Саманта Гарвер - Тайный шепот

Они соединились так легко, словно были кусочками мозаики. Хэрриет сомкнула лодыжки у него за спиной, крепко обхватив его худощавые бедра. Она терлась спиной о грубые камни стены, но не ощущала ничего, кроме близости Бенедикта Она прикусила нижнюю губу, а он стиснул зубы, но из груди его все равно вырывались гортанные стоны.

Его щека терлась о ее щеку, и сначала Харриет чувствовала те несколько волосков, что он пропустил, бреясь перед обедом, но потом не чувствовала ничего. Ничего, кроме внезапного взрыва, сверкнувшего как молния в том месте, где они с Бенедиктом слились воедино. Она смутно услышала, как закричал Бенедикт. Ее ногти впились в его плечи, его – в камни у нее за спиной.

Медленно приходя в себя, Харриет решила: это лучший отпуск в ее жизни, и черт с ним, с пиратом-привидением и призрачным пожаром.

– Может, вот за это они и боролись? – выдохнула она. Они оба дышали часто и поверхностно, словно только что участвовали в гонке.

– Оно того стоило, – произнес Бенедикт прямо ей в губы точно таким же нетвердым голосом. Он не сделал никакой попытки разъединиться.

– Ты когда-нибудь… вот так?

– Нет. Это было, – он посмотрел ей в глаза, – необыкновенно.

Джейн нашла его, когда он колол дрова далеко от дома, здесь их никто бы не услышал. Но заговорила она шепотом.

– Ты угрожал мадемуазель Харриет? – Не вопрос, обвинение. Они не виделись уже давно, и много дней прошло после того, как Брэдборн рассказал ей о нападении, но кровь в ее жилах все еще кипела.

Джеффри Хогг не прекратил работу, заметив горничную, спешившую к нему по высохшей траве. Но при этих дерзко сказанных словах топор его застыл на полпути между темнеющим небом и поваленным деревом. Он медленно повернулся и уставился на Джейн угрожающим взглядом, каким нередко ставил ее на место. Один его глаз сильно распух, а переносица была покрыта струпьями.

Ресницы Джейн затрепетали, и она дернулась, словно хотела отшатнуться, но не сделала этого. Она лишь вздернула подбородок, будто отказывалась бояться человека, которого когда-то пригласила к себе в постель – до того, как поняла, каким бессердечным животным он был на самом деле.

– Зачем ты так поступил? Она тебе ничего не сделала.

– Мои дела тебя не касаются, глупая женщина. Может, ты и рада прислуживать богатеям, рядиться в привидение и выть как полоумная, чтобы их развлечь, а у меня планы получше.

– Планы пугать невинных женщин? Да ты просто хулиган, Джеффри Хогг!

Она увидела, как он замахнулся, и отклонилась, чтобы избежать удара, но недостаточно быстро. Открытой ладонью он стукнул ее по голове так сильно, что она пошатнулась и упала на колени. Пока она поднималась на ноги, Джеффри с силой воткнул топор в дерево, утопив острие на добрый дюйм.

– Я не позволю тебе обижать ее, Джеффри. Я расскажу. Этот человек, ее друг, он…

Джеффри бросился на нее и сжал руки на шее Джейн прежде, чем она успела вдохнуть.

– Ты ничего не расскажешь, ты, чертова шлюха! – злобно прошипел он, забрызгав ее слюной. Джеффри оторвал Джейн от земли, и ее ноги болтались теперь в воздухе. – Я тебя убью! Слышишь меня? Я убью тебя раньше, чем ты мне все испортишь!

Из стиснутого горла Джейн вырвался душераздирающий, отчаянный хрип. Кровь отливала от ее лица, глаза выпучились, сердце бешено колотилось. Она сильно зажмурилась, чтобы последним земным образом не было лицо Хогга, искаженное яростью и безумием.

Джейн никогда раньше не слышала пистолетного выстрела, но узнала его сразу же. В следующий миг они с Джеффри рухнули на землю, и он придавил ее весом своего тела. Джейн отрывала его обмякшие пальцы от своей шеи, задыхаясь и пытаясь глотнуть хоть немного воздуха. Упершись в плечи Джеффри, Джейн приподнялась и в ужасе заскулила – его голова безвольно качнулась вперед, и на нее уставились его мертвые глаза.

С удивившей ее саму силой она оттолкнула от себя Джеффри, бывшего в три раза крупнее. Он перекатился на спину, и Джейн с трудом поднялась на ноги. Ее трясло, она внезапно замерзла. Расширенными, безумными глазами она всмотрелась в подлесок и увидела, как кто-то в темном плаще бежит в сторону конюшен.

Джейн не стала раздумывать, а просто помчалась в противоположном направлении.

– Мистер Брэдборн. – На краю дыры стоял Латимер. – Требуется ваша помощь.

Бенедикте подозрением посмотрел на него, гадая, сколько времени тот дожидается их возвращения.

– В чем дело? – Он наклонился туда, откуда только что выбрался сам, и протянул руку Харриет. Вытащив ее наружу, он увидел, что щеки Харриет все еще полыхают, но сомневался, что Латимер заметит это или поймет, почему она такая раскрасневшаяся.

Харриет вопросительно смотрела то на одного, то на другого.

– На угодьях, – сказал Латимер и кинул на нее короткий многозначительный взгляд.

