Она не числилась ни в одном эскорт-агентстве. Джералдин никогда к этому и не стремилась. Поначалу она просто была платной спутницей шейха всякий раз, когда тот приезжал в Париж — а приезжал он довольно часто, — но позднее, когда занятия на курсах при Лувре подошли к концу и Джералдин пришлось задуматься о работе, она решила, что любая работа будет лишь ограничивать ее свободу.

Ей нравилось иметь много свободного времени, нравилось, что не нужно вскакивать по утрам в семь или в восемь часов, что она вправе сама решать, когда ей работать, а когда нет, и наконец, ей нравилось находиться в обществе богатых мужчин. Если бы она состояла в штате какого-нибудь эскорт-агентства, ей пришлось бы проводить большую часть времени в компании клиентов, с которыми при обычных обстоятельствах она ни за что не стала бы встречаться и уж тем более ложиться в постель, и Джералдин это отлично понимала. Абдул был человеком незаурядным, а ее интересовали только особенные, неординарные мужчины. У Абдула были друзья, и Джералдин познакомилась со многими из них. В девяти случаях из десяти эти знакомства не имели продолжения, потому что она отличалась крайней разборчивостью и мало кого вносила в список своих клиентов.

Джералдин нисколько не зависела от денег, которые зарабатывала, продавая свое тело, что приводило Доминик едва ли не в бешенство.

— Тогда зачем ты этим занимаешься, Жерральдин? — возмущенно кричала она. — Почему бы тебе просто не найти богатого приятеля, выйти замуж и жить с ним долго и счастливо?

Доминик уже давно ушла из эскорт-агентства. Получив на руки диплом об окончании курсов при Лувре, она тут же нашла себе работу в небольшой картинной галерее на Левом берегу и никак не могла понять, почему Джералдин не хочет сделать то же самое.

— Потому что я не хочу вставать с утра пораньше и весь день быть у кого-то на побегушках, — с грубоватой откровенностью заявила Джералдин. — А мужа я себе не ищу. Человек только один раз в жизни находит свое второе «я». Я выбрала себе пару прежде, чем научилась ходить. Мне никогда больше не встретить того, кто занял бы место Френсиса в моей душе, Доминик. Это просто невозможно.

Чувствуя, что Френсис начинает заполнять ее мысли и вовсе не желая этого, Джералдин отодвинула в сторону журнал и встала из-за секретера. На сегодня никаких обязательств, решила она. Этот вечер принадлежит ей одной, она вольна распоряжаться им по своему усмотрению. Джералдин выбрала долгоиграющую пластинку и включила проигрыватель. Комнату заполнили звуки музыки Верди. Слушая голос божественной Марии Каллас, Джералдин скользнула в спальню, чтобы снять кремовый полотняный костюм.

Этот костюм — типичный наряд успешной деловой женщины — как нельзя лучше соответствовал ее нынешнему стилю. Немного старомодные романтические воздушные одеяния, которые она когда-то так любила, остались далеко в прошлом. Теперь они только испортили бы тщательно создаваемый ею имидж. Когда часто приходится бывать в гостиничных холлах и барах, то лучший способ не привлекать к себе ненужного внимания — одеваться так, словно ты собралась на какое-нибудь совещание или заседание исполнительного комитета.

Зазвонил телефон, и Джералдин подождала, пока включится автоответчик.

— Chérie! — нетерпеливо воскликнула Доминик. — Сними трубку. Мне нужно с тобой поговорить.

Джералдин отключила автоответчик, сняла трубку и удобно устроилась на огромной кровати.

— Soir[37], Доминик, — ласково поздоровалась она. — О чем ты хочешь поговорить?

— У меня есть старая школьная подруга, которая хотела бы стать девушкой по вызову, но ей не слишком удобно действовать через эскорт-агентство, а своих связей нет, — торопливо заговорила Доминик, предпочитая сразу перейти к делу. — Ты не могла бы взять ее под свое крыло, Жерральдин? С кем-нибудь ее познакомить? Знаешь, как говорят: «Если ты спрашиваешь о цене, значит, купить не сможешь». Так вот, ее интересуют только те, для кого цена не имеет значения. И она будет рада платить тебе приличные комиссионные.

Губы Джералдин дрогнули в усмешке.

— Мне казалось, ты не одобряешь род моих занятий, Доминик. А ты не думаешь, что заниматься сводничеством еще хуже?

— Non, — решительно возразила Доминик. — Сводничество как раз для тебя, chérie. Ты отличный организатор и знаешь многих состоятельных мужчин, особенно богатых англичан.

Джералдин снова усмехнулась. Когда Доминик впервые узнала о ее происхождении и родственных связях, она пришла в неописуемый восторг. «Все эти игроки в поло, друзья твоего отца и дяди, приехав в Париж, только счастливы будут познакомиться с красивыми французскими девушками самого высокого класса! — воскликнула она, сверкая глазами. — У тебя слишком много блестящих связей, грех ими не воспользоваться!»

Зная, что Доминик ждет от нее ответа, Джералдин поинтересовалась:

— А у твоей подруги есть степень бакалавра?

