Родительская любовь – одно из сильнейших человеческих чувств. Просто поразительно на что готовы родители ради своих детей.

Карол с женой радовались появлению на свет долгожданного ребенка. Георг с рождения получал то, что хотел.

И, конечно, он поступил в тот университет, куда собирался, с радостью уехав из тихого городка в Бухарест. Перед семнадцатилетним парнем открывалось не то, чтобы безоблачное, но вполне приятное будущее. Тем более, что во время учебы он не собирался работать: родители каждый месяц высылали ему нужную сумму.

Георг тщательно следил за своей внешностью, так что на мелкие прыщики в районе лба и груди сразу обратил внимание. Но они не исчезли и после чистки, напротив, стали распространяться по всему телу, увеличились в размерах. Если парень выходил на солнце, то испытывал сильную боль, кожа лопалась, затем на месте ран появлялись шрамы и язвы. Прежде симпатичный молодой человек теперь с ужасом смотрел на себя в зеркало и ударялся в истерику. И без того мнительный, он успел придумать себе множество болезней и, наконец, ослабев от постоянного страха, отправился к врачу. И почти сразу попал в больницу с диагнозом "порфирия". Предотвратить развитие болезни было уже невозможно, но ему пообещали остановить развитие симптомов.

Только вот парню становилось все хуже. Не столько физически, сколько морально. По ночам, сидя перед ноутбуком и читая интернет, Георг думал, за что ему такое? Неужели ему придется всю оставшуюся жизнь проводить то в больнице, то дома, накачиваясь лекарствами? После таких мыслей парень начинал медленно сходить с ума. О самоубийстве он не помышлял, слишком любил жизнь. К тому же вбил себе в голову, что болезнь можно победить, просто надо найти способ. И если врачи не помогут, то он сам все сделает.

От страха, болей и мрачных мыслей психика Георга стала нарушаться. Теперь парень был уверен: лечение есть, но его скрывают. Кто и почему парня не волновало.

В Интернете он нашел несколько статей о вампиризме, и однажды ночью Георга осенило – вампиры не миф! Ведь совпадало все: упадок сил и сонливость днем, некоторый прилив сил ночью, красноватые зубы и обнажившиеся резцы так-как кожа вокруг рта высыхала и становилась жесткой. Да и чеснок молодой человек есть не мог, сразу становилось плохо.

Поначалу Георг попытался достать кровь в больнице, но после нескольких неудач плюнул и решил сбежать. Раз он вампир, значит придется жить как они.

Нет, парень не думал об убийствах. Окончательно помутившийся рассудок шептал, что надо просто оглушить человека и забрать немного крови.

Он подкараулил в переулке девушку и с помощью шприца набрал в банку крови. А потом, преодолев отвращение, выпил.

Сработал "эффект плацебо", Георгу показалось, что ему стало легче. В медицине парень особо не разбирался, и почему-то решил, что прилив свежей крови если не вылечит, то существенно облегчит муки.

Но оставаться в Бухаресте было опасно, да и попадаться на глаза соседям Георг не хотел. Проведя три недели взаперти и выходя только по ночам, парень однажды увидел по телевизору новости, где предупреждали о маньяке, подкарауливающим людей по ночам и колющих их шприцом. Паника заставила парня похолодеть: если выйдут на него, то посадят. В тюрьме он не проживет долго, в больнице тоже, так как там ему крови не дадут. Пора было из Бухареста бежать.

Недолго думая, Георг отправился к родителям. Мать при виде сына едва не упала в обморок и начала настаивать на возвращении сына в больницу. Карол вначале принял ее сторону, но затем вдруг резко передумал.

– Его месяц в клинике держали и ничего, вон в какого превратился. – мужчина внимательно разглядывал обезображенное лицо сына. – Может, и правда, что ему от крови легче. Заткнись, женщина, не ной, сделаем как надо.

Жить дома Георг отказался: не хотел, чтобы кто-нибудь его заметил. В лесу, довольно далеко от города, стояла заброшенная уже давно избушка то ли охотника, то ли лесничего. Так что отец с сыном подправили крышу, заменили окно и наладили печку. Все, теперь парень стал жить отшельником, отчего и без того уже расшатанная психика с каждым днем становилась все хуже.

Нет, людей они не трогали. Карол ясно дал понять, что никаких преступлений. В городе стали пропадать собаки и кошки, которых до этого было весьма много.

Георг был недоволен: животная кровь казалась ему хуже. Нет, раз он вампир, то и пить должен человеческую кровь. Ничего не сказав отцу, парень однажды прокрался к окраине города, в глухой час ночи, и оглушил случайного прохожего. Но после долгого перерыва оказался жадным и забрал слишком много крови. Поэтому утром в домик ворвался Карол и перепуганный, но счастливый Георг признался в преступлении. Ему казалось, что чувствовал он себя гораздо лучше, да и отец заметил перемену в сыне. Внушение очень сильная вещь, особенно для мнительных людей.

Девушка стала второй жертвой, после которой Карол всерьез задумался над тем, чтобы отправить сына в психлечебницу. К сожалению, пока что отцовская любовь побеждала разум, и мужчина продолжал прикрывать сына. Но тут Георг на свою голову столкнулся с Аней и Никой.