– Что происходит? – спросила Харриет.

– Вам бы лучше остаться дома, мисс Мосли, – произнес Латимер.

Харриет нахмурилась и скрестила на груди руки.

– Я пойду с вами.

Бенедикт пожал плечами:

– Лучше бы вы этого не говорили, мистер Латимер.

– Понятно, – отозвался тот и пошел впереди них по коридору.

Они шли из особняка в сторону леса, на запад. Харриет держалась рядом с Бенедиктом; на каждый его шаг приходилось два ее. Бенедикт сначала увидел нарубленные дрова и топор, торчавший в стволе, но Харриет в первую очередь заметила тело. Она внезапно остановилась, и глаза ее расширились, когда она опустила взгляд на увядшие листья под ногами.

Бенедикт подошел к трупу, черты лица которого застыли в удивленной маске.

– Конюх?

– Джеффри, – слабым голосом произнесла Харриет. Бенедикт оглянулся. Она была встревожена, но на ногах держалась крепко и на труп больше не смотрела.

Серая фланелевая рубашка на Джеффри задралась вверх, обнажив бледные руки, скрючившиеся, словно они цеплялись за жизнь. Большое круглое темное пятно на груди спускалось вниз, под руку. В центре круга была неровная дыра.

Бенедикт опустился на колени, взял Джеффри за широкое плечо и приподнял, чтобы заглянуть за спину. Там тоже была рана, меньше размером и не такая рваная, как на груди.

– Выстрелили в спину.

– Его нашел один из слуг, – сказал Латимер, молчавший, пока Бенедикт исследовал труп. – Джеффри долго не возвращался с топливом для камина.

Бенедикт кивнул, выпрямился в полный рост и всмотрелся пронзительным, изучающим взглядом в темнеющий лес.

– Харриет.

– Да?

Он обернулся и постарался сказать как можно ласковее:

– Возвращайся в дом.

Она была упрямой, но не глупой и не бестолковой. Харриет кивнула и пошла в сторону особняка. Бенедикт смотрел на нее и гадал, как она себя чувствует после всего случившегося: они только что сгорали от страсти, а в следующий миг уже рассматривали труп. Вдруг Харриет остановилась и слегка запрокинула голову, задумчиво глядя на розовато-пурпурное небо, а потом повернулась лицом к Бенедикту.

– Бенедикт, – сказала она. – Я узнала голос того человека в капюшоне. – Она кивнула. – Думаю, это был он.

– Похоже, здесь происходит что-то странное. Слуги бегают туда-сюда, шепчутся, а вы, мои очаровательные дамы, выглядите так, словно увидели привидение.

Харриет посмотрела сначала на Рэндольфа, потом на леди Крейчли. Они сидели друг против друга в креслах в углу комнаты, причем Дортеа так сжимала руки Харриет, словно спасала этим собственную жизнь.

Герцогиня рассмеялась пугающим, невеселым смехом.

– Боюсь, только вы сможете облечь в правильные слова тот ужас, сэр Рэндольф.

Рэндольф взглянул на Харриет. Его густые усы подергивались.

– Человека застрелили, – пояснила она.

Он оглядел гостиную, словно искал труп, потом шагнул внутрь.

– Вы шутите.

– Хотела бы я, чтобы это оказалось шуткой. – Дортеа еще сильнее стиснула руки Харриет.

Стараясь не морщиться, та высвободила пальцы и ласково похлопала Дортею по руке.

– Одного из конюхов. Бенедикт как раз занимается расследованием.

– Расследованием? – Он поднял белоснежную бровь.

– Я ужасно себя чувствую, – сказала Дортеа. – Честно говоря, он мне не особенно нравился, но все равно не заслужил, чтобы его так хладнокровно убили.

– Мадемуазель?

Вслед за Рэндольфом в гостиную вошла полная кухарка в накрахмаленном переднике, с которой Харриет разговаривала всего несколько дней назад. Она крутила полотенце в белых от муки руках. Харриет заметила у нее под глазами и вокруг рта скорбные морщины.

Кухарка и Дортеа быстро заговорили по-французски. Харриет уловила только знакомое имя.

Когда Миллисент, едва не плача, вышла из комнаты, Харриет нахмурилась:

– Джейн?

– Сразу после того, как нашли тело, мы собрали всех слуг, чтобы убедиться, что с ними ничего не случилось, но Джейн так и не пришла. Миллисент везде искала ее, но после обеда никто Джейн не видел. – Дортеа коротко взглянула на Рэндольфа и негромко добавила: – Она была… близка с Джеффри Хоггом.

– Может, она его и застрелила? – предположил Рэндольф и тут же замахал руками в ответ на возмущенные восклицания обеих женщин. – Такое случается, когда любовники становятся врагами. Значительно чаще, чем вы можете предположить.

Харриет нахмурилась, но не стала пускаться в длинные объяснения о том, что такое настоящая любовь, как объясняла это Бенедикту.

– Нет, – просто сказала она. – Джейн бы и мухи не убила, что там говорить о человеке. – И внезапно вспомнила синяк на щеке у горничной.

Дверь отворилась, и послышались мужские голоса: Латимер и Бенедикт. Ощутив прилив облегчения, Харриет быстро встала с кресла, чтобы встретить их в коридоре. Должно быть, Бенедикт прочел что-то в ее лице, потому что нахмурился:

– Что случилось?