Он даже в темноте похож на надутую лягушку.

Три широких шага, и Марстон уже у двери, Эдуард едва поспевал следом.

— И что с того?

Хлопнула дверь, и престранная пара исчезла в бесконечном серпантине сквозных комнат.

Словно черепаха, Джейн осторожно выглянула из-за своего кресла.

— Амели, мне не нравится этот полукровка! — возбужденно прошептала она.

— Ш-ш, — зашипела кузина. — Подожди, пока они уйдут подальше.

— Мы в безопасности, если только они на цыпочках не вернутся обратно.

Амели вылезла из-за кресла и от радости запрыгала на одной ножке.

— Джейн, как удачно все получилось! Если бы ты не проследила за Эдуардом, мы бы никогда не узнали…

Очевидно, кузина не слушала, потому что вид у нее был скорее обеспокоенный, чем радостный.

— Этот мистер Марстон не джентльмен.

Смахивая пыль с платья, Амели удивленно подняла голову. Да, испорчено безнадежно! Белый — не лучший цвет для шпионов.

— Джейн, думаю, это он Пурпурная Горечавка. Других вариантов просто нет.

— Что еще не делает его джентльменом. Кроме того, мы ведь точно не знаем, что мистер Марстон и есть знаменитый шпион.

Судя по голосу, кузина настроена скептически.

— Эх ты!

Амели уже собралась обидеться, но потом вспомнила, что Джейн не слышала, о чем шептались Марстон и Эдуард. Нужно срочно ввести ее в курс дела!

Когда Жорж настежь распахнул дверь и чуть не расшиб кресло, за которым пряталась мисс Балькур, кузины были слишком испуганы, чтобы заметить метнувшуюся прочь темную фигуру.

Отчетливо услышав слова «сегодня» и «кабинет», Ричард бросился бежать по мраморной галерее, чтобы обдумать предстоящую облаву на кабинет Балькура.

— Вот видишь, — возбужденно жестикулируя, закончила рассказ Амели, — остается только спрятаться в кабинете Эдуарда и подслушать разговор. Естественно, в Тюильри они не могли говорить открыто, но уверена, что у нас…

Она недоговорила: только сейчас до нее дошло, что нужно как можно скорее вернуться домой.

— Мы почти у цели, Джейн! — ликовала Амели. — Не верится, что мы уже нашли Пурпурную Горечавку!

— Мне тоже не верится, — скептически отозвалась мисс Вулистон.

Глава 15

Остановившись под окном кабинета Эдуарда Балькура, Ричард надел капюшон и потуже затянул его вокруг лица. В шпионской экипировке он всегда чувствовал себя по-идиотски глупым: черные штаны, черная рубашка, черный плащ, черная маска. Очень похоже на карнавальные костюмы безмозглых парней, которые корчат из себя бандитов с большой дороги и выбирают имена вроде «Разящая Тень» или «Полуночный Мститель». А все ради того, чтобы в какой-нибудь бульварной газетенке написали что-то в духе: «Его помыслы беспросветно черны, как и его наряд…» Брр! Если бы в черном не было так удобно сливаться с темнотой, Селвик бы с удовольствием выполнял задания в повседневной одежде. Кроме того, маска давила на переносицу. Кому нужен чихающий шпион?

В последний раз как следует высморкавшись, Селвик поправил маску и открыл окно. Тяжелые шторы раздвинуты, и если только Балькур без чувств не лежит на полу (богатое воображение Ричарда тотчас же нарисовало страшный образ), в кабинете никого нет. Вот и отлично. Он успеет как следует осмотреться и спрятаться, прежде чем придут Балькур с Марстоном. Если Селвик все верно рассчитал, это волнующее событие произойдет без четверти двенадцать. Назначить тайную встречу на полночь весьма в духе Эдуарда. Если бы он был шпионом, то даже спал бы в черном плаще и маске.

Да, в одном Балькур и его милая сестричка похожи: все, что угодно, доводят до абсурда и превращают в фарс.

Опершись на подоконник, Ричард подтянулся и перелез в комнату. Проклятый плащ только мешает. Ей-богу, пора коренным образом пересмотреть шпионский имидж. Неожиданно приземлившись на мягкий пуфик, Селвик поспешно спрыгнул на пол.

Вот, значит, какой кабинет у Балькура… Окна расположены в небольших нишах, на них тяжелые бархатные шторы. Удобный путь к отступлению, если в коридоре послышатся шаги. Письменный стол, графин с коньяком, большой глобус. Мебель явно дорогая, а самого необходимого не хватает. Что за кабинет без книжных полок? Сам страстный читатель, Ричард был в шоке. В кабинете Эдуарда Балькура книгам места не нашлось, зато имелись целые стопки журналов мужской моды.

Интереснее всего для Селвика был письменный стол, хотя данный предмет интерьера на длинных тонких ножках, украшенный позолотой, письменным являлся только по названию. Впрочем, Балькур, даже не отличаясь большим умом, вряд ли стал бы хранить доказательства своей преступной деятельности в письменном столе.

Хотя Деларош, например, хранит, вернее, хранил всю секретную информацию в столе. Ричард самодовольно улыбнулся: нужно отдать месье должное, он поступал так не по глупости, а наивно предполагая, что министерство полиции — самое надежное место в Париже.

