Марселла покачала головой, лихорадочно соображая, что сейчас для нее безопаснее: воспринимать с юмором этого пьяного разбойника и поверить, что он отпустит ее подобру-поздорову, или немедленно броситься к двери, моля Бога уберечь ее от Вольфа и его сообщников.

— Скука смертная, — приближаясь к девушке, ответил Вольф на собственный вопрос. — И единственное средство от этого — перемена, что-нибудь… новенькое.

Он почти прошептал последние слова, и Марселла даже затаила дыхание. Помимо паров джина теперь она явственно различала головокружительное, но отнюдь не отталкивающее сочетание запаха мужского тела, белья и табака. Кроме того, Вольф оказался выше Марселлы на целую голову, так что она едва доставала ему до плеча. Неожиданно, вероятно, впервые за всю свою респектабельную жизнь, Марселла вдруг осознала, каким опасным может быть самец.

Она невольно отступила назад, споткнувшись при этом о тюк, в котором оказались ее шаль, шляпка и сумочка. Впрочем, она была слишком смущена, чтобы испытывать благодарность к Симу за то, что тот подобрал вещи, и думала лишь о том, как сохранить спокойствие под пристальным взглядом Вольфа.

— Молчим, значит? — тихо заметил он, когда Марселла оставила его вопрос без ответа. — Это вы здесь притихли, а в «Золотом Волке, по рассказу Сима, орали так, что стены чуть не обрушились.

— Я вовсе не кричала. Просто хотела привлечь внимание кого-нибудь из управляющих. И как видите, мне это удалось.

— Да, удалось, — многозначительно заметил Вольф и придвинулся еще ближе, так что теперь их разделяли всего несколько дюймов. Взгляд его зеленых хищных глаз обещал, что Марселла еще пожалеет о своем успехе. — Вы пришли торговаться с Вольфом, мисс Ханникат, — тихо произнес он, — и предметом торга… будете вы сами… Или жизнь брата ничего для вас не значит?

Жизнь Кларри!!! Значит, слухи не были беспочвенными…

— Но в-ведь вы не с-станете убивать человека из-за денег? — пролепетала Марселла встревоженным шепотом.

— Это уже дело принципа, милочка. Если человек не платит, я непременно должен его наказать… Нельзя все пускать на самотек. И потом, монеты — еще не единственная ценная вещь в этом мире.

Вольф протянул руку, — такую же изящную, как и все в его облике, — и отвел со лба девушки выбившийся из прически локон. Марселла слабо запротестовала, уклонившись от этого интимного прикосновения. Вместе с тем она отметила, что внезапно ее охватила дрожь, не имевшая ничего общего со страхом. От следующих слов Вольфа у Марселлы даже закружилась голова.

— Давайте заключим сделку, мисс Ханникат, я все забуду и верну расписки вашего брата… в обмен на ночь с вами.

Глава 2

— Ночь… со мной?

От неожиданности у Марселлы сжалось горло, на миг перехватило дыхание, а в голове взметнулся рой сумбурных мыслей. Какая досада, лихорадочно подумала она, пытаясь осмыслить чудовищность этого предложения. Да, события развивались совсем не так, как предполагала Марселла. Она надеялась, что ситуация будет складываться вполне цивилизованно, и Вольф согласится — благосклонно или, напротив, скрепя сердце, — с ее разумными требованиями. Простодушной Марселле никогда бы и в голову не пришло решать проблему так, как это только что предложил Вольф!

— В чем дело, мисс Ханникат? — усмехнулся молодой человек. — Или язык проглотили?

— Н-нет, — слабо возразила Марселла, предпочитая в эту минуту оказаться лицом к лицу с диким зверем, чем со стоявшим сейчас перед ней двуногим хищником. Какому-нибудь тигру можно, по крайней мере, подсунуть хотя бы миску сметаны…

А если Вольф всего лишь смеется, разыгрывает ее?.. Несомненно, мужчина, обладающий такой привлекательной наружностью и столь значительным состоянием, мог иметь сколько угодно женщин, к тому же, гораздо более опытных и привлекательных, чем она.

— Просто я раздумываю над вашим весьма необычным предложением, — уже более твердым голосом произнесла Марселла. — Если бы вы дали мне немного больше времени на размышление…

— Пустая трата времени, голубушка, — отрезал ее собеседник. — Выбирайте: или вы, или деньги. Но позвольте предупредить: если вы выберете второе, я буду ждать монеты завтра в полдень.

«Завтра в полдень!»

Услышав это, Марселла даже отступила назад. Зловещий блеск зеленых глаз Вольфа явно противоречил его шутливому тону, и в сердце девушки впервые вонзилось холодное лезвие животного страха. Больше нельзя было цепляться за призрачную надежду, что все это лишь жестокая шутка со стороны Вольфа. Он требовал немедленного ответа на свое предложение.

При одной мысли о предлагаемой форме платежа по телу Марселлы пробежала дрожь, вызванная как страхом, так и приятным возбуждением. Да, ее можно было назвать старой девой, но не стоило считать абсолютно невинной. Марселла уже давно вышла из юного возраста и представляла себе, что происходит между мужем и женой за закрытыми дверьми спальни. Поэтому она испытывала отнюдь не девическое любопытство в отношении неведомых ей пока утех. Кроме того, этот так называемый Вольф хоть и являлся преступником, вместе с тем представлял собой прекрасный образец представителя мужского племени. Что, если…

«Боже, неужели я всерьез подумываю о принятии этого предложения?» — мысленно одернула себя Марселла, пытаясь освободиться от наваждения. Если бы так же легко можно было справиться с жаром, охватившим ее лицо. Однако уже в следующее мгновение смутное ощущение обиды и унижения сменилось негодованием.

