С нетерпением ждем Вашего ответа.


С уважением,

Сью Скеппер,

менеджер по маркетингу.


P. S. Зачем откладывать? Наберите номер прямо сейчас. Что может быть легче?

12

В тот вечер я возвращаюсь домой жалкая и убитая. Высокооплачиваемые банковские должности и «Хэрродс» с Люком Брендоном кажутся теперь очень далекими. Реальная жизнь не имеет ничего общего с прогулками на такси вокруг Найтсбриджа и чемоданами за тысячу фунтов. Разве не так? Реальность — крошечная квартирка, в которой до сих пор пахнет карри, письма из банка с угрозами и полная растерянность от собственного бессилия.

Вставляю ключ и открываю дверь. Слышу голос Сьюзи:

— Бекки, это ты?

— Да! — Я стараюсь говорить весело. — Ты где?

— Тут. — Она выглядывает из моей комнаты. У нее порозовели щеки и в глазах блеск. — Отгадай, какой сюрприз я тебе приготовила?

— Какой? — спрашиваю я и ставлю на пол дипломат. По правде сказать, мне сейчас не до ее сюрпризов. Опять, наверное, переставила мою кровать или что-то в этом роде. Все, что я сейчас хочу, — чашку чая и что-нибудь перекусить. Я ведь так и не пообедала.

— Заходи, увидишь. Нет, закрой глаза, я тебя проведу.

— Хорошо, — неохотно соглашаюсь я, закрываю глаза и протягиваю ей руку.

Мы идем по коридору и, разумеется, когда подходим к моей комнате, я невольно начинаю ощущать легкий трепет предвкушения. На меня эти фокусы всегда действуют.

— Ну вот, теперь смотри!

Открываю глаза и оглядываю свою комнату, пытаясь понять, что же придумала Сьюзи на этот раз. По крайней мере, она не покрасила стены и к занавескам не прикасалась, и компьютер мой выключен. Что же она…

И тут я их замечаю. На моей кровати. Кучи готовых рамок, обтянутых тканью. Сделаны идеально — все углы ровные, тесьма аккуратно приклеена. Глазам своим не верю. Тут их не меньше…

— Пока сто штук, — говорит Сьюзи у меня за спиной. — А остальные сделаю завтра! Правда, классно получилось?

Я в недоумении смотрю на нее:

— Ты… все их сделала сама?

— Да! — гордо заявляет она. — Когда я вошла во вкус, оказалось, что это очень легко. Делала, пока смотрела «Утренний кофе». Жалко, что ты не видела. У них там был отличный прямой эфир со звонками телезрителей — про мужиков, которые носят женскую одежду! Представляешь, один парень…

— Сьюзи, погоди. — Я пытаюсь понять, что происходит. — Ты же наверняка потратила уйму времени. — Недоверчиво окидываю взглядом кучу готовых рамок. — Зачем ты…

— Ну, у тебя ведь не очень хорошо получилось, правда? — ласково говорит она. — И я решила тебе помочь.

— Помочь? — слабо переспрашиваю я.

— А завтра все доделаю и позвоню в компанию, чтобы они забрали готовые рамки. Знаешь, они очень удачно придумали — не нужно отправлять почтой. Они сами приедут и заберут, а тебе пришлют чек. Должно быть около трехсот фунтов. Неплохо, а?

— Подожди. Как это они мне пришлют чек? Сьюзи смотрит на меня как на тупицу:

— Бекки, это же твои рамки.

— Но сделала их ты! Сьюзи, это тебе они должны прислать деньги!

— Но я же их для тебя сделала! Чтобы ты смогла заработать триста фунтов!

Я молча гляжу на нее и чувствую, как слезы подкатывают к горлу. Сьюзи сделала для меня эти рамки. Медленно сажусь на кровать, беру в руки рамку, провожу пальцем по ткани. Она безупречна. Такую рамку можно выставить на продажу в самом дорогом магазине.

— Сьюзи, это твои деньги, не мои, — наконец говорю я. — Теперь это твое дело.

— А вот и нет, — отвечает она с торжеством в голосе. — У меня есть свое дело.

Она подходит к кровати и что-то достает из-под кучи рамок. Это тоже рамка, но не такая, как остальные. Она обтянута мягкой серебристой тканью, сверху розовыми буквами написано «АНГЕЛ», а на уголках болтаются серебристые помпончики. Это самая классная и китчевая рамка в мире.

— Нравится? — неуверенно спрашивает она.

— Очень! — Я выхватываю у нее рамку, чтобы разглядеть получше. — Где купила?

— Я не купила. Я ее сама сделала.

— Что? Ты сама сделала?

— Да, пока смотрела «Соседей». Кстати, ужасная была серия. Бет узнала про делишки Джои и Скай.

Я в шоке. Откуда у Сьюзи вдруг открылись такие таланты?

— Как думаешь, сгодятся на продажу? — Она осматривает рамку со всех сторон. — Будут их покупать?

Будут ли их покупать?

— Сьюзи, — говорю я серьезно. — Ты станешь миллионершей.

И весь вечер мы пьем, планируя бешеный взлет карьеры Сьюзи-предпринимательницы. Мы смеемся до колик, обсуждая, что ей надеть на встречу с королевой — «Шанель» или «Праду», и к ночи я совершено забываю и про инцидент с Люком Брендоном, и про «Банк Хельсинки», и вообще все беды минувшего дня.


На следующее утро беды наваливаются на меня одновременно, как в фильме ужасов. Я просыпаюсь бледная, меня бьет озноб, и больше всего мне хочется вообще не вставать. На работу идти не хочется. Остаться бы дома, под теплым одеялом, смотреть телик и быть компаньонкой Сьюзи-миллионерши.

