И что теперь? Как он будет жить дальше? А с Лесей как жить, если даже посмотреть ей в глаза боится? Боится, что она всё поймет. Догадается, что это он спровоцировал смерть её брата, когда решил обнародовать правду о хирурге Алексее Туманове. Только поэтому он так тщательно избегал встреч с Леськой, разговоров об Алексе, хотя понимал, что ей сейчас гораздо хреновей, чем ему. Только поэтому попросил Крутова присмотреть за ней, чтобы не случилось чего плохого.

Сергей провёл рукой по влажным от дождя волосам. Не думал, что всё так выйдет. Да ещё и Ирма оказалась в не самом приятном месте. Два месяца её не удавалось найти, но сегодня Артём позвонил и порадовал, что нашёл. Хоть одна хорошая новость за последнее время.

Яркий свет, вспыхнувший в коридоре, ослепил задумавшегося Сергея.

-- И как долго ты собираешься тут сидеть? Мне кажется, нам давно пора поговорить.

Сергей взглянул на Олесю, стоящую над ним. Совсем одетая, будто только пришла. Но Корзин знал - Леся вернулась домой гораздо раньше него. Он теперь всё о ней знал.

-- Леська... - Сергей прислонился к тёплой и родной руке. Как же он по ней соскучился. -- Я так устал, Лесь...Так устал...

Его голос дрогнул. Олеся присела рядом и обняла Сергея, зарывшись лицом в его поседевших волосах. Ни единого упрёка, ни обвинений. Она всё понимала, словно знала, как ему непросто жить с чувством вины.

-- Ну что ж, - выдохнул Сергей. -- Давай поговорим.

-- Мне кажется, я знаю, где Мари.

Тихий голос Олеси заставил Сергея отстраниться от её тёплых рук. Нашла, значит. Он не сомневался.

Корзин внимательно посмотрел на Лесю.

-- Ты её нашла? - всё-таки спросил он.

-- Я не уверена, но думаю, её упекли в психушку.

-- В психушку? - удивился Сергей. Хотя то место вполне сойдет за психушку. По крайней мере, мало кто вышел оттуда в полном здравии. Если вообще вышел. -- А как ты...

-- Я встречалась с Мариной, - перебила Олеся. Глаза Сергея округлились. Такого он не ожидал. И как это он упустил из виду эту встречу? И вообще не думал, что Марина уже вернулась. Она уехала почти сразу после известия о смерти Туманова, и всё это время никто не знал, где она. А теперь оказывается, что Леся с ней встречалась. Неожиданно, хоть и вполне логично. -- Не смотри на меня так! Да, я встречалась с Нежиной!

-- Объявилась, значит. И что?

-- Что "что"?

Олеся села на пол и достала из пачки сигарету.

-- Набросилась на меня с какими-то нелепыми обвинениями. Сказала, что к ней Крушинин приходил, представляешь?

Конечно, он представлял. Игнат, как и все они, искал Ирму. Прощупывал почву, организовывал слежку, устанавливал прослушку. Собственно, благодаря ему Артём и нашёл Ирму.

-- Приходил и приходил. Работа у него такая.

-- А почему он ни разу не пришёл к нам? И вообще, разве он занимается расследованием? Я встречалась совсем с другим следователем.

-- С тем, что списал всё на несчастный случай? - уточнил Сергей. -- Ну, видимо, поэтому дело и передали прокуратуре. Ты что Игната не знаешь? Он за своих глотку перегрызёт.

-- Но почему сам? - не унималась Олеся. -- Почему нам ничего не сказал?

-- Кому? Я в запое, ты в трауре. Что тебе ещё Марина сказала?

-- Да ничего. Обвинила во всех смертных грехах, а потом вылетела из кафе, как ненормальная. Такое ощущение, словно призрак увидела за моей спиной. Я даже обернулась - пусто. Короче, её поведение мне показалось странным, и я навела кое-какие справки. В глубокой заднице оказалась госпожа Нежина. Кто-то очень настойчиво пытается выдавить её из бизнеса. Но не это главное. За Мари она не переживает, и все её поиски чистой воды блеф. Выходит, она знает, где дочь. Мало того, мне кажется, она намеренно её прячет.

-- Зачем?

-- Думаю, дело в наследстве. Ведь если Мари признают недееспособной, кто является её наследницей? Правильно, её мать.

-- А ребёнок? - удивился Сергей. -- Ирма же беременна была?

-- Вот вытащим её и всё узнаем, - кивнула Леся, ища зажигалку.

-- А если она не хочет?

-- В смысле? - изумилась Олеся.

-- Она же сама ушла от Лёхи, - Сергей посмотрел на Леську. Глаза поблекли, а тёмные круги не скрывал даже макияж, волосы всклокочены, пальцы дрожат. Как же сильно меняет людей горе. Невероятно.

Корзин встал, разделся и, не глядя на Олесю, вошёл в кухню.

Леся пришла через несколько минут и остановилась на пороге, а Сергей стоял у окна с чашкой горячего кофе в руке.

-- Корзин, ты что-то не договариваешь...

Сергей вопросительно посмотрел на Леську. Какая проницательная! Он многое не договаривает...

Впрочем, он сам виноват. Надо же было так лопухнуться при первом же серьёзном разговоре. А он ещё долго обдумывал, что скажет, если они заговорят о случившемся с Алексом. Сейчас обрушит на него шквал вопросов, попробуй не ответить.

-- Откуда ты знаешь, что Мари ушла от Алекса? С чего ты взял? Может, её похитили. Или её просто не было дома. А может, ты вообще знаешь, где она? Может, это ты её и спрятал?

