Мария Субботина - Такая взрослая жизнь. Подробная антология женской дружбы

Три женские фигуры, две большие и одна маленькая, в молчании двигались по скованной морозом вечерней улице. Впрочем, вечер был ни таким уж и поздним, всего-то пять часов пополудни. Но в условиях московского февраля это уже темная-претемная ночь. На улице было довольно оживленно, и это оживление никак не вязалось ни с мрачной морозной темнотой, освящаемой лишь фонарями да вывесками и витринами, ни с тягостным молчанием трех шагающих фигур.

Зима выдалась малоснежной. Неустойчивая погода погубила почти весь выпавший снег, а его остатки внезапный, как это часто бывает, мороз превратил в скользкий твердый и блестящий щит. Три молчаливые закутанные фигуры двигались к определенной цели. Этой целью, как несложно было догадаться, оказалась ледяная горка в сквере. Наконец, цель была достигнута.

Самая маленькая из троицы — девочка четырех лет, оторвалась от сопровождавших ее взрослых, и отправилась покорять ледяную вершину, таща за собой на длинной веревочке пластиковое подобие казана ярко-оранжевого цвета. Еще несколько шагов, и малышка оказалась на верху, оседлала свои санки, и со счастливым визгом покатилась вниз.

Две молодые женщины, оставшись у подножия горы, молча наблюдали за катанием девочки. Наконец одна из них прервала тягостное молчание тяжелым вздохом:

— У меня такое чувство, что жизнь остановилась.

— Ты не поверишь, но у меня то же самое… Жизнь замерла — отозвалась вторая девушка.

— Никто не звонит, не пишет. Телефон молчит который день. Иногда думаю, я может, умерла уже, а сама и не заметила?

— Да ну тебя, дурочка! — прыснула подруга. Из ее рта вырвалось облачко пара.

— Я серьезно. Ненавижу! Ненавижу февраль!!!

— И я… я тоже ненавижу февраль…

Девушки снова погрузились каждая в свои мысли. Третья девушка, самая младшая, конечно же, совсем не разделяла соображений своей матери и ее подруги ни на счет жизни в целом, ни на счет этого февраля. Малышка, казалось, получала от жизни нешуточное удовольствие.

Насколько все-таки все проще, когда ты маленький ребенок!!!

Сколько она помнила себя, всегда мечтала поскорее вырасти. Взрослая жизнь казалась девочке прекрасным праздником, счастьем в чистом виде. Бесправная же детская доля вызывала в Алине регулярные бунты протеста! Единственный ребенок в семье, с ослабленным иммунитетом, Алина с раннего детства переболела, казалось, всеми известными современной медицине детскими болезнями. Еще в младенческом возрасте девочка оказалась в реанимации с жуткой кишечной инфекцией, после которой чудом осталась жива, и даже относительно здорова. Весь этот эпикриз в ее короткой биографии не мог не повлиять на отношение к ребенку в семье. Мама, папа, бабушка опекали кроху, тряслись над ней, словно над раритетной китайской вазой. Лет до шести такое положение дел Алину вполне устраивало. А вот дальше начался конфликт мировоззрений.

Упрямую и независимую девочку угнетала постоянная опека со стороны близких. Ей казалось, что она вполне уже взрослая и самостоятельная личность, ничем не хуже своих друзей и товарищей по песочнице, которые к окончанию детского сада гуляли в тихом московском дворе сами по себе, и даже ходили за хлебом в булочную в соседнем доме без сопровождения взрослых. Алине о подобном не приходилось даже мечтать. Гулять без родителей девочку стали отпускать только во втором классе, и то гулянием это можно было назвать с большой натяжкой. Все Алинины друзья во всю пользовались неограниченной свободой, могли уходить в другие дворы, и даже в сквер через дорогу. Алине же было строго наказано — из своего двора ни ногой. Это выводило девочку из себя, но родители были непреклонны: ты еще маленькая! И точка. Это «маленькая» Алина ненавидела всеми фибрами своей юной души. Поскорее бы стать взрослой! Поскорее бы делать не то, что говорят, а то, что хочется!!! Скорее бы закончилось это ненавистное безвольное детство!

Однако проблемы тотальной опеки и контроля с годами только усилились. Когда девочка вступила в трудный пубертатный период, характерный прыщами, влюбленностями, тусовками и прогулками до глубокой ночи, родители Алины окончательно потеряли покой и сон. Им небезосновательно казалось, что юную, симпатичную и не очень умную в силу возраста девчонку за каждым углом подстерегают всякие опасности, от плохой компании до сексуально озабоченного подонка. Все это осложнило и без того непростую Алинину социальную жизнь. Отрочество получилось еще хуже детства.

