Мы стали горе-любовниками, один из которых вынужден был жить с мужем, а другой продолжать делить кров со своими родными!

Кристофер больше уже и не заикался о своих многочисленных подружках. Не знаю, то ли он перестал ходить на свидания, то ли старался не упоминать при мне об этом. Я же ревновала его, хотя, кажется, не имела на это никакого права. В конце концов, я была замужем, но Кристофер не только не ревновал меня к Майклу, но и вообще не интересовался им.

Наличие любовника никак не отразилось на моей семейной жизни. Мы с Майклом жили по-прежнему: навещали тех же друзей, смотрели те же фильмы, как и до этого. Вот только в мыслях моих царил Кристофер. Слава Богу, что Майкл от меня почти ничего не требовал! Казалось, ему абсолютно было наплевать на мои взаимоотношения. И я убедила себя в своем собственном великодушии, в наличии способности любить двух мужчин сразу, отдавая каждому то, что ему требовалось.

Мне казалось, что Майкл, сам того не подозревая, благословлял эту связь. Что-то вроде того, как если бы мы собрались с ним в кино, а ему смотреть этот фильм не хочется, и я убеждаю его, что, может быть, стоит нам с Кристофером пойти и посмотреть его, и Майкл отвечает, что да, что это – отличная идея. Между мной и Майклом протянулась целая сеть уловок и недомолвок.

Но я никак не могла подавить терзавшей меня страсти к Кристоферу. Майкл стал единственным препятствием, не дававшим мне возможности быть там, где я хотела быть с тем, с кем хотела. Но, к сожалению, мне было ясно, что Майкл нисколько не изменился. Он был такой, как прежде. Я пыталась полюбить его заново, посмотреть на него как бы с другой стороны.

Иногда мне приходилось прятать от него глаза. Я боялась, что он что-нибудь поймет, что-то почувствует. Мне хотелось, чтобы наши взгляды встретились, тогда он поймет, что большая часть моей души теперь витает не в этой комнате и вынуждена постоянно притворяться.

Часто вечерами я устраивалась в углу дивана с журналом в руках и, делая вид, что разглядываю бездарные фотомодели, пыталась удержаться от рыданий.

Я старалась убедить себя: он не знает, он не может знать. Он должен быть удовлетворен тем малым, что имеет от меня.

В мае родители Кристофера на три дня улетели в Бостон. Там сокурсники его отца отмечали пятидесятилетие окончания Гарвардской школы бизнеса. После некоторых колебаний я сообщила Майклу, что отправляюсь в Нью-Йорк по делам, а сама две ночи предавалась безумной страсти в объятиях Кристофера на шикарной кровати в его спальне.

Каждый вечер я звонила домой якобы из Нью-Йорка, желая убедиться, что дома все в порядке. Вернувшись к мужу, я поведала ему об удачно выполненном задании и о том, как я скучала по нему. И вдруг поняла, что злюсь на него за то, что он не замечает моей лжи.

Помните Барри Зальцера, с которым Майкл делил кров в студенческие времена? Так вот он, наконец, отыскал себе женщину, способную оценить его неизведанные достоинства.

Тернист был его путь, пока он не переспал с доброй половиной трудоспособного женского населения города Чикаго. Как генерал Шерман продвигался он вперед, оставляя за спиной лишь выжженные нивы и долы, заботясь не столько о качестве, сколько о количестве жертв, пока не споткнулся на доблестной даме – страховом агенте. Судьба сыграла с ним злую шутку, заставив именно ее расследовать его заявление «о похищении автомобильного стереоприемника».

Будущая миссис Зальцер обладала удивительно стройной фигурой и темными волосами, ниспадавшими до плеч. Похоже, она была именно из тех дам, которые своим присутствием автоматически повышают престиж любого мужчины, который пожертвовал им свою руку и сердце. Звали ее Сьюзен. Чем черт не шутит, может быть, ей действительно нравился Барри? Может быть, он не так уж и плох? Осчастливленный жених почел за долг нанести нам визит вежливости, и Сьюзен представилась возможность элегантно размахивать огромным обручальным кольцом перед самыми нашими носами. Теперь они сидели на нашем диване, тесно прижавшись друг к другу, и держались за руки. И все несли и несли какую-то ахинею, перебивая друг друга. А мы с мужем устроились в креслах напротив дорогих гостей.

Мы сосали мятные леденцы, запивая их охлажденным чаем, и рассуждали на тему – какое все-таки это счастье, что Сьюзен и Барри нашли друг друга.

Сьюзен время от времени кокетливо приглаживала волосы за своими розовыми ушками, позволяя нам увидеть, как искрятся украшавшие их бриллианты. Похоже, она никак не могла найти себе места. Она поминутно хваталась за жениха, то, ероша ему волосы, то, проводя пальчиком по его щеке. Это безостановочное мельтешение и рукоблудие все сильнее раздражало меня.

– Похоже, ты снял банк, – обратился Майкл к жениху, уставившись на бриллиант, украшавший ухо счастливой невесты. – Надеюсь, что это был не наш банк.

– И когда же состоится это знаменательное событие? – изо всех сил я старалась выдержать роль светской дамы.

– Мы еще не решили, – поведала Сьюзен.