— Да как вы смеете? — взорвалась Марселла, надменно вздернув подбородок. — Что вы за человек, если полагаете, будто я готова подобным образом избавить брата от долгов? Позвольте напомнить, мистер Вольф, я пришла к вам открыто, без задних мыслей, доверяя вам, а вы…

— Позвольте же и мне напомнить вам, мисс Ханникат, — холодно прервал ее возмущенную тираду Вольф. — Я был весьма благосклонен с вами в этот вечер… но и моя благосклонность имеет пределы…

Из речи молодого человека исчез налет простонародного говора и снова появилась угрожающая бархатистость, которая казалась страшнее грубого подшучивания.

— Итак, жду вашего ответа, мисс Ханникат. Ну, вы сами выберете свою судьбу, или это сделаю я?

Марселла глубоко вздохнула, с убийственной ясностью осознав всю безвыходность своего положения. Было совершенно невозможно найти за оставшиеся несколько часов десять тысяч фунтов. Кларри уже не раз пытался одолжить нужную сумму у богатых друзей, но тщетно. Предлагаемый Вольфом второй вариант тоже казался Марселле просто немыслимым, но, похоже, только это ей и оставалось.

— Ваше предложение… если я соглашусь… как я могу быть уверена, что вы до конца сдержите свое слово?

Марселла уловила на лице Вольфа тень хищной улыбки, затем услышала его тихий голос:

— Вы, мисс Ханникат, конечно, знаете, что у преступников существует собственный кодекс чести. Ввиду отсутствия свидетелей, вам придется на веру принять мое слово.

— Но что именно… должна я сделать, сколько раз вы…

Волчья усмешка Вольфа стала еще более широкой: зверь явно предвкушал победу.

— Условием будет одна ночь, а уж я сам решу, как ее провести. Сразу хочу предупредить: вы должны стать добровольной участницей и с готовностью идти навстречу всем моим желаниям. Мне совсем не улыбается оказаться в постели с падающей в обморок истеричкой или, еще хуже, с бесчувственной ворчуньей.

Нотка вызова, прозвучавшая в последних словах, так взбудоражила Марселлу, как не смогли бы взволновать никакие насмешки. О нет, она не бесчувственная ворчунья, но и не какая-нибудь зеленая девчонка, которую можно легко обмануть или заставить пожертвовать своей добродетелью ради забавы ненавистного злодея. «Должен же существовать способ избежать уготованной участи», — лихорадочно думала Марселла, осматриваясь вокруг. На глаза ей попалась наполовину пустая бутылка джина, стоявшая позади Вольфа на ручке кресла. В мгновение ока из спутанных нитей страха Марселла соткала отчаянный план своего спасения. Теперь оставалось лишь молиться, чтобы замысел ее удался.

Распрямив плечи, Марселла хладнокровно встретила взгляд противника.

— Я согласна с вашим условием… мистер Вольф.

В глазах цвета листвы мелькнуло странное выражение — удивления или, возможно, неуверенности, — затем на лице Вольфа отразилась какая-то странная замкнутость.

— Ну что ж, тогда продолжим, — ответил он и, повернувшись к девушке спиной, направился к двери с бархатными портьерами, которую Марселла заметила только сейчас.

Она двинулась следом, подняв узел с вещами и попутно прихватив забытую бутылку с джином, которую спрятала под шаль, Марселла не раз видела своего брата пьяным и по опыту знала, что алкоголь часто делает мужчин более покладистыми. Возможно, ей удастся подпоить Вольфа и убедить его просто так вернуть расписки Кларри.

Тем временем хозяин быстрым движением отвел в сторону бархатную портьеру и, нажав на ручку, распахнул дверь перед своей гостьей, затем, насмешливо склонившись в почтительном поклоне, жестом пригласил ее пройти.

— После вас, миледи.

Стараясь не задеть Вольфа, Марселла пересекла порог с мрачной решимостью жертвы, поднимающейся на эшафот… и остановилась в изумлении.

Если события сегодняшнего вечера скорее напоминали кошмар, то комната, в которой она оказалась, словно являлась продолжением экзотического сна. Марселла робко сделала несколько шагов вперед, и ее ступни тут же погрузились в пушистый ворс турецкого ковра. На неровном деревянном полу, словно заботливо ухоженные клумбы, лежали еще несколько ковров, а струящиеся шелка и вышитые занавеси полностью скрывали стены. Несмотря на то, что единственным естественным источником света была луна, изливавшая с небес свое бледное сияние, комната оказалась ярко освещенной. Повсюду блистали сотни зажженных свечей, закрепленных в канделябрах и подсвечниках на мраморных колоннах, установленных вдоль стен на равном расстоянии одна от другой. Каждая свеча — будь то расплавлявшийся огарок или только что зажженный фитилек — горела ровным золотистым пламенем. Марселле почудилось, будто она попала в некое облагороженное подобие преисподней. Однако, присмотревшись внимательнее, Марселла обнаружила, что сияние исходило не только от канделябров.