— Merde! — Голос Доминик поднялся на несколько децибелов. — Да! Но какая разница? Она ведь хочет стать девушкой по вызову, а не нейрохирургом!

— Мои клиенты хотят видеть рядом с собой шикарных и образованных женщин. Ведь я должна думать о своей репутации, Доминик.

— Так ты согласна? Merveilleux![38] Я передам Веронике, чтобы она тебе позвонила.

Позднее, лежа в огромной благоухающей ванне и нежась в пушистой пене, Джералдин раздумывала о том, как легко она могла бы начать собственное дело. Девушек для эскорт-услуг пришлось бы отбирать очень тщательно, но до сих пор Джералдин совсем не плохо удавалось производить отбор, о чем красноречиво свидетельствовал список ее клиентов.

Выразительный, полный отчаяния голос Каллас, поющей знаменитую арию Эболи «О don fatale» — «Моя краса — коварный дар» — из оперы Верди «Дон Карлос», наполнил залитую неярким светом лампы квартиру, и Джералдин закрыла глаза, наслаждаясь тонкостью исполнения. Гордую принцессу Эболи, предавшую свою королеву, ждало изгнание, и в голосе Каллас звучала нестерпимая боль. Мысли Джералдин приняли прежнее направление. Если она собирается открыть собственное эскорт-агентство, придется существенно расширить список клиентов. Это несложно сделать. Как верно заметила Доминик, у Джералдин множество знакомых, и каждый может стать настоящей золотой жилой.

Она глубже погрузилась в душистую пену. Можно дать объявление в «Интернэшнл геральд трибюн». Если в тексте упомянуть лишь об «очаровательной спутнице», никто не усмотрит в этом ничего противозаконного.

Чем дольше она думала о собственном предприятии, тем больше ей нравилась эта идея. Создать преуспевающее эскорт-агентство — непростая задача. Настоящий вызов ее организаторскому таланту и превосходный способ без особых хлопот изрядно пополнить банковский счет. Достойное применение ее деловому чутью.

Ария принцессы Эболи закончилась, и Джералдин открыла глаза. Она сделала свой выбор.

Почему бы проститутке не превратиться в «мадам»?

Глава 19

Сентябрь 1978 года


Артемис присела на корточки у раскрытого дорожного чемодана. Перед ней на полу аккуратными стопками лежали вещи, которые требовалось упаковать.

— Я, мамочка. Я. — Дестини вытянула из ящика комода белье, которое Артемис вовсе не собиралась брать с собой в Испанию.

— Чудесно, дорогая, но мамочка хочет взять только те вещи, что лежат здесь, на полу, — с нежностью откликнулась Артемис.

Дестини радостно просияла, сгребла в охапку часть вещей и бросила их в чемодан.

— Я, пожалуйста, — повторила она, чмокнув Артемис в щеку липкими губами. — Я, пожалуйста, мамочка.

У Артемис мучительно сжалось сердце. Речь и развитие Дестини соответствовали трехлетнему возрасту, хотя ей уже исполнилось пять. Ничего страшного, если малышка немного не поспевает за своими сверстниками, считала Артемис, но вот Руперт никак не хотел с этим мириться. Он постоянно раздражался и устраивал безобразные сцены.

— Она не просто «не поспевает», Артемис. Она умственно отсталая! — свирепо выкрикнул он накануне вечером, когда Артемис сообщила ему, что предложила местному Женскому институту[39] воспользоваться их домом для проведения ежегодной осенней ярмарки. — Ты хочешь, чтобы все вокруг знали, что наша дочь никогда не сможет ходить в обычную школу? Почти все эти глупые гусыни, с кем ты так любишь варить варенье, замужем за мужчинами моего круга! И я не желаю, чтобы весь Котсуолд судачил, гадая, от кого наша дочь унаследовала свою болезнь! У меня еще сохранились остатки гордости в отличие от тебя!

Это была ужасная сцена. Полный кошмар.

Их громкие крики разбудили Дестини, и она принялась жалобно плакать. Артемис удалось ее успокоить только к полуночи. Измученная и подавленная, она скользнула в постель и устроилась рядом с Рупертом, но еще долгие часы лежала без сна.

Руперт не повернулся к ней, чтобы обнять, успокоить, шепнуть, что он сожалеет. Руперт не из тех, кто станет шептать слова утешения.

Артемис положила в угол чемодана саронги и купальные костюмы. Семейная жизнь отнюдь не дивная чаша, полная спелых вишен, как ей когда-то казалось.

Став миссис Гауэр, Артемис прежде всего поспешила бросить подиум, чтобы превратиться в заботливую жену и образцовую хозяйку — супруги часто принимали гостей.

К изумлению Артемис, этот поступок глубоко разочаровал Руперта. Не потому, что семья лишилась значительного дохода: Артемис никогда не относилась к числу моделей, которым платят миллионы за одно только появление на подиуме. Руперт почувствовал себя обманутым — ведь он больше не мог гордиться женой-манекенщицей. Поняв, что муж все это время жил несбыточной мечтой, видя рядом с собой будущую Твигги или Джерри Холл, Артемис испытала страшное потрясение. Она была рядом с мужчиной, который ничего о ней не знал.