— Совсем не обязательно спешить,— отозвалась мисс Брутон с веселой искоркой в глазах, словно точно знала, о чем сейчас думает головка под крахмальной белой косынкой.

Моргана ограничилась ответной улыбкой и с радостью увидела Терезу, выходящую из дома с подносом. Она не сомневалась, что не смогла бы никого поблагодарить за это нежеланное приглашение — даже Несту.

Пока Тереза подавала им шоколад, Фелипе говорил с ней по-португальски, а та, расплывшись в гордой улыбке, отвечала ему, а потом с улыбкой вышла. Моргана снова ощутила укол раздражения, и не заметила, как начала хмуриться, пока не услышала смеющийся голос Несты.

Когда наконец наступило время попрощаться с Нестой и пройти вместе с аристократическим гостем туда, где их ждал лоснящийся чудо-автомобиль, Моргана обнаружила, что ей совершенно не хочется ехать. Тем не менее, она не колеблясь, уселась на переднее сиденье.

Пока маркиз включал зажигание, она повернулась, чтобы послать Несте улыбку, а потом, когда уже не было предлога отворачиваться, стала рассматривать все вокруг. Невольное чувство вины подсказывало ей, что следовало бы по крайней мере предпринять попытку завязать разговор. Однако она постаралась успокоить себя мыслью, что, возможно, он тоже не совсем расположен к беседе, и продолжала молчать, пока он не сказал, не отрывая взгляда от дороги:

— Я вам не нравлюсь, мисс Кэрол. Интересно, это потому что я не англичанин?

Это было сказано так небрежно, почти без интереса, что на мгновение Моргана даже ушам своим не поверила. Когда, наконец, до нее дошло, что он на самом деле сделал это невероятное замечание,— его, конечно, нельзя было расценить как начало разговора на нейтральную тему,— ей так и захотелось сказать, что ее ничуть не интересует его национальность, он просто ей не нравится.

Моргана бросила на него быстрый взгляд, но он смотрел прямо перед собой, и его лицо оставалось непроницаемым. Казалось, что его вообще не волнует ее ответ. Тем не менее, она сочла благоразумным произнести хоть что-то.

— По-моему, вам показалось, сеньор.

— Возможно.

Если ее голос был сдержанным и тщательно маскировал все эмоции, то он снова говорил отстраненно и равнодушно. В конце концов, что ему за дело, если такая неприметная личность, как Моргана Фэй Кэрол, вдруг невзлюбила маркиза де Альвиро Риальта?

Они какое-то время ехали в молчании, и Моргана с удивлением пыталась понять, почему он вдруг произнес это. Право же, он занимает слишком высокое положение, чтобы его волновала антипатия какого-то ничтожества вроде медсестры Кэрол. Но, с другой стороны, его это, по-видимому, нисколько не озаботило. Он просто отметил это с почти оскорбительной небрежностью, а потом вернулся на свою неприступную вершину.

— Поскольку ваше пребывание на Хуамасе ограничено, следует устроить так, чтобы вы получше познакомились с островом,— объявил он, прерывая мысли, которые все равно крутились вокруг него. Можно подумать, она какая-то заезжая туристка, которой надо как можно плотнее заполнить каждую минуту, возмущенно подумала Моргана.

— Когда представится время, я отвезу вас в центр острова.

— Благодарю вас, сеньор,— ответила она ровным голосом, не имея намерения воспользоваться его предложением, но, очевидно, ее недовольство было недостаточно хорошо скрыто.

— Но вам оно не вполне по вкусу? — подсказал он.— Интересно, почему? Моргана закусила губу:

— Вам показалось, сеньор.

— Опять мне кажется,— флегматично проговорил он.— Я обнаружил, что у меня живое воображение, мисс Кэрол. Мне кажется, что я вам не нравлюсь. И еще — что вам не хотелось бы ехать со мной.

На этот раз Моргана не смогла удержаться, чтобы не кинуть на него возмущенный взгляд.

— Возможно, мне не нравится, когда за меня так бесцеремонно принимают решения,— парировала она.

— Но почему? Когда имеешь дело с женщинами, приходится все устраивать самому.

Моргане понадобилась целая минута, чтобы овладеть мыслями, которые опять захлестнул гнев. Никогда она не думала, что мужчина может быть таким невыносимым, оставаясь при этом отстраненным и сдержанным!

— Может, португальские девушки другие,— начала она, твердо намереваясь не давать волю своему непослушному язычку, с которого так и рвались совершенно другие слова.— Мы, англичанки, предпочитаем сохранять независимость.

— Ах, да: знаменитая английская независимость.— В темных глазах появилась легкая насмешка — и в любезном невозмутимом голосе тоже.— Интересно, мисс Кэрол, были ли вы когда-нибудь влюблены?

Мгновенное воспоминание о Филиппе ножом ударило ей в сердце, но ответила она с хорошо разыгранным равнодушием:

— Когда-то я думала, что влюблена. Но это прошло.

