Кейт Эмерсон - Тайные желания короля

Дороговизна всей этой роскоши ошеломляла, и короли были не единственными, кто истратил большую сумму. Слуги графа Нортумберленда, которых можно было узнать по его гербу, изображающему полумесяц и кандалы, щеголяли страусовыми перьями на шапках. На одежде брата Анны, герцога Букингема, были нашиты серебряные колокольцы.

Когда начались соревнования, Анне пришлось прилагать усилия, чтобы удержаться от зевоты. Подобные зрелища она видела так много раз при дворе, что они ей порядком надоели. Когда одна из сорока, или около того, благородных дам, теснившихся в галерее, протянула ей флягу, Анна приложила ее к своим губам и не стесняясь отпила из нее. Другие фляги также передавались из рук в руки. В той, что досталась Анне, содержалось сладкое испанское вино.

Нэн Болейн захихикала.

– Французские аристократки считают это крайне вульгарным. Они никогда не пьют из чужих чаш, не говоря уже о флягах или бутылках.

– А какое нам дело, – спросила сестра Анны Элизабет, – до того, что думают французы?

Она изрядно отхлебнула вина и вернула флягу Анне. Снова приложившись, Анна передала флягу Бэсс Болейн.

– Мне подумалось, – сказала сидевшая позади них некрасивая женщина маленького роста, – что можно легко отравить кого-нибудь, передавая чашу по кругу.

Анна изумленно уставилась на нее.

– Что вы говорите?

– Я подумала о том же, в первый раз увидев фонтаны перед холщовым дворцом короля, – продолжала дама.

Говорила она тихо, а на арене происходило сражение. Анна была уверена, что, кроме нее, никто не слышал возмутительных высказываний дамы.

– Меня насторожила эта идея, – сказала она.

В этих фонтанах беспрерывно било вино. В распоряжении любого желающего были серебряные кубки.

– Если у кого-нибудь окажется склянка со смертоносным содержимым, хватит одного молниеносного движения руки, чтобы погибли сотни.

Женщина улыбнулась, и веснушки, покрывающие бледную кожу ее лица, стали еще заметнее.

У Анны вызвали ужас ее слова и в не меньшей степени дерзость, с которой их высказала эта незнакомка.

– Королевские стражники…

– Ничего не заметят, особенно если яд будет брошен женской рукой. Но, по правде сказать, нет необходимости убивать так много людей, когда нужно уничтожить только одного.

Радостные возгласы зрителей на время вновь привлекли внимание Анны к состязаниям. Когда она оглянулась, дама позади нее покинула свое место и перешла на другое. Анна взяла Бэсс за рукав.

– Кто эта женщина? Та, с веснушчатым лицом…

Для Бэсс не составило труда ее отыскать – загадочная женщина пристально смотрела на них. Если бы взглядом можно было ранить, как кинжалом, кровь хлестала бы из дюжины ран на теле Анны.

– Это, – сказала Бэсс, – леди Комптон. Жена Уилла.

Казалось, что этот день никогда не закончится. Анна не могла понять причину враждебности леди Комптон. Сейчас у нее не было повода для ревности. Прошло уже много лет с тех пор, как Анна была любовницей ее мужа. Тем не менее было очевидно, что леди Комптон по-прежнему считала ее своей соперницей. Анна гадала, кто и зачем мог ее в этом убедить. Ей хотелось подойти к леди Комптон и расспросить ее об этом, но удобной возможности не представлялось.

Состязания на арене продолжались в тот день до семи часов вечера и прекратились только после того, как начался дождь. Герольды выкрикнули команду разоружиться, а горнисты протрубили сигнал расходиться, после чего зрители поспешили под кров холщового дворца. Но и тогда вечер был еще далек от своего завершения. Оба короля и все те, кто принял участие в состязаниях, переодевшись, присоединились к королевам с их свитами, чтобы принять участие в длительном застолье с последующим балом.

Поскольку все были расквартированы в одном месте, Анна полагала, что ей не составит труда вновь отыскать леди Комптон, но не тут-то было. Ей даже мельком не удалось увидеть эту даму, до тех пор пока, спустя три дня, английская делегация снова не была собрана в полном составе на ристалище.

На этот раз на королеве Екатерине был испанский головной убор, а волосы спускались на плечи и на платье из золотой парчи. Костюм короля был сшит из красно-коричневого бархата, украшенного серебряными ромбами. Внутри каждого ромба была вышита золотая ветка с розами. В дополнение вместо плюмажа к его шлему был прикреплен один из рукавов королевы – эту моду Генрих перенял у французов. Анна полагала, что это выглядит довольно нелепо, тем более что день выдался ветреным и рукав то и дело хлопал его величество по лицу.

Заметив леди Комптон в дальнем конце галереи, Анна стала протискиваться сквозь толпу в ее направлении. Она не продвинулась далеко, как ее поймала за руку Мадж Геддингс.

– Мне нужно поговорить с вами, леди Анна, – сказала Мадж, схватив ее за рукав.

– Приходите в мои покои.

Анна попыталась освободиться, но Мадж вцепилась крепко.

– Это очень важно, – настаивала она.