Ален остался в Румынии – давать показания. Что уж он сделал – неизвестно, но только ни Аню, ни Нику долго не мучили. И через два дня они улетели домой, вместе с готом. Ника за все время смогла только обменяться с Аленом сухими приветствиями и не менее сухими прощаниями. На остальное не хватило времени. Теперь девушка смотрела на белые облака под брюхом самолета и о чем-то вздыхала. Просто написать сообщение парню не могла. Так как сразу в уме всплывал его разговор с девушкой, которая, судя по-всему была беременной...от него. Ведь так? Или она опять все неправильно поняла?

«Курортный роман. – Ника машинально перелистывала журнал, чувствуя, как мягко закладывает уши при наборе самолетом высоты. – Курортный, черт бы его побрал, роман. Сижу тут, мозг себе ломаю, а Ален уже, небось, и думать забыл про мою персону. Наверное, воркует там со своей беременной девушкой».

Ника судорожно вдохнула прохладный воздух: она всегда считала, что курортный роман это нечто мимолетное и забавное. Но что забавного может быть в этой странной боли, поселившейся где-то в самой глубине сердца? Многие знакомые девушки, приезжая с отдыха, частенько рассказывали про свои короткие и жгучие романы, со смехом показывали фотографии. А Ника сейчас, бездумно уставившись в иллюминатор, понимала, что не сможет вот так разглядывать совместные с Аленом фото.

Кажется, она и правда полюбила.

– Эй, – Аня тронула мрачную подругу за плечо, – вы почему не поговорили, два идиота?

– О чем?

– О вас.

– У него девушка. – сообщила Ника. – Меня бы это не слишком беспокоило, но она вроде как беременная, а это уже совсем другой разговор.

– Я, конечно, не знаток мужчин, – осторожно произнесла Аня, обеспокоенная хмурым видом подруги, – но мне кажется, что Ален не из тех, кто при постоянной возлюбленной крутит романы на стороне.

Самое паршивое то, что Ника тоже так считала. Поэтому и находилась в раздрае. Но что ей делать то? Позвонить Алену и спросить: «Хей, чувак, а ты разговаривал со своей беременной подружкой или я просто все не так поняла?»

– Ответит, что да, с подругой разговаривал. – забывшись, вслух пробормотала Ника, встретила жалостливый взгляд Ани и неожиданно разозлилась на саму себя и на противного Алена. – Что? Все нормально, просто излишне увлеклась парнем и все. Это пройдет.

– А ты хочешь?

– Чего?

– Ну чтобы проходило? – Аня вспомнила Кирилла и почувствовала, как внутри все потеплело: даже страх полета несколько притупился.

– Мечтаю. – Отрезала Ника и больше к теме Алена не возвращалась. Аня не настаивала: она разглядывала закат, яркий и золотисто-розовый, с пеной облаков, а сама думала о Кирилле. Перед отъездом парень сказал, что встретит ее. Но сейчас в сердце девушки непрошенным червяком пыталось вкрасться сомнение. Да, на отдыхе все легко и просто, но вдруг Кир, вернувшись домой, передумает и исчезнет из ее жизни? Сложно поверить, что еще совсем недавно она была бы не против такого варианта.

– Эй, на палубе! – Ника требовательно постучала подруге по голове, за что получила несколько сердитый взгляд и пожелание постучать себе по лбу молотком.

– Да ладно, просто хотела спросить, что будешь с Костиком делать. Может, попросишь Кира сделать ему внушение?

– Зачем? Он и так сам хочет развода. Вроде нашел себе обеспеченную невесту, к моему счастью.

– Оу! – аж умилилась Ника. – Его новая пассия походу, как и ты, страдает особо изощренной формой садо-мазо.

– В смысле? – не поняла Аня, которую в подобных вещах никто не обвинял. Подруга покачала головой с забранными в высокий хвост красными волосами.

– В прямом. У вас игры садо-мазо: вы пускаете мужика себе на шею и таскаете его, а он грозится вам эту самую шею сломать.

– Совсем что ли, милая? – слегка злобно посмотрела на подругу Аня. – когда это я Костика на шее таскала? И вообще, не напоминай про него, аппетит еще испортишь. Все мы совершаем ошибки молодости.

– Согласна, но лучше их совершать с более клевыми представителями другого пола. С Киром, например. А, да, с ним ты тоже накосячить успела.

– Еще я Кира на шею не сажала!

– О, да! – в голос захохотала Ника. – Кир на шее – садо-мазо с опасностью летального исхода, ибо такой точно может шею сломать. Фиг сгонишь!

Аня явно собиралась достойно ответить Нике, но подумала и решила промолчать. Потому что в чем-то подруга была права: ее личная жизнь с Костиком явно попахивала легким извращением.

Какое счастье, что она вовремя поняла, кто такой ее муженек. Пусть теперь другая мучается, а она с радостью даст развод и забудет про семейную жизнь, как про страшный сон.

Про свой кошмар девушка вспомнила, когда самолет пошел на посадку. Внизу яркими огнями сверкал родной город.