С какой это стати? — насмешливо спросил Эдуард Дункан. — Вы совершили незаконный поступок, Хейвуд, и если вы вмешаетесь, то я упрячу вас на каторгу за похищение моей несовершеннолетней племянницы.

С этими словами он направился к двери, таща за собой упирающуюся Лалиту.

Девушка сопротивлялась как могла, но Эдуард Дункан был очень силен и почти не обращал внимания на ее тщетные усилия.

— Прежде всего вы выслушаете, что я вам скажу, — твердо заявил лорд Хейвуд.

Он бросился вслед за ними через парадную дверь и остановился на верхней ступени, пока Эдуард Дункан тащил Лалиту вниз за собой.

— Не подходите, или очень об этом пожалеете! — крикнул он лорду Хейвуду.

При этих словах он изо всех сил дернул Лалиту за руку, и девушка, не удержавшись на ногах, упала и скатилась по ступеням.

Этого лорд Хейвуд не смог вынести. Он бросился вниз на Эдуарда Дункана и сбил его с ног. Тот упал, с размаху ударился головой о край каменной ступени и потерял сознание. Пистолет с глухим стуком выпал из его рук.

Лорд Хейвуд поднялся на ноги и, подхватив обмякшее тело Эдуарда Дункана, стащил его вниз и отнес к стоящему у лестницы фаэтону.

Опустив обмякшее тело на пол экипажа, он обратился к молодому мужчине, который все еще держал вожжи и испуганно глядел на пылающего яростью лорда.

— Заберите этого типа отсюда и постарайтесь, чтобы он больше здесь никогда не появлялся!

— Вы не смеете так обращаться с моим отцом! — воскликнул молодой человек дрожащим не то от страха, не то от негодования голосом.

— Если это ваш отец, то мне искренне вас жаль, — резко ответил лорд Хейвуд. — А теперь убирайтесь с моей земли, и чем быстрее, тем лучше.

Его угрожающий тон, без сомнения, напугал Филиппа Дункана, и он готов был беспрекословно слушаться.

Молодой человек нервно стегнул лошадей, и экипаж покатил прочь. Одна нога Эдуарда Дункана, лежащего без чувств — на полу фаэтона, свесилась наружу и раскачивалась при движении экипажа из стороны в сторону.

Такой эта картина и запечатлелась в памяти лорда Хейвуда, и потом он всегда вспоминал ее, когда речь заходила о бешеном дяде Лалиты.

Проводив удаляющийся фаэтон взглядом, лорд Хейвуд наклонился, чтобы взять пистолет, который скатился по ступеням и теперь лежал у подножия лестницы. Затем он повернулся и увидел, что Лалита уже поднялась и стоит, виновато глядя на него.

Она была очень бледна и сильно напугана.

— Вы… спасли меня! — воскликнула она. — Я так боялась, что ему удастся… увезти меня от сюда!

Лалита была готова зарыдать, но ее остановило холодное выражение лица лорда Хейвуда. Она с тревогой увидела, что на нем нельзя было сейчас прочитать ни сочувствия, ни нежности.

Все еще держа пистолет в руке, лорд Хейвуд поднялся по ступеням.

Поравнявшись с ней, он мрачно сказал:

— Мне кажется, пришло время, когда вы про сто обязаны мне все объяснить, Лалита. Я хочу наконец услышать всю правду. И прямо сейчас!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Лорд Хейвуд прошел через зал и, не останавливаясь, решительным шагом направился прямо в кабинет.

Лалита потерянно следовала за ним. Ее охватило безнадежное отчаяние, все рушилось прямо на глазах. Все, о чем она мечтала и что так чудесно начиналось, могло сейчас безвозвратно погибнуть. Неужели она потеряет то, что значило для нее так много? Что стало для нее смыслом жизни!

Она закрыла за собой дверь в кабинет и встала прямо перед лордом Хейвудом, с мольбой глядя на него. В ее глазах, огромных и тревожных, как у испуганной лани, отражались все ее сомнения и самые дурные предчувствия.

Она все еще слегка дрожала от пережитого ею ужаса.

Больше всего ей хотелось сейчас подбежать к лорду Хейвуду и спрятать лицо у него на плече, чтобы он обнял ее своими сильными надежными руками.

Не глядя на нее, лорд Хейвуд холодно сказал:

— Кажется, я припоминаю теперь генерала Дункана, который жил когда-то в шести милях отсюда.

— Это был мой дедушка.

— Почему вы ничего мне не сказали о нем?

— Дедушка давно умер, а вы ведь видели дядю Эдуарда! Как я вам говорила, он принуждал меня… выйти замуж за его сына Филиппа… — тихо сказала девушка и чуть слышно добавила: — Его вы тоже видели.

— Потому что вы богатая наследница? — уточнил лорд Хейвуд.

Лалита подошла ближе. Силы совсем оставили ее, и, чтобы не упасть, она тихо опустилась на край одного из кресел.

— Сначала, — все так же тихо отвечала она, — я боялась… что вы отошлете меня… назад к дяде. А потом, когда вы стали уверять… что ни за что… не примете денег от… женщины…. я просто не могла сказать вам, что я… очень богата.

