Лайза Браун - Тайные свидания

– Мы расстались, мама, – прошептала Террил. – Я сильно обидела его, и он… – Она опустилась на край кровати рядом с матерью. – Я любила его.

Она чувствовала, как Кэтрин гладит ее по голове. Прикосновение ее руки было таким легким, совсем невесомым.

– Ну почему это произошло? В чем я виновата? – сдерживать себя она больше не могла.

– Не вини себя, Рила. Любовь творит чудеса. И если… если он действительно любит тебя, то вернется.

– Я верю тебе, мама, – вытирая слезы, сказала Террил. – Ведь любовь вернула мне тебя… Я не хочу, чтобы ты умирала, – чуть слышно прошептала Террил. – Я люблю тебя, мама.

Лицо Кэтрин просветлело, и она откинулась на подушки:

– Я боялась… что ты никогда не произнесешь этого. Никогда не бойся любить, Рила, даже если это очень больно. Любовь – это… все, что имеет значение, когда приходит время умирать…

– И она творит чудеса, – Террил с горечью повторила слова матери.

В следующую субботу неожиданно резко потеплело. День выдался замечательный. Солнце ярко освещало комнату, в которой лежала Кэтрин, подчеркивая ее худобу и бледность.

Настроение у всех было хорошее, и Кэтрин сидела, обложенная подушками, с интересом прислушиваясь к болтовне Тэнди.

Генри не появлялся в спальне жены, занятый бумагами.

Но в воскресенье все резко изменилось. Кэтрин проснулась утром очень слабой. Дыхание давалось ей с трудом. Днем у нее был тяжелый приступ, и она начала задыхаться. То же продолжалось и в понедельник утром, и к вечеру приехал доктор Джоунс. Террил не отходила от постели матери, но Генри потребовал, чтобы она отправлялась на работу.

– Нет. Я хочу остаться. Я должна быть здесь.

– Ты сделаешь, как я тебе сказал. Кэтрин уже лучше. Отправляйся на лесопилку, иначе я вышвырну тебя отсюда.

– Я ненавижу вас! – задыхаясь, крикнула Террил.

– Можешь ненавидеть меня сколько тебе угодно, – невозмутимо произнес отчим. – Ты думаешь, что Кэтрин станет лучше, когда она увидит тебя в таком состоянии?

Террил посмотрела на лежащую с закрытыми глазами мать. В ее лице не было ни кровинки, и только по едва вздрагивающим губам можно было догадаться о существовании жизни в исхудавшем до неузнаваемости теле.

– Она знает, что ты ее любишь, Рила, – мягко сказала Тэнди, провожая племянницу. – Она всегда знала это. Но твоя мать не хотела, чтобы ты присутствовала при ее последних минутах.

– Но я хочу остаться рядом с ней. Обещайте мне, что вы позвоните мне на работу, если ей станет хуже.

Тэнди заколебалась:

– Хорошо. Но у нее подобное ухудшение было и прежде. Надеюсь, что к тому времени, когда ты вернешься домой, Кэтрин будет ждать тебя, и ты расскажешь ей последние новости. Иди на работу и не думай об этом.

Розали подняла трубку в девять часов сорок три минуты и передала Террил слова Тэнди: «Иди домой».

Только два слова. Террил стало страшно. И когда она бежала по дороге по направлению к дому, неожиданно для себя вспомнила о Джубале. Как ей его не хватало! Но она заглушила и эту, еще одну боль.

У ворот дома Террил остановилась, не решаясь позвонить. Потом нажала на медную блестящую кнопку. Дверь ей открыла Джоан Крэтбри, и по ее лицу Террил догадалась, что все уже кончено.

– Мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь Кэтрин Кэролл. Ее мирские страдания закончились…

И закончилась ее жизнь с Генри.

Генри! Как же он накинулся на падчерицу после того, как Кэтрин умерла. Слезы еще не просохли в его глазах.

– Ну, теперь ты счастлива, Террил? – тихо спросил он. – Кэтрин умоляла, чтобы я избавил тебя от вида ее мучений в последние мгновения. Но ты и проклятый призрак твоего отца стояли у ее смертного одра…

Террил показалось тогда, что он сошел с ума.

К тому моменту, когда закончилась служба, солнце пробилось сквозь толщу облаков, и ветер потеплел. Толпа, собравшаяся на кладбище, начинала медленно расходиться.

И тут Террил увидела Джубала, стоящего вдалеке, у старых железных ворот. Она отвела глаза и заставила себя смотреть, как гробовщики засыпают землей уже опущенный в могилу гроб.

«Посмотри на мужчину у ворот», – приказала себе Террил.

Она тихо встала со складного стула и пошла по направлению к нему. Пускай все видят. Теперь это не имело никакого значения.

– Здравствуй, Джубал.

– Рила… Как ты?

– Хорошо, что ты пришел. Я сначала не узнала тебя в новой одежде…

– Я тоже никогда раньше не видел тебя в платье. Тебе это очень идет. – Джубал бросил взгляд на свежий холм земли и, не зная что сказать, засунул руки в карманы куртки. – Держись, Рила. Все будет хорошо.

Она молча кивнула головой. А что ей оставалось делать? Ее вдруг охватило щемящее чувство тоски. Как ей хотелось, чтобы он был все время рядом с ней! Видеть его зеленые глаза. Ощущать тепло его рук. Но все это было в прошлом.

