Линда Йеллин - Такая милая пара

– Нет, хочет! И он сам мне об этом сказал.

– Да он не всегда понимает, о чем говорит. Он же просто не готов к встрече с тобой.

На самом деле, и я была в этом уверена, к моему приезду не был готов Гордон.

– Ты должна понять, что он очень тяжело болен. Мы сейчас ждем момента, когда он чуть-чуть пойдет на поправку, чтобы забрать его к нам, в Спрингфилд.

Они забирают его домой. Умирать!

– Вчера я спросил его, не хочет ли он, чтобы ты навестила его позже, там, и он сразу же сказал «да».

– Но ведь я обещала ему. И что, если этого «позже» уже не будет?

– Ну, рано или поздно, это случится с каждым из нас, – ровным механическим голосом произнес Гордон. – Мы намерены поместить Майкла в одну из лучших клиник. Он пройдет там курс рентгенотерапии. Это займет от четырех до шести недель.

Самые обнадеживающие известия за всю ночь!

– Значит, еще не все потеряно?

– Ну, не стоит загадывать, – продолжал Гордон. – Посмотрим, как он воспримет лечение, и как э-э-э быстро будут развиваться другие вещи. Мы надеемся, что он будет готов к переезду дней через семь. Затем он чуть-чуть привыкнет к перемене обстановки и процедурам, и вот тогда ты сможешь навестить его. Возможно, тогда он будет рад тебя видеть...

Я постаралась выстроить в цепочку все, о чем говорил Гордон.

Через неделю Майкл вернется домой, затем – акклиматизация, затем – это лечение. Значит, я не увижу его еще почти месяц! Вот сейчас до меня дошло, что это именно Гордон мешал мне увидеть Майкла. Интересно, что он сделает, если я все-таки объявлюсь в Портленде? Велит сестрам не допускать меня в палату? Похоже, он на это способен...

– И когда же я смогу увидеть его?

– Мы будем постоянно сообщать тебе о его состоянии, врачи и члены семьи, – он сделал ударение на двух последних словах, чтобы дать понять, что я не попадаю в их число, – члены семьи и все друзья Майкла едины в этом вопросе. Мы стараемся сделать все, чтобы Майклу стало лучше.

– Я тоже, – тихо ответила я.

– У тебя есть с кем побыть сегодня?

«Наверное, хочет узнать, нет ли здесь какого-нибудь моего приятеля», – подумала я.

– Да, конечно. Я поеду к матери...

– Нам сейчас очень тяжело, – продолжал Гордон. – Но мы знаем, что и тебе – тоже.

– Да, конечно.

– Возможно, мы его слишком оберегаем, но, поверь, мы стараемся, как можем. Будем звонить тебе.

– Можно мне написать ему?

– Да, конечно. Не уверен – сможет ли он прочесть сам... Но кто-нибудь обязательно сделает это.

– Хорошо, спасибо. До свидания.

Я не знала, что еще можно сказать. Повесила трубку и уткнулась лицом в подушку. Сдерживать рыдания не было сил.

В ту ночь я почти не спала. Все время вскакивала, раз, за разом вырываясь из тяжелого беспокойного забытья. Утром позвонила мать, и я рассказала ей о беседе с Гордоном. Предупредила, что мы не поедем в аэропорт. Она согласилась, что подождать – всегда лучше... Она ничего не понимала!

– Что, если он не вернется? – закричала я.

– Вернется обязательно, – успокаивала она.

Затем трубку взял мой отец. И именно он произнес в первый раз то слово, которое я пыталась гнать от себя все время, стараясь не связывать его с происшедшим:

– Это просто ужасно, что у него рак. Он так молод!

– Рак? Это не рак! – ужаснулась я. – У него опухоль!

– Но – злокачественная?

– Да.

– Тогда это, к сожалению, рак, дорогая. – И все стало на свои места.

Все хорошо. Не надо волноваться.

Надо идти на работу, чтобы не сокращать отпуск. Он еще понадобится, когда Майкла привезут домой. Я заставляла себя отбросить мысль, что он может не вернуться.

Глаза мои покраснели и опухли. К счастью, мой напарник никогда не лез в чужие дела и не задавал ненужных вопросов. А у меня не было желания посвящать кого-либо из чужих в происходящее. Почти все утро я провела у себя в кабинете за закрытой дверью, обзванивая всех, кому Майкл мог быть небезразличен. Мне необходимо было поговорить об этом. Нужно было убедить себя: Майкл умирает. Майкл умирает.

Я говорила с Пайпер, с Холли, с Луи и Додди... Со своей сестрой, хоть была уверена, что мать уже ввела ее в курс дела... Позвонила даже Сьюзен, а та обещала связаться с Барри, который был на работе.

– Поеду в Спрингфилд с тобой, – предложила Сьюзен. – Составлю компанию.

– Спасибо, дорогая, но я должна сделать это одна.

Был полдень, значит в Портленде – десять утра... Нужно было узнать, как дела у Майкла, как он провел ночь. Но я не могла звонить его отцу – он велел ждать, пока сам свяжется со мной. А если правдой было то, что мой звонок расстроил Майкла, то и на больничный персонал рассчитывать тоже не приходилось. Но ведь Норма должна знать. Уж она-то должна поговорить со мной – мы так мило переписывались. Вот кто расскажет мне, что происходит! Я позвонила в больницу и попросила пригласить к аппарату мать Майкла Ведлана.

