Двери с лязгом затворились. Негр посмотрел на Мэнди удивленно, а лысый коротышка — укоризненно.

— Извините… — начала было Мэнди, по тут поезд дернулся и ее снова отшвырнуло к коротышке.

Мэнди мысленно выругалась, стараясь ни на кого не смотреть. И почему она не установила сигнализацию на машине, как собиралась уже давно. Теперь из-за этого приходится вести настоящую борьбу за выживание, рискуя опоздать на работу в первый же день.

В следующий раз она пойдет пешком, так надежнее и для здоровья полезно. Мэнди переступила с ноги на ногу и почувствовала у себя под пяткой носок чьего-то ботинка.

— Простите.

Она опустила глаза, злясь на себя и окружающих. Под ложечкой у нее заныло от волнения и нервного напряжения. Подняв голову, Мэнди заметила, что негр смотрит на нее и почему-то все время кивает. Она сначала не поняла, в чем дело, но потом увидела, что в ушах у него наушники от плейера. Мэнди улыбнулась, и парень улыбнулся ей в ответ.

Ничего. Все будет в порядке.

— Мэнд?

Мэнди оторвалась от компьютера, сняла очки и улыбнулась девушке — Шерил, так, кажется? — которая стояла у стола с двумя чашками горячего чая в руках.

— Да?

— Хочешь чаю?

— Да, спасибо.

Мэнди взяла из рук Шерил чашку и поставила ее возле компьютера. Дела у Мэнди пока шли не слишком хорошо — ошибка на ошибке, — но мистер Джонсон, казалось, не обращал на это внимания, «Со временем научитесь», — сказал он и ушел к себе в кабинет, оставив ее вместе с Трейси, которая отвечала за компьютеры.

Но сейчас Трейси не было — она отправилась на ленч с приятелем, — и Мэнди оказалась предоставлена самой себе. Теперь, правда, компанию ей составила Шерил.

— Ну как, привыкаешь?

— Да, понемногу, — ответила Мэнди. В офисе все были милы и терпеливы с ней, хотя она пока еще делала много несуразных вещей.

— Не волнуйся. Все наладится.

— Надеюсь, — кивнула Мэнди, от души желая обладать той же уверенностью, как Шерил. Хорошо так говорить, когда тебе двадцать, и совсем другое дело, когда под сорок.

— Слушай, — после минутного колебания начала Шерил. — мы здесь собираемся пойти выпить после работы. Такая традиция. Если хочешь, пойдем с нами. Познакомишься с другими девочками.

— Я?

— Да. Или ты не пьешь?

— Я? Немного пью, — рассмеялась Мэнди. — Спасибо. С радостью присоединюсь к вам. А куда вы ходите?

— Обычно куда-нибудь поблизости. А по пятницам выбираемся в клуб.

— В клуб?

— Ну да. Чтобы немного развлечься, потанцевать, познакомиться с какими-нибудь парнями, если повезет, — уемехнулась Шерил, — Тебе тоже следует как-нибудь пойти.

— Мне? Прекрасное зрелище!

Однако такая идея пришлась по душе Мэнди. Ей хотелось общения, новых знакомств, и к тому же она всегда любила танцевать.

— Я зайду к тебе около пяти, ладно? — Шерил поднялась — Нас будет человек пять-шесть. Но ты не волнуйся, вы быстро поладите. Ну, до встречи.

— Пока.

Мэнди вернулась к работе, но вдруг снова прервалась и с улыбкой уставилась в пространство. У нее все будет хорошо Она чувствовала это всеми фибрами души.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ МЕСЯЦ СПУСТЯ

Вечернее июльское солнце било в стекло автомобиля, когда Стив запирал его. Он оглянулся на Дженет и заметил, как она напугана и одинока. Стив тоже был взволнован, но состояние жены удручало его.

Больше всего ему хотелось, чтобы все закончилось — так или иначе. Он старался не показывать своего волнения, но Дженет это не помогало. Она походила на бомбу замедленного действия, готовую разорваться в любую минуту. Стив чувствовал это и сам был на грани нервного срыва. К тому же они ничем не могли поддержать друг друга: в то время, когда им следовало быть ближе, чем всегда, они, напротив, отдалялись. И держались как чужие.

— Все в порядке? — спросил Стив, подводя Дженет к ступенькам.

Она кивнула. Направляясь привычным маршрутом через приемное отделение, Дженет казалась непроницаемой, но при виде таблички у входа в родильное отделение она отвернулась, ибо запрещала себе даже думать об этом.

Ей хотелось взять Стива за руку, ощутить его поддержку, но Дженет не могла этого сделать. Последние несколько недель они отдалились еще сильнее, и в конце концов это оказалось проще и безопаснее. Казалось, они встали на путь самоуничтожения, стараясь причинить боль друг другу. Дженет не понимала, почему так ведет себя. Может, если бы Стив нашел нужные слова для нее, это облегчило бы ситуацию; или если бы она сама подавила желание сорвать на нем раздражение. Но никакой уверенности ни в настоящем, ни в будущем их отношений у Дженет не было.

Сидя в кабинете доктора Клеменса, они внимательно слушали, как он в очередной раз рассказывал о процедуре сбора яйцеклеток. Дженет уже наизусть знала все это.

— Хорошо. Есть вопросы? — спросил доктор.