Лорд Хейвуд молчал, и Лалита, не в силах больше сдерживать слова, которые так и рвались наружу, воскликнула:

— Пожалуйста… пожалуйста, не отвергайте меня! Теперь, когда я поняла, что я люблю вас… я не смогу уйти и жить одна… и… неужели любовь не важнее каких-то денег!

Она сжала руки в порыве отчаяния и, не в силах больше сдерживать чувств, что бушевали сейчас в ее груди, разрыдалась, не сводя с лорда Хейвуда полных слез глаз.

Но лорд Хейвуд, не глядя на нее, все так же холодно спросил:

— Вы сказали, что расскажете мне все завтра вечером. Вы именно это и собирались мне рас сказать?

И поскольку Лалита ничего не ответила, а только тихо всхлипывала, он продолжил:

— Мне кажется, я понял. Значит, вы намеревались выйти за меня замуж, скрыв сведения о том, что вы богатая наследница. Я правильно полагаю?

Поскольку это была правда, Лалите нечего было возразить, и после минуты молчания она сказала не очень уверенно:

— Рассказать вам… что произошло… на самом деле?

— Именно этого я и жду от вас, — кивнул лорд Хейвуд.

— Мой отец встретил мою маму, которая приехала из Америки, когда она гостила в Англии у своих родных. Они оба сразу же влюбились друг в друга.

При этих словах ее голос зазвучал мягче, и она с трогательной нежностью взглянула на лорда Хейвуда, словно чувствуя, что ее рассказ должен был затронуть сентиментальные струнки в его душе.

Но он никак не отреагировал, и она продолжила:

— Они поженились. Это произошло сразу после того, как началась война, и мама не решилась возвращаться в Америку. К тому же отец был военным и служил в гвардии.

— Итак, они остались в Англии, и вы родились здесь, — закончил за нее лорд Хейвуд.

Лалита кивнула.

— Мама не хотела терять связи с родиной и постоянно писала своим родителям, но письма часто пропадали или шли очень долго. А когда много позже Англия была втянута в войну с Америкой, письма и вовсе перестали доходить, и мама длительное время не имела никаких вестей о своих родных.

— Это неудивительно, — заметил лорд Хейвуд.

— Потом папа был ранен в ногу, и его демобилизовали, — продолжала Лалита. — Бабушка умерла, дедушка ушел в отставку, и мы переехали жить к нему в Мэнор-хауз, где я с тех пор и жила.

— Где именно это находится?

— В Литл-Шелдоне. Это небольшой поселок недалеко от вашего поместья.

— Теперь я вспомнил, — сказал лорд Хейвуд.

— Это около шести миль отсюда по дороге, — объяснила Лалита. — Но если ехать на лошади прямо, через поля и лес, то это гораздо ближе.

Только теперь чуть заметная улыбка появилась на губах лорда Хейвуда, когда он сказал:

— Так вот откуда вы так хорошо знаете о моем поместье.

— Я иногда проезжала мимо и видела этот дом. Он очень мне нравился, и я иногда придумывала всякие интересные истории, связанные с этим домом. Когда ваш дедушка умер… мне очень хотелось вас увидеть… я представляла себе, какой вы…

Она замолчала, и через мгновение лорд Хейвуд довольно сурово потребовал:

— Продолжайте.

— После Ватерлоо, когда прекратились военные действия, мама получила письмо из Америки, в котором говорилось, что ее отец умер и оставил ей все деньги.

— Он был богатым человеком? — спросил лорд Хейвуд.

— Очень богатым, — сказала Лалита. — Поскольку было необходимо, чтобы мама поехала и вступила в права наследства, они с отцом оставили меня с дедушкой, а сами уехали в Америку.

— Это было два года назад? — спросил лорд Хейвуд.

— Да, почти два года. Это произошло в августе.

— И что случилось потом?

— Корабль, на котором они возвращались в Англию… затонул… Все, кто был на борту… погибли.

Голос девушки чуть дрогнул, и лорд Хейвуд шагнул было к ней, но, сделав над собой усилие, сдержал этот порыв.

Взяв себя в руки, что, как понял лорд Хейвуд, далось ей с большим трудом, Лалита продолжала:

— Из Америки мама писала дедушке о том, сколько денег она получила… и еще о том, что, поскольку я их единственный ребенок, все это состояние должно перейти ко мне.

— И что сказал об этом ваш дедушка?

— Он был не слишком доволен, — ответила Лалита. — Он сказал мне тогда: «Это значит, моя девочка, что все охотники до богатого приданого Англии будут виться возле тебя в надежде заполучить твои деньги! И чтобы этого не случилось, мы никому не скажем о твоем наследстве!»

— Ваш дедушка рассудил очень мудро. Но, когда он умер, как я полагаю, этим не преминул воспользоваться ваш дядя?

Именно так все и случилось, — кивнула Лалита, тяжело вздохнув. — Я думаю, что дедушкин поверенный в делах, должно быть, сказал ему об этом, так как дядя Эдуард вскоре прибыл в Мэнор и объявил, что он теперь является моим опекуном и я должна делать все, что он мне велит.

— А до этого вы часто его видели? — поинтересовался лорд Хейвуд.

— Нет, у него с дедушкой были довольно прохладные отношения. Дедушка никогда не одобрял его поведение. Прежде всего за то, что он, ссылаясь на плохое здоровье, избежал службы в армии. Ну и потом, дядя постоянно требовал, чтобы дедушка оплачивал его долги.