С удивлением Таня подловила себя на том, что немного завидует Алине. И тут же одернула себя. Да чему-завидовать-то? Алина — мать-одиночка, с неустроенной (не смотря на толпу парней вокруг) личной жизнью. Кое-как закончила институт, работает не по специальности, и не там, где нравится, а где платят получше — ребенка-то кормить надо, и одевать, между прочим. Бывшему мужу на этот факт как-то все равно. Поводов для зависти маловато. И все же…

Было в Алине то, чего в Татьяне с роду не водилось. Этой ее поразительной способности — вовлекать в свою жизнь всех и вся, и заставлять эту жизнь крутиться, двигаться и вращаться вокруг с завораживающей скоростью, Таня удивлялась с самого первого дня их с Алиной знакомства. Алининой неуемной энергии, и столь же неуемному оптимизму впору было позавидовать. Она привлекала людей, и мужчин в том числе, умела быть им интересной. Таких еще называют харизматичными личностями. Таня, как ей казалось, харизмой не обладала. А у Алины это было, видимо, врожденным. К тому же Алинка красивая. Породистая. Не без недостатков, но с умением эти недостатки скрывать, а то и вовсе превращать в достоинства, изюминки своей индивидуальности.

Все-таки повезло ей с подругой, думала Таня. Но вот закралось в сердце это нехорошее чувство — зависть. И уютно устроилось там, пуская потихоньку корни, и подавая периодически голос. Тане это очень не нравилось, но и выгнать зависть к Алине никак не получалось.

Наступил, наконец, февраль. Самый дико ненавистный Таней месяц в году. Самый короткий, и самый отвратительный при этом. В этом году февраль выдался еще хуже обычного. Временами Татьяне казалось, что жизнь не то что замерла, а вовсе закончилась.

Хотелось что-то непременно с этим делать! Только что именно, Таня пока не знала. Оставалось только ждать весны.

На работе, тем временем, дела шли хуже некуда. Александр привез Тане из Таиланда магнитик, а всему творческому коллективу — целую корзину экзотических фруктов. В Тане это вызвало почему-то бурю негодования, и даже раздражения. Вообще, Саша стал очень сильно ее после Нового года раздражать. Долго искать этому причину не приходилось — ей и так было понятно, почему. Причины лежали на поверхности: от любви до ненависти — один шаг, кто же этого не знает?

От Саши перемены в Танином отношении не укрылись. Она не очень-то и старалась, огрызалась по поводу и без, отвечала резко, игнорировала его просьбы. Саша сначала удивлялся, а потом и сам решил в долгу не оставаться. Офис архитектурного бюро за считанные дни превратился в поле брани.

Конечно, это не могло не сказаться на работе в целом. Владимир все чаще оставался недоволен Таней, и это, как следствие, заметно отразилось на Таниной зарплате. Опять Татьяна стала задумываться о смене работы, и этот факт совсем ее не радовал. Казалось, весь мир сговорился, и выступил против нее. Удивительно паршивое начало года, что и говорить!

Любовь как лотерея

Весна долго добиралась в Москву. Но еще дольше — в Танину жизнь. И особенно в Танино сердце. Однако с наступлением тепла и Таня понемногу оттаивала. На работе все более-менее устаканилось. Успокоилось даже. Необъявленная война с Александром из стадии активных боевых действий перешла в более холодную стадию взаимного игнора. Он перестал раздражать Татьяну своим довольным жизнью видом, А Таня, в свою очередь перестала постоянно ему дерзить. Они старались без лишней необходимости не пересекаться и не общаться на работе. Тем более, у Саши забот было хоть отбавляй — он вовсю готовился к бракосочетанию, назначенному на конец апреля.

Вследствие этого еще в начале апреля Александр на работу задвинул. Одновременно с этим неожиданно появилось сразу три новых заказчика, и Таня стала буквально разрываться между всеми проектами.

Работа всегда спасала Таню. Когда голова занята делами, некогда предаваться грустным мыслям о своей неудавшейся личной жизни, так донимавшим ее в последнее время. Есть о чем поразмыслить, помимо собственного одиночества. Так произошло и в этот раз. Таня даже не заметила, как вышла из затянувшейся зимней хандры, и к ней вернулось более привычное (и приятное) состояние относительного душевного покоя. Она даже стала ловить себя на мысли, что довольна собой. Это ощущение давно покинуло Таню. Примерно со времен детского сада. Или с начальной школы. С тех самых пор Татьяна была собою абсолютно недовольна. Выискивала в себе недостатки, и во внешности, и в характере. Таня не любила себя. И давно уже сама себе в этом честно признавалась.

А теперь вдруг внезапно задалась вопросом — не по этой ли самой причине никто никак не полюбит ее?

Кто действительно любит себя, так это Алина. И не потому ли настолько проще ей живется в этом мире?

Таня не успела додумать эту мысль. Из глубоких раздумий о любви и не любви к себе, в которые она погрузилась, пока ехала в гремящем вагоне метро, ее неожиданно вырвал чей-то голос. Обращались, вне всякого сомнения, к ней.

— Тания!