Алина отстаивала свою точку зрения, ругалась с родителями до хрипоты, даже из дома уходила на несколько часов. Уйти на подольше духу не хватило. Но и преломить ситуацию все никак не удавалось. Алина ждала совершеннолетия, как в детстве ждут Нового года. По ее мнению, это должно было в корне изменить всю ее жизнь. На чем основывались подобные догадки, было совершенно не понятно. Потому что вряд ли по достижению девушкой возраста полной дееспособности, родители перестали бы о ней беспокоиться, и порядки в их семье резко поменялись. Но Алина была уверена: стукнет восемнадцать — и как по мановению волшебной палочки ей будет дозволено то, что дозволено любой молодой девушке, но для нее, Алины, всегда было под запретом: ночные клубы, прогулки с друзьями до рассвета, свидания с парнями без нервирующих звонков на мобильный каждые полчаса. И закончится, наконец, этот чертов комендантский час: десять вечера летом, девять — зимой. Скорее бы уже восемнадцать исполнилось, в самом деле!

Но день рождения настал и прошел, а чуда так и не произошло. Все оставалось по-прежнему: комендантский час, никаких ночных клубов, свидания под бдительным оком предков, хвала Всевышнему, хоть по телефону, а не лично. Хотя Алина бы не удивилась, заметь однажды под кустом мать или бабулю, вооруженных полевым биноклем. Алина была в отчаянии. Формально она стала взрослой, на деле до взрослой жизни было еще как до Пекина пешком! Как же так! Когда-жить-то?

Выход из тупика нашелся с самой неожиданной стороны. Алина познакомилась с парнем. Несмотря на строгое воспитание, и суровую дисциплину в семье, девушка пользовалась успехом у противоположного пола. У нее случались романы, был даже один довольно продолжительный, почти полгода встречались… Но все это было не то. А тут вдруг новое знакомство. Сначала девушка не отнеслась к нему серьезно: парень был так себе, средненький. Не блистал ни умом, ни талантами, ни внешностью. Но подкупило Алину в нем вот что: молодой человек мечтал о семье. И планировал жениться в самое ближайшее время. Мать с отцом его в этом начинании очень активно поддерживали, что само по себе должно было если не отпугнуть, то хотя бы удивить. Редкие родители прыгают от восторга, узнав, что их едва оперившееся чадо намеревается в скором будущем связать себя узами брака. Причин тому множество, самая основная и банальная из которых — отсутствие материальной базы, на которой будет строиться новая семья. Нести бремя ответственности за молодую семью придется, разумеется, родителям. Поводов для радости, что и говорить, маловато. Однако мать и отец Алининого нового избранника идею с женитьбой воспринимали с энтузиазмом, достойным лучшего повода.

Родители же Алины, к глубокому разочарованию девушки, были настроены куда как менее позитивно, и выступали категорически против раннего брака дочки. Аргументировали тем, что знакомы они с парнем всего ничего, что оба еще молоды, почти дети. Да и, если откровенно, парень родителям совсем не нравился. Но Алина уперлась и приготовилась стоять на своем до конца. Девушка получила правильное воспитание, родители как могли, постарались привить ей верные жизненные ориентиры. Вот только интерпретировала их Алина несколько своеобразно. Ей казалось, что мужчина, для которого в списке приоритетов на первом месте стоит семья — раритетная редкость. Практически один на миллион. У всех прочих парней, с точки зрения Алины, на первом месте что угодно, но только не серьезные отношения. А ее Дима — совсем не такой. Да, он не красавец, и не блещет особыми способностями. Но есть в нем кое-что поважнее. Он любит ее и хочет создать семью. Разве этого недостаточно? К тому же, как была уверена Алина, его желание создать семью с ней, не что иное, как показатель ответственности. Ну, и искренней любви к ней отдельно взятого молодого человека.

Как ни пытались родители достучаться, как ни срывали голос, пытаясь доказать, что это как раз — полнейшая безответственность, глупость и откровенная дурь, все было бесполезно. Алина доводов разума не слышала в упор. Она слышала лишь, как родители снова повторяют свое любимое: «Ты еще маленькая! Рано тебе замуж!». А взрослая, самостоятельная жизнь так манила в свои объятия….

Семейный конфликт достиг своего апогея. Алина разругалась с родителями в пух и прах, хлопнула дверью и ушла. С вещами. К жениху. Жених, казалось, немного растерялся.

— Я-то думал, мы будем у тебя жить после свадьбы, — задумчиво проговорил он.

— Как видишь, не будем! Что теперь, не жениться? — огрызнулась в ответ девушка.

Парень в ответ лишь тяжко вздохнул.

Свадьбы как таковой у Алины не было. Просто купили пару самых дешевых колец, и тихо расписались, без свидетелей, без платья, без гостей. Алинины родители мероприятие проигнорировали, лишь сдержано поздравили дочь по телефону. Свекры пригласили на чай. В процессе чаепития новые родственники поинтересовались планами молодоженов на ближайшее будущее. Жили они пока, временно, в квартире бабушки молодого мужа, но близилась осень, бабуля через пару недель собиралась вернуться с дачи в Москву, и требовалось освободить помещение. Идти было некуда. Алинины родители к себе не звали, у предков ее мужа была крохотная хрущевка, и младший ребенок школьного возраста.