Дженет покачала головой, Стив однажды упрекнул жену за то, что она относится к доктору Клеменсу, как к Господу богу, но только теперь Дженет согласилась с этим. Она прошла бы босиком по углям, если бы доктор приказал; сама ее жизнь, как поняла теперь Дженет, была в его руках.

— Отлично! — ободряюще улыбнулся доктор, поднимаясь с кресла. — Я попрошу сестру отвести вас в комнату, где вы сможете приготовиться. — Он взглянул на часы, — А прежде чем мы возьмем яйцеклетки у Дженет, вы, Стив, соберете сперму.

Они оба поднялись и послушно последовали за доктором. Одетые в голубые стерильные халаты и шапочки, они ждали. Дженет лежала на каталке с подтянутыми к подбородку коленями, которые обхватила руками.

— Скорее бы они уже пришли. Я так долго не выдержу, — прошептала она.

— Едва ли это протянется долго, — попытался успокоить ее Стив, для которого ожидание тоже становилось мучительным. Чаще всего именно Дженет подвергалась разным процедурам и обследованиям, но теперь настала его очередь. Участие Стива в этом деле было очень незначительным, но он боялся не справиться. Скоро его отведуг в комнату, напичканную порнографическими видеокассетами и журналами, и дадут пробирку для спермы.

Сердце у Стива екнуло, когда вошел медбрат.

— Пойдемте, Стив.

— Хорошо. — Стив направился к двери, не глядя на Дженет. — Лучше уж поскорее с этим разделаться!

Дверь не успела закрыться за ними, а на ресницах у Дженет уже задрожали слезы — слишком велики были страх разочарования и желание обрести счастье.

Стив не помнил, та ли эта комната, где он был в последний раз. Все они казались ему одинаковыми. Здесь создали уютную и непринужденную обстановку, чтобы мужчина мог представить себя в собственной гостиной на диване мастурбирующим при виде голых женщин на экране телевизора. Часто поздно вечером, когда показывали французскую эротику, Стив возбуждался, а жена тем временем давно спала наверху. Однако, хотя здесь висели темные шторы, стояли кофейный столик и мягкое кресло, комната все же больше походила на больничную палату и расслабиться Стиву не удавалось.

Он присел на корточки перед телевизором и взял со столика кассету. На ней было написано «Любовницы-лесбиянки». С удивлением, стыдом, а затем с облегчением Стив по-чувствовал, что это заинтересовало его.

Он поставил кассету, расстегнул брюки и, покосившись на закрытую дверь, уселся в кресло. Фильм был датский, с субтитрами, как будто кого-то интересовало, что говорят на экране.

Глаза Стива не отрывались от двух «актрис», которые сначала медленно и чувственно раздевали друг друга, а потом оказались в постели совершенно обнаженными, если не считать голубых чулок. Через пять минут Стив потянулся к пробирке.

Когда блондинка застонала и, выгнувшись, повернулась к объективу задом, Стив кончил, пролив немного спермы через край пробирки.

— Черт…

Но это уже было не важно. Он сделал то, что ему следовало. Вытеревшись бумажным полотенцем, Стив застегнул брюки и заправил рубашку, затем с улыбкой подошел к телевизору и выключил его,

— Хорошо сработано, девочки!


Сейчас будет немножко неприятно.

Дженет поморщилась от боли, когда доктор Клеменс ввел длинный шприц ей во влагалище. За спиной у нее Стив наблюдал за этим процессом на мониторе. Там было видно, как шприц приближался то к одному, то к другому яичнику, стараясь собрать как можно больше яйцеклеток. Стив посмотрел на Дженет, веки которой потемнели и отяжелели от наркотиков, и вдруг ощутил такую любовь к ней, что чуть не разрыдался. К этому чувству примешивалась горечь вины за то, что ей приходится терпеть такие муки.

Он взял руку Дженет в свою, избегая смотреть на медбрата, который исследовал его сперму под микроскопом, Стив видел, что доктор волнуется. За ним наблюдали, и он решил не открываться до тех пор, пока не окажется в безопасности.

— Отлично! — воскликнул доктор сквозь хирургическую связку. — У вас получилось девять штук.

— Девять? — воодушевился Стив, — Это хорошо?

— Да, еще бы! Это больше, чем в прошлый раз.

— Ты слышишь, Дженет? Их девять! — Стив склонился над женой. На глаза у него навернулись слезы. — Это отлично!

Дженет благодарно улыбнулась ему, хотя не вполне сознавала, о чем он говорил. Однако она заразилась его воодушевлением, чего не было уже на протяжении нескольких месяцев.

— Я хочу спать, — слабо вымолвила Дженет, вцепляясь в руку Стива и прикрыв глаза.

— Конечно, поспи, — сказал он. — Я люблю тебя, — прошептал Стив, не совсем уверенный, что она слышит его.


Сьюзи толкала коляску по Копенгаген-стрит, направляясь к Барнард-парку и напевая что-то Натану. Младенец лежал в колыбели, улыбаясь и размахивая ручонками.

Никогда еще Сьюзи не была так счастлива, как на протяжении последних нескольких недель. Все, что она пережила в жизни и что готова была вновь пережить ради своего малыша, находило отклик в ее сердце. Если бы кто-то сказал Сьюзи о таком прежде, она не поверила бы. Но теперь признавала, что окружающие правы.