– Ведь главное – замужество, а не вся эта шумиха вокруг него. Надеюсь, мы будем так же счастливы, как и вы...

– Даже больше, – пожелала я ей.

– До сих пор не верю, что мне так повезло, – вздохнула она.

– Нет. Вот уж кому везет, так это – мне, – встрял в наше воркование счастливый жених. – И это я уговорил Сьюзен выйти за меня, – настаивал он.

– Нет, – рассеяла его притязания новобрачная. – Это я сделала тебе предложение.

– А кто же из вас заплатил за бриллианты? – поинтересовался Майкл, протянув руку за новой порцией леденцов.

– Он. – Сьюзен гордо ткнула пальцем в щеку своего нареченного. Затем она повернулась ко мне.

– Есть свой смысл в том, что ты долго не можешь найти себе мужа, лет до тридцати. Бриллианты год от года все крупнее. С другой стороны, пока я встречалась со всякими там идиотами и маньяками, у тебя уже был муж.

– Думаю, Фрэнни заслуживает и более ценного камня, – вмешался Майкл. – Если она будет хорошей девочкой и станет хорошо себя вести, то уж я сделаю ей подарок на десятую годовщину свадьбы – всего год остался... я уже размышляю над этим...

Вот уж не думала, что Майкл решил осчастливить меня таким подношением. Я заерзала, пряча глаза. В этот момент меня переполняла ненависть к самой себе за свое поведение.

– Какие они все-таки милые, эти мужчины, – проворковала Сьюзен. – Делают нам такие дорогие подарки... Как ты думаешь?

– Десять лет, – присвистнул Барри. – Практически – целая жизнь. Не думаю, что после всех этих лет у вас остались какие-нибудь секреты друг от друга.

– Конечно, нет, – подтвердил Майкл.

– Нет, – согласилась я, силясь выдавить улыбку. – С чего бы это?

На следующий день во время обеда с Кристофером я как бы невзначай поинтересовалась у него, когда все-таки он собирается покинуть родительский кров? Он разразился пространной тирадой о том, что хотел бы скопить еще немного деньжат, что он еще до сих пор не выбрал себе места, где хотел бы обосноваться, как он ненавидит всю эту суету, связанную с переездами, и как он боится, что если он переедет, то наши отношения станут еще более серьезными.

Я уставилась на него.

– Более серьезными? Мне казалось, что мы и так зашли слишком далеко.

Кристофер проглотил кусок мясного рулета, вытер рот тыльной стороной ладони, сунул руку под стол, легонько сжал мое колено, похлопал по бедру. Затем наклонил голову и выдал одну из своих обворожительных улыбок, прекрасно сознавая, что она подействует на меня безотказно.

– Ну да, конечно, – протянул он. – Но ведь они могут стать еще более серьезными, правда? Но ведь они могут стать и глубже, понимаешь? А я не переношу чувства вины. Ты замужем за прекрасным парнем. Уверен, что он любит тебя. Не хочу, чтобы ты совсем запуталась. Думаю, мне пора уезжать из Чикаго. Вернусь-ка я в Колорадо или постараюсь найти какую-нибудь другую работу на Западе. Ты – моя лучшая подруга, Фрэнни. Я бы скучал по тебе, мне было бы плохо без тебя. Я не смогу также откровенно беседовать с другими женщинами, как с тобой... Но я не хочу разрушать твою жизнь.

«Он такой трогательный, – думала я. – И слова его о том, «что все может стать слишком серьезным», говорят о том, что я ему не безразлична».

– Пожалуйста, не уезжай из Чикаго, – попросила я. – Без тебя мне будет так одиноко!

Той душной июльской ночью, лежа с мужем на нашем супружеском ложе, но отделенная от него непреодолимой преградой, я, прежде чем заснуть, спросила его:

– Почему ты женился на мне, Майкл?

– Что это за допрос такой? – пробурчал он в ответ.

– Прямой и честный вопрос. Ведь ты же не желаешь даже поговорить со мной. Не хочешь чем-то заняться вместе со мной. Так почему же ты женился на мне?

– Но я хотел бы заняться чем-нибудь вместе с тобой, да разве тебе угодишь.

– Это нечестно. Я люблю читать, обожаю ходить в кино.

– Чтение – это не то занятие, которым можно заниматься вдвоем. А в кино мы и так часто ходим.

– Думаю, ты меня не любишь, – призналась я, уставившись в темноту. – Вот я все ломаю голову: почему же ты все-таки женился на мне?

– Женился, потому что так захотел. Выкинь из головы все эти глупости, – стал раздражаться Майкл. – Что за дурацкий разговор на ночь глядя. Спи.

С этими словами он отвернулся. Я же уставилась на трещинку в потолке и принялась прокручивать в памяти все события последних лет, стараясь вспомнить – почему же все-таки я вышла за него замуж? Но пока еще жизнь без Майкла казалась мне просто немыслимой.


В субботу мне пришлось пойти в свой офис, чтобы доработать кусок рекламного текста, позарез необходимый к понедельнику. Со мной напросился Майкл. Он любил навещать меня на работе по выходным дням – ведь он мог беспрепятственно заходить во все отделы и интересоваться, кто, чем занят. Помню, как-то раз мы даже занялись любовью прямо на моем рабочем столе, не успев как следует раздеться... Но это было так давно...