— У нас еще нет уверенности, что он собирается причинить вред Марселле, — холодно оборвал его Гарет. — По крайней мере, дюжина слуг видела, как она шла вместе с Невиллом, и никто не заподозрил ничего плохого. Судя по тому, что нам известно, Марселла могла поехать с ним по собственной воле.

Впрочем, это объяснение даже ему самому показалось неправдоподобным, а в глубине души таилось мрачное самоуничижительное обвинение, против которого он только предостерег Кларри. С того момента, когда они вернулись домой после сомнительной охоты за злоумышленником, Гарет безуспешно пытался найти какое-нибудь объяснение исчезновению жены.

При мысли о том, что Марселлу похитил его собственный дядя, Гаретом овладела безумная ярость, мало-помалу сменившаяся леденящим душу страхом, причиной которого являлось осознание опасности, угрожавшей не ему самому, а его возлюбленной.

Гарет действительно любил Марселлу, хотя и сам не понимал этого до последнего момента.

Теперь он мрачно возлагал на себя всю ответственность за ее похищение. Если Кларри отправился к Бруксу на поиски Невилла лишь за компанию, то ему-то прекрасно было известно, какое отчаяние движет Невиллом.

Взяв себя в руки, Гарет произнес:

— Попробуем сосредоточиться на том, чтобы узнать, куда именно они могли поехать. Об остальных догадках забудем, пока не убедимся, что Марселла находится в безопасности.

Гарет машинально закрыл крышку выложенного изнутри бархатом резного деревянного футляра, найденного пустым в комнате Невилла. Это свидетельствовало об исчезновении хранившихся в нем двух дуэльных пистолетов. Таким образом, стало ясно, что теперь злоумышленник еще и вооружен.

Ободряюще кивнув Кларри, Гарет обратил свой холодный взор на собранных в гостиной слуг:

— Насколько я понимаю, никто из вас не имеет представления, куда увезли ее светлость?

Он позволил нахлынуть шквалу горячих заверений о том, что верные слуги действительно находятся в полном неведении, изучающе всматриваясь в каждого из них. Гарет сразу же исключил Квинна из числа возможных лиц, располагавших такой информацией. Судя по выражению угрюмого сожаления на лице камердинера, Невиллу крупно повезло, что он избежал столкновения с этим человеком.

На лицах остальных отражался в основном страх. Правда, Гарет подозревал, что большинство беспокоилось не столько о похищении хозяйки, сколько о возможности обвинения их в соучастии. А вот одного взгляда на дворецкого, на лбу которого выступили капельки пота, оказалось достаточно, чтобы понять: здесь не обошлось без кошачьей лапы Невилла.

— Можете возвращаться к выполнению своих обязанностей, — обманно ленивым тоном объявил Гарет. — А вас, Бидлз, попрошу остаться.

Осознав, что последние слова относятся именно к нему, дворецкий побледнел, как мел, однако, пока остальные слуги торопливо покидали комнату, изобразил на лице внимание. Не успела за ними закрыться дверь, как Бидлз шагнул вперед.

— Поверьте, милорд, я ведь только исполнял свой долг, — с отчаянием произнес он, молитвенно сжав руки перед грудью. — Его светлость… то есть мистер Нортрап, приказал мне сообщать ему обо всех посетителях. Если бы я только знал, что он замыслил что-то дурное против ее светлости…

— Если бы мозгов у вас было побольше, чем у вороны, вы бы сообразили, что дело нечисто, — ледяным тоном оборвал его Гарет, поднимаясь со стула и кружа вокруг несчастного дворецкого. — А теперь, полагаю, вы расскажете мне все до мельчайших подробностей о том, что здесь происходило во второй половине дня.

Едва сдерживая нетерпение, Гарет выслушал дворецкого, который, запинаясь, дал полный отчет своей версии событий, лишний раз подтвердивший коварство Невилла. Досада и раздражение Гарета увеличивалось по мере того, как становилось ясно: Бидлз ничего не знает о том, куда могли направляться Невилл и Марселла. Он уже был готов схватить дворецкого за горло и как следует встряхнуть его, чтобы добиться более вразумительного ответа, когда в дверь комнаты постучали.

Он перестал метаться и уселся за письменный стол, бросив на Бидлза такой уничтожающий взгляд, что тот покорно отступил в сторону, сохраняя скорбное молчание обреченного.

— Раз вы не виноваты ни в чем, кроме глупости, я решил оставить вас в штате, — ледяным тоном сообщил он слуге. — И советую запомнить на будущее: отныне верно служить следует мне.

— Я непременно приму это к сведению, — воскликнул дворецкий, мертвенно-бледное лицо которого обрело кое-какие краски; он расправил плечи и выпрямился. — Я никогда не забуду вашего великодушия относительно моего промаха. Позвольте принести мою сердечную благодарность…

— Позволяю… и уйдите пока долой с моих глаз.

Холодно отослав слугу, Гарет повернулся к только что прибывшему Кэлвину Чапелу. Трепет надежды невольно возник в его душе при взгляде на довольное лицо сыщика, по которому было ясно, что тому удалось что-то узнать.