Чем-то смутно знакомым показалось Тане это обращение. Она обернулась на него, и опешила. Перед ней, улыбаясь, стоял, Маркус.

— Тания! Вот это встреча! — с неподдельной радостью, и неподражаемо коверкая ее имя, проговорил он.

Татьяна забыла о существовании Маркуса еще много лет назад. Их знакомство было коротким, случайным, и продолжения не имело. И вот теперь, спустя три не то четыре года, немец узнал ее в метро, и подошел поздороваться. Весь его вид говорит о том, что он очень искренне рад их встрече.

Маркус был экспатом. Покинув родной Гамбург (или Дюссельдорф, Таня точно не помнила, откуда он родом), более десяти лет назад, он поселился в России. Снимал квартиру в пределах Садового кольца, занимался консалтингом в некой, Тане не совсем ясной отрасли бизнеса, и помимо этого, был писателем. Книги, которые он писал, издавались в основном в Германии, и принадлежали жанру технической или специальной литературы, темы их Тане были не близки, и она быстро выбросила все это из головы. Как и Маркуса, сведя в свое время свое с ним общение на нет.

Таня точно не знала, сколько лет Маркусу, предполагала, что где-то между тридцатью пятью и сорока. На момент их знакомства Тане едва исполнилось двадцать, и в ее представлении он уже тогда был древним стариком.

Сейчас же ему, наверное, уже сорок, а может, и все сорок пять. А Тане скоро стукнет двадцать пять. Как ни крути, разница в годах оставалась очевидной. Да и помимо этого, Маркус был Тане ничуть не интересен. На роль ее прекрасного принца сорокалетний экспат среднего роста и средней внешности не тянул никак. А идти с собой на компромиссы Татьяна не умела. Поэтому на предложение Маркуса как-нибудь вместе выпить кофе, ответила завуалированным отказом. Действительно, о чем ей пить кофе с мужчиной не из ее романа? Тому, каким огнем горели глаза Маркуса, когда он смотрел на нее там, в метро, и как дрогнул его голос, когда он со своим жутким акцентом поведал ей, как давно ждал этой встречи, Таня совсем не придала значения.

Однако Маркуса Таня недооценила. Или, скорее переоценила его знание русского языка и обычных для русских девушек вербальных уловок. Проще говоря, завуалированного отказа немец не понял. И спустя всего пару дней позвонил Тане с целью уточнить время и место встречи.

— А парень-то на ходу подметки рвет! — восхитилась Алина, с которой Таня в этот момент выгуливала в парке маленькую Машку.

— Видимо, надо было посылать его в лоб. Намеков он не понимает! — вздохнула в ответ Татьяна.

— А зачем его посылать? — от изумления глаза у Алины, и без того не маленькие, стали просто на половину лица. Это сделало ее отдаленно похожей на полярную сову.

— А зачем он мне? — вопросом на вопрос ответила Таня.

И правда, зачем?

От возмущения Алина лишилась дара речи. Уставилась своими огромными глазами на подругу в упор, и несколько секунд обескураженно молчала. Редкое зрелище — обычно эта женщина за словом в карман не лезла никогда.

— Что? — пришла Танина очередь удивляться реакции подруги.

— Ты вот скажи мне, ты, правда, такая? Или прикидываешься?

— Да какая «такая»?

— Дурная, вот какая! — Алину, казалось, прорвало, — сколько лет тебя знаю, только и слушаю твое нытье, о том, какие мужики кругом козлы, и не понять, чего им надо! И вот теперь появляется этот Томас, или как там его…

— Маркус…

— Не важно! Появляется человек, который имеет вполне конкретный к тебе интерес. Ты нравишься ему, он это показывает, прямо-таки в лоб! И что происходит? Ты собираешься его отшить! Потому я и спрашиваю, ты, правда дурная, или прикидываешься?

— Я не дурная… Ты просто не понимаешь…

— Да уж куда нам, действительно! Понять глубинные струны вашей трепетной души! — продолжала возмущаться Алина, — Если бы это было в первый раз, я бы поняла. Но вспомни Лешку! Третий курс.

Лешка был одним из многочисленных Алининых приятелей, с которым Таня познакомилась на праздновании дня рождения подруги. Высокий, симпатичный мальчик ухаживал за Таней, даже цветы дарил. Она бы и не прочь была начать с ним встречаться, и даже влюбилась бы в него, если бы не соседка. Встретившись как-то у лифта, девчонка ехидно поинтересовалась у Тани, что это за урод провожал ее накануне. Общественное мнение, высказанное завистливой десятиклассницей, оказалось превыше любых Таниных симпатий. С Лешкой в тот же день было покончено — Таня перестала отвечать на его звонки. Алина тогда восприняла это чуть ли не как личное оскорбление, и смертельно обиделась на подругу. Впрочем, потом они все равно помирились, а вскоре Алина и вовсе вышла замуж, и прервала все контакты с прежними друзьями. Кроме, разумеется, Тани.

— Ты еще детский сад вспомни, — пробубнила Татьяна в ответ. Этот разговор ей совсем не нравился. Как и не нравилась Алинина привычка время от времени вспоминать ее прошлые промахи. За собой бы следила лучше, в самом деле!