Но если не на столе, то где?

Над письменным и кофейным столами Балькур повесил по картине. Причем совсем недавно: на золоченых рамах еще не успела собраться пыль, а сами полотна не потускнели от солнечного света и грязи. По опыту Ричард знал, что новое и заметное следует считать подозрительным. Хотя с Балькуром все чуть сложнее: в его кабинете абсолютно все казалось новым и вызывающе заметным. Письменному столу с украшенными головами сфинксов ножками от силы года полтора. Столько же кофейному столику и каминной полке…

Все новое, модное, бьющее в глаза, за исключением одного-единственного предмета — большого глобуса в углу. В Аппингтон-Холле когда-то был такой же. Он мог бы сохраниться и по сей день, если бы не восьмилетний Ричард, любивший крутить его так быстро, чтобы страны превращались в разноцветные пятна. И вот после очередной прокрутки глобус соскочил со своей оси и, расколов окно, упал в фонтан под изумленным взглядом мраморной русалки. С тех пор родители покупали только бумажные карты.

Приблизившись к глобусу Балькура, Селвик снова почувствовал себя восьмилетним. Осторожно обхватив пальцами, Ричард снял его с подставки и встряхнул. Внутри что-то зашуршало, и он снова встряхнул. Бумаги, причем довольно много. Вот так так!

Молодой лорд стал осторожно простукивать глобус, в районе экватора звук был подозрительно глухим. В тот момент и послышалось сдавленное «ой!».

Черт побери, неужели Балькур все-таки лежит на полу?

Ричард тут же отказался от этой мысли. Возможно, у Эдуарда и высокий голос, но он далеко не евнух. Селвик замер, не зная, на что решиться. А вдруг это никакое не «ой», а скрип половицы или мышиный писк? Конечно, если это все-таки голос, то самое разумное — поскорее выпрыгнуть из окна и скрыться.

Искренне считая себя разумным мужчиной, Ричард собрался поступить именно так.

И вдруг совершенно неожиданно он услышал собственный голос.

— Кто здесь? — по-французски спросил он.

Как ни странно, ему ответили, причем тоже по-французски:

— Не бойтесь, это всего лишь я. Ой!

— Всего лишь я, — глупо повторил Селвик.

Из-под письменного стола показалась знакомая девичья фигурка.

— Чертова мебель! — по-английски выругалась девушка, возмущенно тряхнув кудрями. — Ну вот, зацепила подол!

Она снова полезла под стол.

От изумления Селвик даже не мог злиться. В следующую секунду он уже стоял у стола, и, схватив подозрительную особу за тонкие запястья, притянул к себе. Раздался треск рвущейся ткани, и вот растрепанная мисс Балькур смотрит на него во все глаза.

Амели не взвизгнула, когда Пурпурная Горечавка вытащил ее из-под письменного стола Эдуарда. Ободрав колени, она даже не поморщилась. Все это такие мелочи по сравнению с тем, что она смотрит на прославленного шпиона.

Вот он, настоящий, во плоти, стоит в кабинете брата. Хотя плоти особенно не видно: за исключением горящих глаз, все скрыто длинными черными перчатками, маской и плащом с капюшоном. Сильная грудь вздымается от неровного дыхания.

При Джейн Амели держалась уверенно (с кузиной по-другому и нельзя, иначе задушит своей логикой), но втайне опасалась, что пребывание под столом пройдет безрезультатно. Пурпурная Горечавка, спаситель роялистов и злой гений французов, так долго жил в ее мечтах, что Амели начала бояться, что он так и останется призраком.

И вот он здесь, живой, настоящий — от черных стоптанных сапог до скрытого маской лица. Амели не нужно было даже щипать себя, дабы убедиться, что она не спит: вышло так, что Пурпурная Горечавка взял это на себя. Затянутые в перчатки руки сильно сжимали ее запястья. Почувствовав, что пальцы начинают неметь, мисс Балькур заерзала.

— Не могли бы вы поставить меня на пол? — по-французски попросила она.

— Что? Ах да, конечно. — Ричард и не заметил, что оторвал девушку от пола почти на пятнадцать сантиметров. — Простите, пожалуйста!

— Все в порядке! — Амели поправила юбки и ослепительно улыбнулась мужчине в черном.

— Позвольте полюбопытствовать, что вы делали под столом?

— Вас ждала! — заявила она таким тоном, будто дальнейших разъяснений и не требовалось. — Вы ведь Пурпурная Горечавка, верно?

— Не слишком ли наивно ожидать, что я отвечу на этот вопрос? — сухо спросил Ричард.

— Нет, если только вы не боитесь, что в оконных нишах прячутся агенты полиции. — Схватив шпиона за руку, Амели подвела его ко второму, закрытому окну и раздвинула шторы. — Видите? Ни Делароша, ни Фуше, вы в полной безопасности!

Однако Ричард, стоявший к девушке намного ближе, чем позволяли приличия, так не считал. Стоит протянуть руку, и он сможет убрать с глаз Амели непослушный локон, коснуться ее лица. Селвик начал пятиться к раскрытому окну: если не удастся избавиться от мисс Балькур, нужно притвориться, что он уходит, а самому притаиться под окном.