— У меня хорошие новости, милорд. Я уже напал на след ее светлости и похитившего ее человека.

— Да что вы говорите?! — Кларри вскочил со стула и бросился к сыщику. — Вы хотите сказать, что нашли их?

— Не совсем так, сэр. Я разыскал кучера наемной кареты, на которой они отъехали от Дома. Он утверждает, что эта пара пересела в другую карету и направилась на юг, словно собираясь выехать из города.

— Выехать из города, — повторил Кларри. — Но куда…

— В Шербрук-Холл, — ответил Гарет на вопрос, явно повисший в воздухе.

Внезапно им овладела холодная уверенность, и он уже больше не сомневался в намерениях Невилла. События, развернувшиеся двадцать пять лет тому назад, судя по всему, возвращались к своим истокам. Впрочем, где же еще завершить драму, как не там, где она началась?

Чапел, соглашаясь, кивнул:

— Думаю, вы правы, милорд. Они опередили нас на два часа, но на свежих лошадях мы вполне сумеем их догнать.

Гарет внимательно посмотрел на Кларри, лицо которого омрачилось, став не по возрасту серьезным. Однако уже в следующее мгновение юноша решительно вздернул подбородок и, одернув сюртук, заявил:

— Я с вами, милорд Вольф. Едемте, мы должны спасти мою сестру.

* * *

Марселла изо всех сил вцепилась в край сиденья, чтобы не свалиться на пол от ужасной тряски по выбоинам дороги на Сюррей. Она не сомневалась, что только сумма, в значительной степени превышая обычную плату, заставила кучера столь немилосердно гнать лошадей. Тонкая обивка сиденья отнюдь не защищала от толчков, и синяки наверняка уже покрыли всю нижнюю часть ее тела, тем более, что на Марселле было лишь бледно-голубое муслиновое платье и тонкий шерстяной плащ.

Впрочем, несколько синяков ничего не значили в сравнении с той участью, которая, судя по всему, ожидала ее в Шербрук-Холле.

Марселла осторожно взглянула на сидевшего напротив Невилла. Едва они тронулись в путь, куда-то исчез его привычный вид городского щеголя, словно человек сбросил вышедший из моды сюртук. Теперь Невилла окутывал мрачный плащ молчаливости, несмотря на ряд осторожных попыток Марселлы вовлечь своего похитителя в беседу с целью узнать историю его жизни, в которой, несомненно, скрывалась тайна разврата и убийства.

Темно-зеленые глаза Невилла оставались постоянно настороженными, в то время как рука периодически ныряла за отворот сюртука, нащупывая находившийся там пистолет. Он словно ожидал, что Марселла в любой момент может на полном ходу выскочить из кареты.

Мысли о побеге действительно не оставляли Марселлу после выезда из города, но, к сожалению, до сих пор ей не представилось такой возможности. Они сделали лишь одну короткую передышку, чтобы напоить лошадей и дать им отдохнуть. Марселла тут же настояла на посещении туалета. Однако, к ее большой досаде, Невилл последовал вслед за ней к двери этого строения и дождался, пока она не выйдет, поэтому пленница не успела даже перемолвиться с хозяином гостиницы.

Марселла перевела взгляд на запыленное снаружи окно, в котором отражалось только ее расстроенное лицо. До места назначения, судя по всему, оставалось не больше часа езды. Это было очень кстати, потому что небо заволокли серые тучи, и ей меньше всего хотелось оказаться на размытой дождем дороге наедине с дядюшкой-злодеем.

«Вот проклятье», — в сердцах подумала Марселла, откидываясь на спинку сиденья. Внезапно на нее навалились смертельная усталость и изнеможение, и сон показался Марселле единственным — пусть и временным, — привлекательным убежищем. Вряд ли Невилл причинит ей какой-нибудь вред, пока они находятся в пути, решила она, закрывая глаза.

Несмотря на жесткое сиденье и постоянные толчки, Марселла все-таки ухитрилась немного подремать, а когда в следующий раз открыла глаза, темнота уже окутывала окрестности. Не обращая внимания на ноющие мускулы, она с осторожным любопытством выглянула в окно.

Вдали вырисовывалась темная громада дома. Его строгие линии несколько смягчались льющимся из нескольких окон светом, что свидетельствовало о том, что там кто-то есть. Прежде чем ряд вечнозеленых сосен закрыл здание, Марселла успела заметить возвышавшийся среди труб внушительный купол.

— Шербрук-Холл, — пояснил Невилл, прерывая молчание, которое хранил во время поездки.

Мутный желтый свет двух имевшихся внутри кареты ламп выхватил из темноты его лишенное обычной привлекательности лицо. Марселла боязливо посмотрела на своего похитителя, который снова потянулся к борту сюртука.

Карета свернула на посыпанную гравием аллею, которая, закругляясь, вела прямо к дому.

— Шербрук-Холл представляет собой место, которое стоит увидеть хотя бы один раз в жизни. Во всяком случае, так хочется думать нам, Нортрапам, — в тоне светской беседы добавил Невилл. — Какая все-таки жалость, что вы с моим племянником никогда уже не сможете счастливо жить здесь вдвоем.