Линда Йеллин - Такая милая пара

Теперь я сидела на своем месте, углубившись в работу, а Майкл в это время сновал взад-вперед по коридору, заглядывая в другие отделы. Завершив работу, я отправилась на ксерокс, дабы скопировать свое очередное «замечательное» произведение. Вернувшись обратно, я застала Майкла занятого изучением одной из карикатур Кристофера, прикрепленной мной на доске объявлений. На ней мы с Кристофером были изображены на летающих гамбургерах, словно на коврах-самолетах, беседующими о жареном картофеле.

– И чем это ты здесь занимаешься? – спросила я.

– Просто смотрю. Мне было интересно.

– Ничего интересного в этом нет.

– Смешные картинки, – обиженно сказал он. – Я только хотел прочитать подпись.

– Я свободна, – раздраженно сообщила я. – Нам пора.

Майкл принимал душ.

Я чистила зубы над раковиной – мы собирались отправиться с приятелями в кино.

– Что-то не так, – я услышала его голос сквозь шум струящейся воды.

– Что еще «не так»? – спросила я, прополоскав рот.

– Не знаю, ты мне не говоришь. Но что-то – не так. Ты относишься ко мне не так, как прежде.

Чувствовалось, что он волнуется.

– Что-то не так, и я не знаю, как с этим справиться. Потому что ты мне не говоришь – с чем это связано.

Я отодвинула клеенку, загораживающую душ, и просунула туда голову так, чтобы не намочить голову. Майкл выглядел худым, изможденным... Слипшиеся от напора воды волосы придавали ему вид свеженького утопленника.

– У нас все в норме, – заверила я. – Честно!

Пайпер догадалась об этом в сентябре.

Профессиональный опыт многолетнего изучения психических отклонений и длительное общение со мной позволили ей прийти к выводу, что я не в порядке.

В один из ее немногочисленных выходных, когда она была свободна от чтения курса «помощи алкоголикам, близнецам, пожилым, а также тридцатипятилетним женщинам, желающим иметь детей, но не располагающим приятелем», мы договорились побродить вместе по магазинам и встретились в отделе «Деловая женщина» одного из крупных универмагов. Пайпер в очередной раз меняла свой гардероб. Она говорила, что это самое меньшее, что она может сделать для своих клиентов на те шестьдесят долларов, которые они платят ей за удовольствие часок побеседовать с психоаналитиком.

Мне же, конечно, счастье беседовать с ней доставалось бесплатно.

– Ведь ты встречалась с кем-то, не так ли? – спросила она как бы невзначай, сосредоточив свой оценивающий взгляд на одной из блузок.

– Что ты имеешь в виду? – я испуганно огляделась вокруг, желая убедиться, что нас никто не слышит.

Что было несвойственно для женщины, выбравшей своей профессией распутывание самых деликатных аспектов человеческих отношений, так это то, что она обладала обескураживающей привычкой подвергать мою частную жизнь исследованию в наиболее неподходящих и людных местах.

– Все признаки налицо, – констатировала она, приглядываясь к кремовой блузке с бантом, а затем откладывая ее. – К моим волосам не подходит, правда?

– Признаки? – ошарашенно переспросила я. Мне было интересно: какие это еще признаки и кто еще мог заметить их? Вот уж не думала, что я как-то внешне изменилась.

– Какие еще признаки? – переспросила я, чувствуя, как лицо начинает покрываться красными пятнами.

– Похоже, что это тот парень, с которым ты работаешь, так? Тот, о котором ты все время чирикаешь? Ну, который еще до сих пор живет с родителями... Могу поспорить, что у него явный синдром постоянной сексуальной конкуренции с отцом... Интересно, как это тебя угораздило подцепить столь неподходящего для тебя субъекта?

Пайпер переместилась к стойке с платьями, а я поплелась за ней.

– Если бы только эта связь относилась к тем переходным отношениям, которые позволяют избавиться от опостылевших брачных уз, – продолжала она свои рассуждения, – то она имела бы некоторый смысл. Конечно, если бы ты не была замужем за Майклом.

– А что – Майкл?

– С ним-то как раз все в порядке. – И Пайпер принялась изучать черное вязаное платье, которое больше бы подошло моей матери. – Знаешь, мне приходилось видеть много женщин, которые безумно стремились развестись, но потом очень сожалели об этом своем поступке. А их мужья и в подметки не годились Майклу. Знала бы ты, сколько вокруг козлов!

– Меня не интересуют все эти «козлы», – холодно заметила я.

– Только один? – уточнила она, нагружая меня отобранными платьями и костюмами. Пайпер рассказывала, что некоторое время назад стала встречаться с одним дирижером... По ее словам, он был одновременно наделен и плохими, и хорошими качествами. В число хороших входили остроумие, привлекательность и сексуальная безудержность... а также то, что его жена покинула эту юдоль скорби два года назад, загнувшись от рака, что подразумевало, что никто или ничто не портит в настоящий момент кровь ее избраннику... Пятеро остроумных и очаровательных детишек относились к его плохим сторонам.

– И как же долго это продолжается? – поинтересовалась моя подруга. – Когда это началось?