– Мадж, не сейчас.

Но она уже упустила свой шанс – леди Комптон увидела ее и поспешила скрыться. Вздохнув, Анна перевела взгляд на женщину, все еще сжимающую ее рукав. Она не потрудилась скрыть свое раздражение.

– Что может быть настолько важным, что нельзя подождать?

Мадж, запинаясь, принялась извиняться, но Анна жестом велела ей прекратить.

– Теперь я внимательно вас слушаю. Рассказывайте, что вас беспокоит.

Она не видела Мадж со времени королевского визита в Пенсхерст, но они достаточно часто писали друг другу. Анна не могла представить себе, что Мадж могла бы сообщить ей такого безотлагательно важного. Вне всяких сомнений, ничего и близко столь же важного, как то, что она сама собиралась сказать той взвинченной даме, которая грозилась ее отравить.

– Не здесь.

Мадж бросила опасливый взгляд в сторону герцогини Букингем, которая слишком внимательно следила за происходящим на арене, чтобы что-нибудь заметить.

– Приходите ко мне позже, – резко сказала Анна подруге, раздражаясь.

Комнаты, отведенные Анне и Джорджу в холщовом дворце, были одни из самых роскошных, хоть и не чета жилищу герцога Букингема.

– Покои герцогини в замке. Мне не так легко оттуда выскользнуть. Там стражники.

Анна потеряла остатки терпения. Она упустила шанс призвать леди Комптон к ответу, а теперь поведение Мадж привлекало к ним ненужное внимание как королевы Екатерины, так и сестры Анны, Элизабет.

– Вы уж постарайтесь, – сказала она.

Повернувшись спиной к Мадж, Анна прошла на свое место в галерее. Усевшись, она задумалась. Обеспокоенность тем, что еще может сказать или сделать жена Комптона, совершенно вытеснила прочие заботы из ее головы. О любовнице своего брата Анна больше не вспоминала.

Джордж, лорд Гастингс, ел с большим аппетитом.

– Королевские повара превзошли самих себя, – заметил он, обращаясь к сидевшему рядом с ним лорду Фитцуолтеру.

– Мне не нравится соус, которым они полили говядину, – посетовал Фитцуолтер. – Кто-то говорил, что в него добавили гвоздику.

Отхлебнув прекрасной мадеры, Джордж подумал над его словами.

– Да, этот соус не так хорош, как другие, – согласился он.

Сам он любил соус, который его собственный повар подавал к жаркому – густое варево, приготовленное из жира жареного каплуна, вина, горчицы и мелко нашинкованного лука, обжаренного в масле.

– А это что? – требовательно спросил Фитцуолтер, с подозрительным видом тыча своим ножом в миску с зелеными ростками.

– Это называется спаржа, – сообщил ему Джордж. – Итальянское растение.

Он из любопытства попробовал его, но нельзя сказать, чтобы вкус ему понравился.

– Итальянское? – проворчал Фитцуолтер. – Это не лучше, чем французское.

Джордж подумал, что Фитцуолтер с каждым днем становится все больше похож на герцога Букингема, приходившегося им обоим шурином. Гастингс зачерпнул еще подливки куском хлеба. Выпив вино до дна, он почувствовал себя полностью удовлетворенным.

Три комнаты были отведены для трапезы в эту вторую субботу в Долине золотой парчи, как это место теперь стали называть присутствующие. В одной из них королева Екатерина сидела за столом с кардиналом Уолси и матерью короля Франции. Фрейлины королевы, в том числе супруга Джорджа, разместились за столами во второй комнате, в то время как здесь, в этом помещении, король Франциск сидел за высоким столом с английской аристократией. Вместе с ним прибыли его музыканты, оглашавшие зал фанфарами, когда король усаживался или когда вносили новое блюдо, и на протяжении всей трапезы игравшие негромкую музыку. Король Генрих, отправившийся во французскую ставку в Ардре, чтобы засвидетельствовать свое почтение королеве Клод, последовал его примеру.

После окончания обеда все три группы встретились в большом зале холщового дворца. Последними вошли десять французских пар, одетых в длинные платья из бархата и атласа, с лицами, закрытыми масками. На дамах были головные уборы в форме полумесяца, наподобие тех, что Джордж видел на портретах прошлого века. Сначала они стали изображать аллегорические фигуры, бо́льшую часть которых Джордж даже не пытался истолковать, но затем сняли маски, разоблачая свое инкогнито. Король Франциск оказался человеком в темно-красном с белым бархатном костюме, что, впрочем, никого не удивило.

Избавившись от маски, король поприветствовал королеву Екатерину и герцогиню Суффолк и обменялся парой слов с кардиналом и своей матерью. Затем он начал танец в итальянском стиле.

После того как король Франциск потанцевал с Анной, ее пригласил Джордж.

– Его величество имеет репутацию соблазнителя, – предостерег он жену.

Анна рассмеялась.

– Я тоже слышала об этом, но сомневаюсь, чтобы он всерьез проявил интерес к такой матроне, как я, которая давным-давно замужем.

– Ты по-прежнему прекрасна, как в юности, и даже стала еще очаровательнее.