— Хорошо, без проблем, — говорю я. — Номера моего счета достаточно?

Четыреста фунтов! Я словно в тумане, пока ищу свою чековую книжку. Вот так легко! Ну надо же!

— Прекрасно. — Эрик записывает данные. — С бухгалтерией разобрались. Скажите, а на вас можно рассчитывать в плане не финансовых, а обычных статей?

Можно ли на меня рассчитывать? Он что, шутит? Стараясь не выдать своего щенячьего восторга, степенно отвечаю:

— Пожалуйста. Честно говоря, я… даже с удовольствием сменила бы профиль.

— Хм, хорошо. Тогда я буду иметь вас в виду, если попадется что-то подходящее. Как я сказал, ваш стиль нам подходит.

— Спасибо большое.

Когда я кладу трубку, на моем лице блаженная улыбка. Мой стиль подходит «Дейли уорлд»! Ха! Наконец-то я нашла свою нишу!

Телефон тут же начинает трезвонить. Неужели Эрик Форман уже решил предложить мне работу? Хватаю трубку и деловым тоном произношу:

— Ребекка Блумвуд слушает.

— Ребекка, — раздается резкий голос Люка Брендона, и мое сердце замирает. — Скажите на милость, что это за хрень?

Черт.

Кажется, он очень зол. В горле мгновенно пересыхает, ладони становятся мокрыми. Боже. Что ему сказать? Что?

Стоп. Подождите-ка. Я-то как раз ничего плохого не сделала.

— Не понимаю, о чем это вы. — Надо потянуть время. Так, спокойно, спокойно и хладнокровно — вот как ты должна себя вести.

— Ваши дешевые инсинуации в «Дейли уорлд», — едко отвечает он. — Ваша однобокая, клеветническая писанина.

От шока я чуть не задохнулась. Дешевая клевета?!

— Она не дешевая! — наконец выплевываю я. — Это хорошая статья. И уж ни в коем случае не клеветническая. Я могу доказать каждое свое слово.

— А выяснить вторую сторону истории, я так понимаю, вам было некогда? — зло кидает он. — Вы, наверное, так усердно писали свое цветистое лирическое отступление, что забыли спросить мнение «Флагстафф Лайф»? Лучше ведь состряпать сенсацию, нежели описать правдивые обстоятельства.

— Я пыталась узнать мнение второй стороны! — в ярости кричу я. — Вчера звонила в вашу дурацкую контору и сообщила, что собираюсь написать статью!

Тишина.

— С кем вы говорили? — наконец спрашивает Люк.

— С Алисией. Задала ей вполне конкретный вопрос по поводу намерений «Флагстафф Лайф» накануне слияния, и она сказала, что перезвонит мне. Я говорила, что это срочно.

Люк нетерпеливо вздыхает.

— Какого хрена вы общались с Алисией, если «Флагстафф Лайф» — мои клиенты, а не ее?

— Я знаю! И сказала ей то же самое. Но она ответила, что вы очень занятой человек и она сама со мной разберется.

— А вы ей сказали, что пишете для «Дейли уорлд»?

— Нет, — признаюсь я и краснею. — Для кого пишу, я не говорила. Но если бы она спросила, я бы ответила. Ей просто было наплевать. Она просто решила, что вряд ли я могу заниматься чем-то важным. — Помимо воли, мой голос так и звенит от негодования. — И похоже, она ошиблась, да? Вы все ошибались. Может, это научит вас относиться с уважением ко всем людям, а не только к тем, кого вы считаете важными персонами.

Я замолкаю, тяжело дыша; на том конце провода — удивленная тишина.

— Ребекка, — наконец говорит Люк. — Если все дело в том, что произошло между нами на днях, если это жалкая месть…

Нет, я сейчас взорвусь!

— Вы! Не смейте меня оскорблять! — ору я. — И не пытайтесь списать все на личные мотивы! Ничего личного в этом деле нет! Во всем виноваты ваши некомпетентные работники! Я вела себя как профессионал. Я дала вам возможность высказать свою точку зрения. У вас была возможность! И если вы ее упустили, это не моя вина!

И, не дав ему шанса сказать что-то в ответ, бросаю трубку.

Возвращаюсь на кухню, меня всю трясет. Неужели мне когда-то нравился Люк Брендон? Подумать только, я обрадовалась, встретив его тогда в ресторане. И какого черта я брала у него в долг двадцать фунтов? Да он же надменный, самовлюбленный шовинист…

— Телефон! — кричит мама. — Мне взять трубку?

Господи, неужели опять он? Решил извиниться? Ну уж пусть не думает, что я так легко все забываю. Я буду драться за каждое свое слово. Так ему и скажу. И еще добавлю…

— Бекки, это тебя, — зовет мама.

— Хорошо, — спокойно отвечаю я и иду к телефону. Я не тороплюсь. Я не волнуюсь. Я полностью контролирую ситуацию.

— Алло?

— Ребекка? Это Эрик Форман.

— Ой, — удивляюсь я. — Привет.

— По вашей статье уже новости.

— Какие? — спокойно спрашиваю я, а у самой внутри все сжимается. А что, если ему позвонил Люк Брендон? Что, если я действительно в чем-то ошиблась? Черт, я ведь проверила все факты? — Мне только что звонили из телешоу «Утренний кофе». Знаете такое? Ведущие Рори и Эмма. Они заинтересовались вашей историей.

— Что? — тупо спрашиваю я.