-- Леська, ты совсем ополоумела?! - Сергей буквально швырнул на стол чашку и впился в любимую разъярённым взглядом. Кофе выплескался на стол. Олеся вздрогнула от звонкого грохота, но чашка покачалась из стороны в сторону и остановилась на самом краю стола.

-- Но ты же...

-- Что я?! - заорал он. -- Я просто сказал, что Ирма ушла от Туманова! Что, возможно, она сама от всех прячется? По собственной воле! А ты как-то иначе можешь объяснить, почему её не было дома во время пожара? - Олеся рассеянно пожала плечами. -- И не надо говорить о похищении. Если её похитили, Алекса не убили бы.

Корзин неслышно выдохнул, смягчив взгляд. Лучшая защита - нападение? Кажется так...

-- Ладно, Лесь, - Сергей притянул её к себе. -- Пойдем спать, а? Я смертельно по тебе соскучился. И потом, утро вечера мудренее.

-- А как же Ирма?

-- А что Ирма? До завтра всё равно ничего не изменится, - он поцеловал любимую в висок. -- Будем искать правильный выход.

-- Но...

-- Но утром. Я очень устал, правда.

Олеся ласково улыбнулась и поцеловала Сергея.


Глава 14. За неё.


Декабрь, 2005 год.


Утром к Ирме пришёл посетитель. Первый за всё время. Знать бы, сколько уже прошло.

Павел выглядел неплохо: подтянутый, выбритый, загорелый. Светлые брюки и яркая рубашка непроизвольно вызвали на лице Ирмы улыбку. Настолько нелепым показался Ирме выбор "костюма".

Алёша бы ни за что не напялил на себя "гавайскую" разлетайку в сочетании с почти белыми брюками. Скорее всего, на нём сейчас был бы хирургический костюм, "пижама", как врачи именуют между собой свою униформу, или белый халат поверх тёмных потёртых джинсов и светлого свитера крупной вязки. Алёша очень любил именно такие свитера - под горло, невесомые, но очень тёплые. И никогда не носил костюмы, даже на лекции.

Ирма помнила. Как и то, какой сволочью оказался друг детства. Улыбка исчезла с её лица, и боль ворвалась в разум с новой силой. Перед ней стоял отец её ребенка. Сына, которого у неё больше никогда не будет. Не будет! А Павел сыпал слова любви и о детях говорил...

Боль и отчаяние захлестнули и вырвались наружу. Словно взбесившаяся кошка Ирма кинулась на Павла. Молча, впиваясь в него колючим взглядом. Разорвала его рубашку, расцарапала лицо, прокусила ладонь, когда он попытался её успокоить. Норовила сделать ему как можно больнее, чтобы он хоть немного ощутил то, что испытывает она. Павел даже не отбивался. Сдался, трусливо сбежал, закрывая ладонью кровоточащую щёку.

Ирма же ещё долго сидела под окном, зажав саднящий от внезапного кровотечения нос, и всматривалась в запертую дверь. Она ждала санитаров, которые неизменно появлялись после каждого подобного припадка, привязывали её к кровати и кололи какую-то дрянь. Но они так и не пришли.

Вот уже который день к ней не являлись санитары, ей не делали уколы, не давали никаких лекарств, её осматривал совершенно другой врач, да и руки понемногу заживали после верёвок. Странно...

Что-то изменилось в последние дни. Почему? Неужели они хотят вернуть её в прежнее состояние больной и разочарованной в жизни одинокой женщины? Зачем?

Она не хочет туда возвращаться. Там больше нет жизни. Там нет мира. Её мира. Ему наступил конец, как только Ирма поверила, что её муж настоящее чудовище.

А Ирма ещё когда-то хотела стать журналистом. Как отец изобличать "зло среди нас". Хорошо, что не стала. Эти изобличители так умело рушат жизни, наживаются на чужих несчастьях. Как и отец.

Разве Ирма могла подумать, что её отец, которого она безумно любила, единственный близкий и родной ей человек станет виновником её рухнувшего семейного счастья. Пусть косвенно, но ведь стал. Тот компромат, что отдала ей мать, принадлежал отцу. Ирма сразу обратила внимание, что практически все статьи были подписаны псевдонимом отца. Смешным таким и отчего-то женским - Аглая Петухова. И пометки на финансовых документах и выдержках из медкарт сделаны его почерком. И его записная книжка с намётками статей и контактами.

Потом всё это вылетело из головы - столько всего навалилось в одночасье. А когда Ирма смогла хоть немного мыслить, она поняла, каким расследованием занимался отец десять лет назад. Поняла, почему каждый раз уходя из дома, он прощался так, словно уходил навсегда. В один день так и случилось. Выходит, он погиб не зря. Он всё-таки довёл дело до конца и спрятал компромат в надёжном месте. Вот значит, что искали в их доме после смерти отца. Компромат. Ту проклятую чёрную папку, разрушившую её жизнь. А единственный, кому этот компромат мог навредить, её муж.

К мысли, что Алёша причастен к смерти отца, Ирма пришла не сразу. Но так в неё и не поверила.

Она посмотрела в окно, закрытое решёткой.

Сердце дрожало внутри, сбиваясь с ритма. Ирма легла на кровать и с головой накрылась тонким больничным одеялом. Уже ни к чему ворошить прошлое. Ничего не изменить. Никого не вернуть. Поэтому нет никакой разницы, что было десять лет назад. И если Алёша был виноват в смерти её отца, то он уже наказан с лихвой. Как бы цинично это ни звучало.