Это тоже не ускользнуло от внимания Столбриджа. Откинувшись на спинку сиденья, он внимательно рассматривал ее. Положительно миссис Брайс – личность исключительно загадочная. Какая-то тайна омрачает ее жизнь, но узнать, что именно стало причиной ее страха, будет не так-то просто.

– Именно Фаулер занимался расследованием смерти Фионы, – пояснил он. – Он же вел дело о самоубийстве Виктории Гастингс. Как и я, он убежден, что тут не обошлось без помощи ее мужа, но доказать он ничего не смог.

Выдержка Луизы подходила к концу. Непростой разговор с Мирандой, потом поцелуй и теперь перспектива познакомиться с полицейским детективом, который… который ведет дела о самоубийствах женщин! Ее пальцы так сжимали ручку кружевного зонтика, что, будь слоновая кость чуть бол ее хрупким материалом, просто сломалась бы. Страх окатывал ее тело и душу ледяными волнами. Но еще хуже страха было неведение, и Луиза, все же, спросила:

– А третье дело – еще одно самоубийство в том же месяце, – ваш детектив вел и его?

– Дело Джоанны Баркли? Конечно. Фаулер занимался убийством лорда Гэвина и, само собой, проводил расследование смерти молодой женщины тоже.

– Понимаю.

Теперь Энтони смотрел на Луизу с тревогой. Казалось, ей трудно дышать. Лицо опять побледнело, словно она была на грани обморока.

– Вам нехорошо? – спросил он.

– Нет-нет, все нормально, благодарю вас. Я… мне просто не приходило в голову, что вы можете вот так запросто общаться с кем-то из Скотленд-Ярда.

– Ну, кроме вас, об этом почти никто не знает. По вполне понятным причинам я не рекламирую в свете подобные знакомства. Фаулер также предпочитает держать своих коллег и начальство в неведении о нашей дружбе.

– Да-да, я понимаю, но все же… согласитесь, для джентльмена вашего статуса и происхождения крайне странно и необычно водить дружбу с полицейским.

– У нас есть общие интересы, – сухо отозвался Энтони.

– Хотите сказать, вы оба надеетесь доказать, что именно Гастингс убил Фиону?

– Да.

– Тогда могу ли я предположить, что именно мистер Фаулер и является вашим основным источником информации, когда речь идет о незаконных делишках Элвина Гастингса?

– Не буду отрицать очевидного. Могу добавить также, что именно Фаулер снабдил меня кое-какими сведениями и о Клементе Корвусе. Весьма полезно иметь знакомого детектива.

– Вам повезло, – отозвалась Луиза, улыбаясь бледными губами.

Глава 15

Столбридж проводил Луизу до парадной двери дома номер двенадцать, произнес традиционные слова прощания и постучал молотком в дверь.

Миссис Голт распахнула двери почти немедленно – можно было подумать, что она поджидала в передней.

– Прошу вас дать мне знать, как только вы получите какие-нибудь известия от Миранды Фосетт, – сказал Энтони.

– Обещаю, я уведомлю вас об этом незамедлительно. – Луиза пообещала бы сейчас все, что угодно. Больше всего на свете ей хотелось спрятаться от его пристального взгляда, остаться одной.

Должно быть, Энтони догадался, что она с нетерпением ждет его ухода, потому что кивнул ей довольно холодно, улыбнулся миссис Голт и поспешил вниз по ступенькам к поджидавшему его экипажу.

Луиза нырнула в дом, словно за ней черти гнались. Она практически швырнула шляпку и перчатки и спросила экономку:

– Леди Эштон дома?

– Еще нет, мэм. Она на собрании Общества садоводов – любителей, но должна вернуться довольно скоро.

– Я буду в кабинете.

Луиза пошла по коридору. Она понимала, что экономка скорее всего смотрит ей вслед, а потому просто шла, высоко подняв голову и сжав руки, хотя больше всего ей хотелось пуститься бегом. Вот и кабинет. Она открыла дверь, вошла в прохладное помещение и, затворив за собой тяжелую деревянную дверь, привалилась к ней спиной.

Луиза чувствовала себя ужасно. Сердце колотилось как бешенное, дыхания не хватало, словно грудь стягивал стальной корсет. В голове билась паническая мысль о том, что надо бежать, спрятаться, скрыться… но куда? Ей некуда бежать. Нужно хоть немного взять себя в руки. Луиза оторвалась от двери и решительно направилась к деревянному шкафчику, который служил баром. Открыла дверки и вынула графинчик с бренди. Щедро плеснула в стакан и сделала глоток. Видимо, сказались спешка и отсутствие привычки – крепкое спиртное обожгло горло, она поперхнулась, закашлялась, на глазах выступили слезы. Немного отдышавшись, она принялась мерить шагами комнату.

– Нельзя нервничать, – повторяла она. – Он не знает, кто я, и никогда не узнает. Нет никого, кто мог бы обнаружить правду.

«Чудненько, вот уже я и сама с собой разговариваю», Луиза вернулась к столу и отпила еще бренди, на этот раз, ограничившись маленьким глоточком. Затем отошла к окну и уставилась в сад.

Возможно, подействовало спиртное: хотя дрожь и страх еще не прошли, к ней вернулась способность рассуждать. «Мое состояние вполне объяснимо, – твердо сказала себе Луиза. – Сегодня я пережила несколько очень непростых моментов. Сначала был тот потрясающий поцелуй, который существенно поколебал мое спокойствие и лишил значительной доли привычного самообладания. А затем новый шок: человек, который так возбуждал чувственность, оказался добрым знакомым детектива из Скотленд-Ярда, который расследовал убийство лорда Гэвина».