Но сейчас у нас запарка, и Филип ни за что не поверит, что я заболела.

Каким-то образом мне удается отодрать себя от кровати, одеться и доковылять до метро.

В кофейне покупаю огромную порцию капуч-чино, шоколадный кекс и пышку. Плевать, если растолстею. Мне необходимы глюкоза, кофеин и шоколад, и побольше.

К счастью, в офисе все так заняты, что болтать некогда и нет нужды рассказывать, как у меня прошел вчерашний день. Клэр что-то самозабвенно печатает, а у меня на столе лежит целая стопка корректуры. А потому, проверив электронную почту — ни одного сообщения, — я с тяжким вздохом поудобнее устраиваюсь на стуле и начинаю вычитывать скопившийся материал.

«Балансировать на грани риска и прибыли, вложив деньги в игру на фондовой бирже, — задача не из простых, особенно если речь идет о начинающем инвесторе…»

Боже, ну и тоска.

«Хотя в некоторых секторах прибыль может быть внушительной, никто не даст никаких гарантий, а для мелкого инвестора…»

— Ребекка?

Я поднимаю глаза. Филип идет к моему столу с очередной бумажкой в руке. Вид у него не очень довольный. На какое-то мгновение мне почудилось, что он говорил с Джилл Фокстон из кадрового агентства «Уильям Грин», все про меня узнал и теперь собирается уволить. Но когда Филип подходит ближе, я вижу, что в руках у него, как всегда, занудный пресс-релиз.

— Ребекка, я хочу, чтобы вы пошли туда вместо меня. В пятницу. Я бы сам сходил, но буду занят тут по маркетинговым вопросам.

— А, — отвечаю я без малейшего энтузиазма и забираю бумажку. — Хорошо. А что за тема?

— Ярмарка предложений по частному финансированию в «Олимпии». Мы всегда ее посещаем. Тоска, смертная тоска.

— Банк «Барклейз» устраивает в перерыве небольшой прием с шампанским, — добавляет он.

— Ну ладно, — реагирую я с уже большим энтузиазмом. — Наверное, интересно будет. А что конкретно…

Я смотрю на листок бумаги и только теперь замечаю шапку с логотипом «Брендон Комьюникейшнс». Мое сердце замирает.

— Да просто большая выставка, будут представлены все секторы индивидуального финансирования, — рассказывает Филип. — Беседы, стенды, встречи. Просто опишете все, что покажется интересным. На ваше усмотрение.

— Хорошо, — помедлив, соглашаюсь я. Какое мне, собственно, дело, будет ли там Люк Брендон? Не стану обращать на него внимания, и все дела. Отнесусь к нему с тем же уважением, с каким он отнесся ко мне. А если он попытается со мной заговорить, гордо подниму голову, развернусь и…

— Как там корректура? — спрашивает Филип.

— Отлично, — говорю я и беру верхний листок. — Скоро закончу.

Он кивает и уходит, а я снова принимаюсь читать.

«…А для мелкого инвестора риск от подобных вложений может перевесить потенциальную прибыль».

Господи, вот скука. Я даже не могу заставить себя сосредоточиться на смысле того, что читаю.

«Все большее количество инвесторов требуют высоких доходов, характерных для игры на фондовой бирже, но с предоставлением серьезных гарантий. Один из возможных вариантов — вложить средства в фонд „Трэкер“, который автоматически отслеживает 100 самых успешных компаний…»

Последняя фраза наводит меня на мысль. Я пододвигаю к себе блокнот и нахожу новый номер Элли в «Уэзерби».

— Элеонор Грангер. — Ее голос доносится словно издалека, отдаваясь эхом. Наверное, линия плохая.

— Привет, Элли, это Бекки. Слушай, а куда подевались батончики «Трэкер»? Такие вкусные, правда? Я уже сто лет их не…

В трубке слышится какая-то возня, и я смотрю на нее в удивлении. На том конце провода Элли извиняется перед кем-то.

— Бекки! — шипит она в трубку. — Я говорила по громкой связи! И в моем кабинете был начальник отдела.

— Ой, прости, пожалуйста! Он все еще там? — в ужасе спрашиваю я.

— Нет. Неизвестно, что он теперь обо мне подумает, — вздыхает Элли.

— Ничего, — успокаиваю я. — У него ведь есть чувство юмора?

Элли не отвечает.

— Ну ничего, — снова говорю я, уже не так уверенно. — А ты в обед сможешь выскочить на полчасика, выпить и поболтать?

— Вряд ли. Извини, Бекки, мне надо идти.

И Элли кладет трубку.

Никто не хочет больше со мной дружить. Меня вдруг зазнобило, я ежусь. Господи, какой ужасный день. Как все надоело. Хочу домо-о-о-о-й.


К пятнице мне уже лучше. Потому что:

1. Сегодня пятница.

2. Я весь день проведу вне офиса.

3. Вчера позвонила Элли и извинилась за грубость — когда мы говорили, кто-то вошел к ней в кабинет. Зато она тоже будет на этой ярмарке.

И еще:

4. Я вычеркнула инцидент с Люком Брендоном из своей памяти. Кому до него сейчас есть дело?


К выходу из дома я готовлюсь в приподнятом настроении. Надеваю новый серый кардиган поверх черной рубашки и новые сапоги от «Хоббс» из темно-серой замши. Надо вам сказать, я в них чертовски хороша. Обожаю новые шмотки. Если бы все могли каждый день ходить в обновках, депрессия исчезла бы с лица земли.