– Сейчас она у своего сына, – ответил голос. Не тот, что в прошлый раз. Представиться меня не попросили. – Пойду, посмотрю, сможет ли она подойти к телефону.

– Да? – услышала я, наконец, голос Нормы.

– Это Фрэнни. Как вы? – я опять задала этот дурацкий вопрос.

– А как ты думаешь? – ответила она каким-то замогильным тоном.

– Я только хотела спросить, как себя чувствует Майкл.

– Тебе лучше не приезжать сюда.

– Знаю, я говорила с отцом...

Слово «отец» как будто повисло в воздухе. С другой стороны, я всегда так обращалась к Гордону, даже после развода. И она даже обычно подписывала свои письма «мама». Но сейчас в ее тоне ничего материнского не было.

– Мой муж запретил тебе приезжать.

– Я и не собираюсь. Я позвонила только, чтобы узнать, как Майкл себя чувствует сегодня?

– Плохо. Все утро рвало. Мы позвоним, когда привезем его домой. До свиданья.

И она бросила трубку.

В конце дня Нед все-таки осторожно поинтересовался, не случилось ли чего. Я рассказала.

– Ты должна ехать, – посоветовал он.

– Я не могу. Они не хотят видеть меня.

– Думаю, что наделала много шуму своими звонками, да? – я позвонила Джиму, подгадав время так, чтобы он обязательно был дома.

– На вашем месте, наверное, я бы сделал то же самое.

Только сейчас я заметила, насколько у него успокаивающий голос. «Наверное, такие голоса бывают у священников», – подумала я.

– Мистера Ведлана не будет здесь до полуночи, – продолжал он.

– Не будет где? – затем до меня дошло. Конечно же, они должны были остановиться у Майкла.

– Они живут здесь, в его комнате.

– Как он чувствовал себя сегодня?

– Пока не знаю. Сейчас перекушу, сделаю кое-какие дела здесь и забегу в больницу. Вы можете звонить в любое время.

– Не уверена, что его родители будут от этого в восторге.

– Но я же сказал, что раньше двенадцати они обычно не приходят, – голос «священника» звучал доброжелательно.

Затем он подробно рассказал мне о диагнозе Майкла, а я записывала несколько медицинских терминов, чтобы получше все запомнить.

– А чем вы будете заниматься вечером?

– Мистер Ведлан просил меня помочь упаковать вещи Майкла...

– Чтобы отправить в...

– Нет, чтобы продать.

Я еще раз позвонила Диане. Сейчас она представлялась мне последним звеном в цепочке, связывающей меня с Майклом.

– Ну, как, удалось свыкнуться с мыслью об этом? – в ее голосе слышалось самообладание, присущее всем членам семьи Ведланов.

– Свыкнуться с чем?

– Ну, я имею в виду, что мы в курсе уже несколько недель, а ты узнала обо всем только недавно. Как ты себя чувствуешь?

Я хотела ответить, что уже никогда не буду себя хорошо чувствовать, но вместо этого сказала:

—Не важно. Твой отец настаивает, чтобы я не приезжала.

– Не представляю, что это на него нашло, – задумчиво ответила Диана. – Он ведет себя так, как будто заступил на охрану государственной границы. Я даже не уверена, что Майклу будет лучше в Спрингфилде. А ведь Энди и Рой согласны были ухаживать за ним... так что он мог бы остаться в Портленде. И его друзья были бы рядом.

– Неужели? А Джим говорил мне, что у него там не так уж много друзей.

– Да нет, в комнате для посетителей больницы всегда полно каких-то молодых людей... Его приятелей. Отец с трудом отбивается от них.

– Но сейчас он нуждается в друзьях!?

– А вот мать, – продолжала Диана, – она словно отлита из бронзы. Отлично держится, ни одного срыва.

Я не стала говорить ей о реакции Нормы на мой звонок в больницу. Она же продолжала:

– Мы с сестрой беспокоимся, что так надолго ее не хватит. Но пока – все нормально. А по правде, я очень волнуюсь.

– А ты собираешься туда на выходные?

– Честно говоря, сейчас уж и не знаю. У Майкла и так хватает посетителей. Думаю, у меня еще будет время пообщаться с ним до переезда.

Не знаю почему, но разговор с Дианой слегка успокоил меня. А она тем временем продолжала:

– Представляю, что для тебя все это значит... Я-то знаю Майкла не очень уж хорошо. Он был такой крошка, когда я уехала из дому... Но для тебя это должно быть действительно ужасно.

Я поблагодарила ее за то, что она не считает меня посторонним человеком.

Пайпер забежала ко мне в конце своего рабочего дня.

Похоже, я стала ее последней вечерней пациенткой. Я никак не находила себе места. Не могла заставить себя присесть. Слонялась бесцельно взад-вперед по гостиной. А Пайпер в позе индийского йога устроилась на кушетке. Скинула туфли и задрала юбку.

– Ты только изводишь себя, – ворчала она.

– Я ничего не могу сделать. Мне все запрещено. Остается только ждать, а я так ненавижу ожидание и неизвестность...

– Но иногда это единственное, что можно сделать.

Наконец я приткнулась на другом конце многострадальной кушетки, крепко вцепившись в подушку. И надолго замолчала.