Еще глоток бренди. Паника отступает, дыхание становится ровнее. «Пожалуй, все не так страшно, – решила Луиза, поставив на стол пустой стакан. – Я справлюсь. Просто мне придется быть очень осторожной в будущем. Но опасность разоблачения вряд ли угрожает мне сию минуту… и даже в перспективе не столь уж неотвратима. Энтони поглощен желанием расследовать убийство Фионы и отомстить за нее. Вот этим он и будет заниматься – искать возмездия за убийство своей любимой. И вряд ли ему хватит сил, времени и желания присматриваться к скромной провинциалке, которая помогает ему в расследовании».

Луиза сочла эту мысль вполне логичной, и хотела было обдумать еще что-то важное… но забыла, что именно. Бренди оказал, наконец, свой расслабляющий эффект, однако Луиза твердо пообещала себе впредь не целоваться с Энтони. Нет большего безумия, чем вступить в любовную связь с Энтони Столбриджем. Во-первых, он слишком заметная фигура в высшем обществе, а во-вторых, все эти любовные связи и романы кончаются плохо.

Луизе вдруг стало ужасно одиноко и тоскливо. Она прислонилась лбом к холодному стеклу и подумала, что, к сожалению, никогда не узнает, каково это – быть любимой Энтони Столбриджем. Быть любимой и желанной по настоящему, как он любил и желал свою Фиону.

Глава 16

Дейзи Сполдинг проснулась от боли. Вчера она приняла дозу опиума, но к утру его действие закончилось и ее тело, покрытое синяками и ссадинами, наполнилось болью. Закусив губы, чтобы сдержать стон, Дейзи медленно села на узкой кушетке. Тело ныло, но слушалось, и женщина вздохнула с некоторым облегчением: она пережила еще одну ночь и еще одного клиента. Впрочем, нужно добавить: едва пережила. Негодяй забил бы ее до смерти, если бы Дейзи не выплюнула кляп и клиент из соседней комнаты не услышал ее крики и плач и не поинтересовался происходящим. Вчерашний клиент оказался настоящим зверем. Она слишком поздно заметила в его глазах безумие, а потом он всунул кляп ей в рот, связал руки за спиной и принялся избивать, наслаждаясь ее ужасом и болью.

Она проработала в этом борделе всего несколько недель, но теперь сомневалась, что дотянет до конца месяца. Ее муж Эндрю умер, а человек, которому он остался должен деньги, предложил ей отработать долг в «Феникс-Хнусс». Дейзи подумывала о том, чтобы покончить со всем разом, бросившись в реку, но кредитор уговорил ее не спешить. Всего пару месяцев, сказал он. Этот бордель не такой, как остальные, уверял кредитор бедную женщину. «Все женщины, работающие там, вышли из вполне респектабельных семейств, совсем как вы. Они занимают привилегированное положение и зарабатывают очень неплохие деньги по сравнению с теми, которые снимают клиентов на улицах. Они не шлюхи, а куртизанки, и мужчины всегда охотно платят за удовольствие провести время в обществе воспитанной и образованной женщины приятного происхождения».

«Я была дурой, – честно призналась себе Дейзи, – когда надеялась, что со мной будут обращаться лучше, потому что когда-то я была леди. Сейчас я шлюха, и все». Ей пришлось выбирать между работным домом и публичным, и она выбрала «Феникс-Хаус». И только несколько дней назад случайно узнала, что тот самый кредитор получил от хозяйки заведения, мадам Феникс, кругленькую сумму за то, что привел ей благородную леди.

Мадам Феникс осмотрела Дейзи и заявила, что она недостаточно красива, чтобы привлечь обыкновенных клиентов, и ей придется ублажать тех, кто любит быть грубым с женщиной. Чтобы возбудиться, объясняла она Дейзи, некоторым джентльменам нужно покричать и пошуметь. Брань, пара оплеух, но ничего серьезного.

Дейзи с трудом сползла с кушетки и на ватных ногах добралась до умывальника в углу. Заглянула в зеркало. Глаза заплыли, лицо сине-черного цвета. Челюсть опухла и болит невыносимо. Все тело болит, и ей страшно снять сорочку и посмотреть на себя. «Я просто не переживу следующего раза, – с тоскливым ужасом думала Дейзи. – И если уж умирать в двадцать два года, то лучше по собственному желанию». Она не доставит своим последним вздохом удовольствие очередному садисту, чтобы он мог кончить, выдавливая из нее жизнь.

Дейзи была молода, и воля к жизни мешала ей всерьез задуматься о том, что нужно спешить к реке. Вместо этого она вспомнила разговоры о доме на Суонтон-лейн, где любой женщине, даже уличной проститутке, гарантировали приют и горячую еду. Эти сведения передавались шепотом, но кое-кто говорил даже, что хозяйка заведения помогает девушкам поменять имя и найти нормальную работу.

Терять уже нечего, решила Дейзи. Но придется быть очень и очень осторожной. Мадам Феникс совершенно безжалостная женщина. Поговаривали, что она просто хладнокровно убила бывшую хозяйку «Феникс-Хауса» и заняла ее место. А тот тип, которого она принимает у себя, ее любовник – у него страшные и холодные глаза убийцы. Дейзи вздрогнула и тихонько заскулила от боли. Если мадам Феникс узнает, что одна из ее проституток сбежала и собирается вырваться на свободу, то пойдет на все, чтобы не допустить этого, иначе примеру Дейзи могут последовать другие.