— Интересно, была ли это любовь? — Его спокойные темные глаза на мгновение остановились на ней.— Вы, англичане, слишком небрежно относитесь к чувствам. По-моему, вы даже не знаете, что такое любовь.

— Множество людей в Англии вступают в брак, сеньор,— возразила она не без резкости.— Не хотите ли вы сказать, что они делают это без любви?

Он пожал плечами и чуть шевельнул аристократически красивой рукой, лежавшей на руле,— жест пренебрежения.

— Это не та любовь, какую знают португальцы.

— Ее в Англии хватает.

— Ее может не хватить, если вы задержитесь на Хуамасе,— сказал он, наблюдая за ее непроницаемым, как маска, лицом, словно хотел добраться до самой сути того, что за ним скрыто.

— Но я здесь не задержусь, так что мне можно ничего не опасаться,— ответила Моргана, надеясь закончить этот разговор.

— Ну конечно же. Я забыл, что времени так мало.

Сквозь деревья постепенно стал виден «Паласио». Две высокие башни с одной стороны явно напоминали Восток, да и остальная часть здания, насколько его можно было разглядеть, имела фантастический вид мавританского дворца.

Неудивительно, что он так хладнокровно невозмутим, словно он не простой смертный. Так легко воспринять это огромное и сказочно красивое здание его обиталищем. Он здесь родился, и к нему перешел древний титул, громадное состояние и, наверное, целая армия слуг, готовых выполнить каждое его желание,— он управляет целыми деревнями. Практически всем островом Хуамаса. А с этой мыслью снова вернулось раздражение. Несправедливо, чтобы у одного человека была такая власть. В конце концов, он всего лишь обычный смертный, как и все остальные.

Она не знала, что маркиз внимательно наблюдал за нею. Когда он заговорил, в голосе его опять звучала легкая насмешка:

— Вам не нравится «Паласио», сеньора?

— Прекрасен, но немного пугает.

— Вы привыкнете.

Легко взяв ее под локоть, он повернулся и повел ее в здание, где пол был целиком сделан из крошечных блестящих темно-синих плиток, казавшихся такими хрупкими, что она едва осмелилась пройти по ним.

Моргана подумала, что вряд ли смогла бы когда-нибудь привыкнуть к такому удивительному месту, и без особого любопытства попробовала понять, почему он сказал это. Сомнительно, чтобы ей пришлось много раз навещать «Паласио», если вообще она когда-нибудь приедет сюда еще. По крайней мере, постарается этого избежать. Она намерена держаться как можно дальше от Фелипе де Альвира Риальта.

Он усадил ее в кресло с причудливой резьбой и пошел к шкафчику, стоявшему у стены.

— Сначала мы выпьем чего-нибудь прохладного, а потом я отведу вас выбирать книги в моей библиотеке.— Он наполнил хрустальную рюмку сверкающей янтарной жидкостью и передал Моргане со словами: — Легкое вино, которое пьянит чуть больше, чем знаменитый английский лимонад.— Его собственная рюмка содержала жидкость другого оттенка. Он продолжил, и в его приятный непривычно звучащий голос вернулась чуть насмешливая интонация:— Вы можете пить без опасения Оно совершенно безобидное.

Моргана не ответила, осторожно пригубив вино. Оно было приятно прохладным, но у нее не было уверенности, что оно на самом деле столь же безобидно, как лимонад.

Он уселся напротив нее, и она снова заметила, что он необычайно привлекателен. Интересно, знает ли он сам об этом, подумала она. Скорее всего да. Он слишком от мира сего, чтобы это было не так. Другое дело, будет ли им самим когда-либо двигать чувство. Кажется, он слишком отстранен, чтобы испытывать сильные эмоции.

— У вас дар безмятежною молчания, мисс Кэрол.

— У меня дурная привычка мечтать,— отозвалась Моргана со слабой улыбкой, надеясь, что он не спросит, о чем эти мечты. Конечно, почти неизбежно, он это сделает. Казалось, он считает своим естественным правом задавать личные вопросы. Наверное, это свойство хозяина Хуамасы, подумала она. И не сразу сообразила, что возникшая неприязнь несколько смягчается, уступая место ироничной покорности.

— Интересно, о чем мечтают юные англичанки?

— О разном,— любезно ответила Моргана, полная решимости на этот раз не дать ему вывести себя из равновесия.

— О романтической любви? Или это нечто, о чем англичанки не разрешают себе мечтать?

Моргана обнаружила, что решение не поддаться раздражению гораздо легче принять, чем сдержать.

— По-моему, англичанки не менее романтичны, чем все остальные,— сказала она чуть обиженно.— Я и сама, бывало, мечтала о сказочном принце, который примчится на белом скакуне.— Конечно, такое признание сделало ее открытой для ироничного замечания, и она добавила, поспешно пожав плечами, надеясь, что все получается достаточно небрежно:— Конечно, это было много лет тому назад.

— А потом вы выросли? — подсказал он.

— Выросла, сеньор.— Она бросила на него вызывающий взгляд.— Но это не значит, что романтике нет места, даже в Англии. Пусть и без белого скакуна.