— Они делают серию репортажей на финансовую тему. Раз в неделю к ним в студию приходят финансовые эксперты и рассказывают, как правильно распоряжаться деньгами. — Эрик Форман понижает голос: — На самом деле у них проблемы с материалом. Они уже обсудили ссуды, кредитки, пенсии — в общем, все…

— Ясно, — бормочу я, чтобы не показаться полной дурой.

Но когда до меня доходит смысл его слов, я впадаю в оцепенение. Рори и Эмма прочитали мою статью? Сами Рори и Эмма? Мне вдруг представилось, как они сидят вдвоем и лихорадочно читают газету, вырывая ее друг у друга.

Но это же глупо, правда? Наверняка они купили два экземпляра.

— В общем, они хотят пригласить вас на завтрашний эфир, — продолжает Эрик Форман. — Чтобы вы рассказали про украденные бонусы и предупредили, чтобы зрители соблюдали осторожность в подобных делах. Ну как, интересно? Подумайте. Я могу сказать им, что вы заняты.

— Нет! — быстро отвечаю я. — Нет, скажите им, что… что меня заинтересовало их предложение.

Когда я кладу трубку, со мной чуть не случается обморок. Неужели это правда? Меня покажут по телевизору!

БАНК ХЕЛЬСИНКИ

ХЕЛЬСИНКИ — ХАУС

ЛОМБАРД — СТРИТ, 124

ЛОНДОН


Для Ребекки Блумвуд Уильям Грин

Рекрутмент Фаррингдон-сквер, 39

Лондон


27 марта 2000 года.

Хива Ребекка Блумвуд.


Оли ериттааин хауска тввата тейдаат вииме вии-колла, ваикка тапааменен яаикин лихиекси. Олитте сельваасти хермостунут, микаа он айван иммааррет-тамаа. Сиита хоулиматта мина я коллегани ихаилим-ме твавлли-суудеста пойкеамма луонтеенлатаунне. Олемме вармоя, етта теиста олиси ихтиоллемме пальон хьотья, я миелелламме тапаисимме теидаа уудестаан, ехка лоунаан меркейсса.

Халуаисин оннителла теита сууренмоисеста ар-тиккелистанне «Дейли уорлд» — лехдесса. Олетте сельвасти таитава илмаисемаан аятуксианне, я он суури ило пааста паин кескустелемаан кансанне аидинкейлеллани. Тоивойсин етта оттаситте минуун ихтейтта илла майнитулла осоиттелла.


Пархаин тервейсин Иставаллисести. Ян Виртанен.

19

Машина, отправленная за мной со студии, прибывает вовремя — ровно в 7.30 утра. Когда в дверь звонят, мама, папа и я дружно вскакиваем.

— Ну, приехали наконец, — ворчит папа, глядя на часы.

С той минуты, как я сообщила папе о приглашении на телевидение, он твердит, что машина непременно опоздает и ему придется самому везти меня на студию. Вчера вечером даже разработал маршрут и обговорил с дядей Малкольмом запасной вариант. (Честно говоря, я думаю, что папа очень надеялся на такой поворот событий.)

— Ну, Бекки, — у мамы дрожит голос, — удачи тебе, дочка. — Она смотрит на меня, качает головой. — Наша малышка Бекки на телевидении. Надо же.

Я двигаюсь к выходу, но папа останавливает меня:

— Пока ты не открыла дверь, Бекки, хочу тебя спросить: уверена ли ты? Ты готова пойти на этот риск?

Он мельком смотрит на маму, и она кусает губы.

— Папа, все будет нормально, — успокаиваю я родителей. — Мы об этом уже говорили.

Вчера папа вдруг подумал, что, если меня покажут по телевизору, мой преследователь будет знать, где меня искать. Сначала он потребовал, чтобы я отменила интервью. Мне понадобилось немало сил, чтобы убедить его и маму, что телестудия надежно охраняется. Они даже придумали нанять для меня телохранителя, представляете? Вот было бы шоу — заявиться на телевидение с телохранителем.

Хотя… это выглядело бы круто и загадочно. Эх, а неплохая идея.

Снова звонят, и я решительно иду к двери.

— Осторожно там, — напутствует папа.

— Хорошо, не беспокойся.

Открывая дверь, стараюсь не выдать волнения и восторга. Но внутри я такая счастливая и легкая — как воздушный шарик.


Просто удивительно, до чего все замечательно складывается. Мало того, что меня по телевизору покажут, так еще все такие добрые и ласковые со мной. Вчера я несколько раз разговаривала по телефону с ассистентом продюсера «Утреннего кофе» — очень милой девушкой по имени Зелда. Мы подробно обсудили все, что я должна сказать в эфире, потом она договорилась, чтобы за мной приехала машина. А когда я сообщила, что сейчас нахожусь в доме моих родителей и у меня с собой нет подходящей одежды, она немного подумала и предложила подобрать что-нибудь у них в студийном гардеробе. Класс, да? Подобрать себе наряд в студийном гардеробе!

Думаю, после передачи мне разрешат оставить вещи себе.

Распахиваю дверь и от радости чуть не хлопаю в ладоши. На крыльце стоит дородный пожилой мужчина в синем двубортном пиджаке и фуражке, а за его спиной сияет автомобиль. Мой личный шофер! Жить становится лучше, жить становится веселее!

— Мисс Блумвуд? — спрашивает шофер.

— Да, — отвечаю я, не в силах удержать своего восторга и расплываясь в счастливой улыбке.

Он первый хватается за ручку, подчеркнуто вежливо распахивает дверцу и стоит в ожидании. Ну честное слово, я прямо как кинозвезда!