Джубал провел пальцами по ее щеке и быстро поспешил прочь.

Похороны состоялись на маленьком городском кладбище, и священник часто прерывал слова молитвы кашлем, стоя на пронизывающем ветру.

Мистер Ватсон поправил очки в золоченой оправе на носу и разгладил листы бумаги, лежащие перед ним.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы ознакомиться с текстом завещания. – Голос адвоката звучал очень ровно и естественно, и глаза выражали неподдельное сострадание.

Террил не сводила глаз с висящего на стене календаря. Было третье января. Прошло три недели со дня смерти Кэтрин. Самые трудные и долгие недели ее жизни.

Рядом с мрачным видом сидел Генри. Последнее время он редко разговаривал с ней. Пожалуй, тетя Тэнди была единственным членом семьи, кто сумел сохранить бодрость духа.

– Скорее заканчивайте со всей этой процедурой, – подал голос Генри.

Террил внимательно посмотрела на отчима, а тем временем адвокат начал монотонно читать: «Я, Кэтрин Кэролл…»

На Генри нельзя было смотреть без сострадания, так велико было его горе. Он очень любил Кэтрин. Любил до безумия. Он словно бы отсутствовал на церемонии похорон и даже отказался взглянуть на жену, лежащую в гробу. Она останется для него всегда живой.

Согласно завещанию все свои деньги Кэтрин оставляла Генри. И ферму со всеми пристройками и угодьями.

Террил получала в наследство дом с окружающим его участком земли.

– А теперь перейдем к бизнесу, – объявил адвокат и быстро произнес несколько фраз, которых Террил не поняла.

Она видела перед собой только лицо Генри. И поняла, что что-то происходит. Словно ошарашенный, Генри в недоумении посмотрел на адвоката и приподнялся с кресла.

– Что? Повторите еще раз, – задыхаясь, попросил он.

Тэнди сидела, не двигаясь, со сложенными на коленях руками. По выражению ее лица ничего понять было невозможно.

– Я зачитаю еще раз, Генри. Это воля покойной: «После моей смерти полное владение лесопилкой семьи Кэролл переходит к моей дочери, Террил Кэролл, при условии, что при этом она будет руководствоваться советами и помощью со стороны своей тетки, Тэнди Кэролл, которая возглавит финансовую сторону бизнеса, и своего дяди, который будет выполнять обязанности менеджера, до достижения ею возраста двадцати пяти лет».

Не сразу до Террил дошло, что мать забрала лесопилку у Генри и отдала ей, Риле. Теперь она все поняла – она знала, почему мать это сделала. «Ты увидишь, как я люблю тебя», – сказала она когда-то. Она вернула дочери часть наследства, принадлежавшего ее отцу.

Генри расценит ее поступок как предательство, в этом Террил не сомневалась.

Стояла гробовая тишина. Наконец адвокат тихо произнес:

– Следующий параграф касается вас троих – Тэнди, Террил и Генри. Каждый из вас будет получать одну треть дохода от лесопилки пожизненно. Но после того как Террил исполнится двадцать пять лет, она имеет право освободить вас обоих от занимаемых должностей. В случае смерти вас обоих лесопилка переходит полностью во владение Террил или ее наследников.

– Я-я не м-могу в это поверить… Кэтрин… Кэтрин… моя Кэтрин… – заикаясь, пробормотал Генри, замолчал и провел ладонью по усталому лицу. В глазах его были смятение и страх.

Сжав кулаки, с трясущейся челюстью, Генри устремил свой ненавидящий взгляд на падчерицу, потом повернулся и, сбив на ходу попавшийся на пути стул, рванулся к выходу. С грохотом захлопнул за собой дверь и выскочил на улицу, где на землю тихо опускались крупные снежинки.

В ту ночь, неожиданно проснувшись, Террил подумала о матери. Впервые за несколько этих страшных недель она почувствовала на душе покой и умиротворение. Ей вспомнились слова Кэтрин: «Это твой дом, Рила. Твое место здесь».

При мысли об отчиме Террил содрогнулась. Он так и не вернулся домой после визита адвоката, и Тэнди пришлось отнести ему ужин на лесопилку. И как она ни умоляла его впустить в кабинет, в котором он заперся, он так и не открыл ей дверь.

Террил прекрасно понимала, чего ждет от нее Тэнди и чего бы хотела Кэтрин, будь она жива. Чтобы Террил сама поговорила с Генри. Но это было выше ее сил. В нем было что-то такое, от чего она приходила в ужас. Только Джубал мог спасти и защитить ее. Только в его объятиях она забывала обо всем на свете.

И тут ей пришло в голову – а может быть, Джубал говорил правду. По прошествии стольких дней, пройдя через страшное горе, она не переставала вспоминать его. А было ли у Джубала время для встреч с другой женщиной? Работа, поездки в Кентукки, их ночные свидания…

«Боже, я была не права, – с отчаянием подумала Рила. – Но я не могу так просто прийти к нему и сказать, что не права. Как я могла так его обидеть?»

Заснуть никак не удавалось. И тогда Террил сделала то, что всегда делала в подобных случаях, когда бессонница мучила ее. Прошла по холодному деревянному полу к окну, откуда открывался вид на лесопилку. Теперь лесопилка принадлежала ей. Но Джубала там больше не было. В его мастерской не горел свет, обещая им скорое свидание.