– В мае или июне. Мы не так часто встречаемся. Я имею в виду – спим друг с другом. Но мы подолгу беседуем!

– А-а! Много разговариваете? Понимаю!

– Он – замечательный собеседник! – Пайпер устало тряхнула головой и вздохнула.

– Что-то должно быть исключительно завораживающее в человеке, который согласится тебя выслушать.

– Могу ли я вам чем-нибудь помочь? – в нашу задушевную беседу вмешалась седая продавщица в туфлях на низком каблуке. Она отконвоировала нас в примерочную, гордо шествуя впереди, словно командовала парадом. Я устроилась на стуле и все еще возилась с молниями и застежками, в то время как Пайпер уже приступила к примерке.

– Вы же женаты, уже столько лет, – начала она, примеряя весьма откровенную габардиновую юбочку. – И тебе, возможно, просто необходим небольшой романчик. Так обычно со всеми происходит. При этом с женщинами – значительно чаще, чем мужчины предполагают.

– Все не так просто. Кристофер относится ко мне совсем по-другому. Он любит меня просто за то, что я есть. И прикасается чаще, чем Майкл.

– Где это? На работе? – брови Пайпер изогнулись дугой. Я решила проигнорировать эту ее гримасу.

– Ну... И еще много чего. Это трудно объяснить. В отличие от Майкла Кристофер не скрывает своих слабостей от меня.

– Вот уж не думаю, что это самое главное качество у мужчины. – Она разглядывала свое отражение в огромном зеркале.

Я же продолжала защищать своего любовника.

– Когда ты встречаешь его в первый раз, кажется, что он – типичный дон жуан, но на самом деле – удивительно застенчив. Думаю, он любит меня больше, чем Майкл.

Пайпер резко повернулась и уставилась мне в глаза.

– Дон Жуан не держался бы за юбку своей матери.

– Это все – временно. Пока он не приведет свои дела в порядок.

Пайпер накинула на себя пиджак, еще раз оценила свое отражение в зеркале и, чертыхнувшись, в одно мгновение скинула с себя весь костюм.

– Думаю, развод не решит твоих проблем. На смену старым придут новые. Ты что, хочешь развестись с Майклом и жить со своим приятелем в доме его родителей?

– Ну не будь такой вредной!

– Я не вредная. Я просто интересуюсь – чего же ты все-таки добиваешься?

– Ничего. Я ничего не хочу. Вернее, не знаю, чего хочу!

Пайпер передала мне отвергнутый костюм, который я повесила на вешалку. На смену ему пришел темно-синий.

– А Майкл не догадывается об этом? – вдруг спросила она.

– Ничего не знает, – твердо ответила я.

– Что? Ты изменяешь мужу в течение полугода и думаешь, что он даже ничего не заподозрил? – в вопросе ее слышалось явное недоверие.

– Возможно, раз-другой что-то и заметил. Но ничего не сказал. Ну и я, конечно, ничего ему не скажу. Я же люблю его. И не хочу делать ему больно.

Пайпер одернула темно-синий жакет.

– Тебе бы следовало подумать об этом в те сладкие майские дни.

Я не любила встречать Рождество с родителями Майкла в Спрингфилде.

Уже за месяц до праздника Майкл таскал с работы какие-то коробочки и свертки, закрывался в своей каморке и создавал с помощью ножниц, тесьмы и цветной бумаги рождественские подарки.

– Чем это ты там занимаешься? – спрашивала я.

– Это сюрпризы. Хочу, чтобы у тебя были сюрпризы, – отвечал он.

– Так много? И все – мне?

– Хочу, чтобы ты была счастлива! – Месяца за два до этого Норма и Гордон продали свой дом и сняли небольшой коттедж с двумя спальнями. Гордон разработал план, согласно которому проценты от помещенных в банк денег должны были покрывать расходы на оплату счетов за аренду. Эти деньги, а также выплаты по страховке и небольшое жалованье – Гордон продолжал подрабатывать в городском Христианском центре – позволяли Ведланам вести весьма комфортабельный образ жизни и даже отправляться путешествовать раз в году на автомобиле.

Уже за несколько лет до этого Норма в своем «если-бы-вы-умели-читать-между-строк-вы-бы-поняли-о-чем-я-говорю» стиле давала понять, что она хочет продать дом и перебраться на новое место. Она не говорила никогда об этом вслух, но, очевидно, побаивалась, что Гордон может оказаться таким черствым человеком, что помрет у нее на руках и ей придется взвалить на свои плечи заботу об их огромном хозяйстве. Так что она расценивала свой новый домик как весьма удачное приобретение.

На первом этаже коттеджа располагалась уютная гостиная-столовая со стенами белого цвета, одну из которых украшал горчичного цвета ковер. Вместе со стариками в этот дом переехала и вся старая мебель. И Норме удалось разместить ее с большим вкусом. Довершали картину дамская туалетная комната и небольшая, но вместительная кухня, оснащенная – какое счастье! – по последнему слову техники. Мне больше всего понравился автомат для мойки посуды. Наконец-то Норма дожила до автоматической посудомойки.