходит на самом деле – не работает телефон, никого нет дома или ещё что-нибудь. И это «ещё что-нибудь» было очень нехорошим.

Егор появился за день до выписки Игоря из больницы. Он пообещал приехать за ним вместе с Матюхиным и отвезти домой. Потом долго рассказывал о Фугасе и напомнил, что Игорь обещал ему достать такого же щенка. Чувствовалось, что Егор хочет ещё что-то сказать, но всё никак не решается. Уже перед тем, как уйти, он, стараясь смотреть мимо, сказал:

– Я к твоим ездил, – и, помолчав, добавил. – Их дома не оказалось. Соседка сказала.

– С ними всё в порядке?

– Да… – он очень внимательно рассматривал облака.

– Спасибо. Я теперь немного в норму приду и сам съезжу. Пусть Карина визжит, пусть милицию вызывает, мне безразлично. Не может она запретить мне видеться с Танюшкой. Как ты считаешь?