— Хорошо Бидлз, — небрежно складывая записку, обратилась Марселла к слуге. — Покончим с этим. Я прошу вас в течение часа найти наемную карету. У меня есть дела, которые могут занять часть дня.

— Хорошо, мадам.

— Кстати, Бидлз, будет лучше, если вы не станете рассказывать его светлости об этих таинственных письмах. Они не имеют никакого значения и только расстроят его.

— Как пожелаете, мадам, — со скорбным видом согласился дворецкий и отправился выполнять поручение.

Вскоре после полудня Марселла села в наемный экипаж. У нее было достаточно времени, чтобы выполнить некоторые светские обязанности и в назначенный час встретиться с неизвестным автором посланий. Она решила в последний раз объяснить сэру Финеасу, что у нее нет намерения оставлять своего мужа ни ради него, ни ради кого-либо другого.

Марселла не сомневалась, что именно баронет являлся автором таинственных писем. Кто же, как не он, публично выказал свою неприязнь графу Вольфу и поклялся публично поставить его на колени?

Неожиданно Марселле пришло в голову, что у Невилла Нортрапа также вполне достаточно причин желать зла новому графу. Однако она не могла представить себе этого светского человека, настоящего джентльмена, кропающим мелодраматические анонимные письма с обвинениями Гарета в убийстве, которое ему уже не приписывалось. Нет, Невилл наверняка действовал бы более тонкими методами, подавая петиции в суд или прибегая к помощи высокопоставленных друзей.

Вновь обратив свои мысли на сэра Финеаса, Марселла извлекла из черной шелковой сумочки утреннее послание, развернула тщательно сложенный листок, уже рвущийся на сгибах после многократного прочтения, и еще раз проверила время и место встречи.

«…Три часа… парк Вауксхолл-Гарденс… на площадке фейерверков…»

«Странное место встречи, — сказала она себе, — особенно учитывая известную неприязнь сэра Финеаса ко всему разгульному и — с его точки зрения — неприличному». Впрочем, парк в это время, наверняка, безлюден, следовательно, никто не помешает их беседе, которую Марселла собиралась закончить как можно быстрее.

Все прочие дела Марселла выполнила очень быстро, так что во время их кратких остановок кучер едва успевал приложиться к бутылке, которую она заметила у него под сиденьем. К месту назначения Марселла прибыла как раз в тот момент, когда часы на отдаленной башне начали бить три. Дав кучеру указание ждать ее, Марселла торопливо спрыгнула с подножки экипажа.

Осмотрев изгородь, она обнаружила место, где можно попасть в парк, минуя центральный вход, и уже через мгновение шагала по посыпанной гравием дорожке. Далее путь ее лежал под тремя арками, через равные промежутки пересекавшими аллею, а само место свидания находилось чуть в стороне, в отдаленной части парка.

Знакомая обстановка успокаивающе подействовала на Марселлу. Ведь еще в прошлом сезоне она платила свои шиллинги за возможность прогуляться по вечерним освещенным аллеям знаменитого парка. Здесь она ужинала привезенной с собою простой едой в жизнерадостной компании брата и его друзей, потом сидела на концерте, зачарованно слушая музыку оркестра, а позднее вскрикивала от детского восторга, любуясь знаменитыми фейерверками. Вспомнив об этом, Марселла невольно улыбнулась, хотя чувство потери наполняло ее сердце печалью. Она бы отдала все на свете за весточку о Кларри, только бы узнать, что брат жив и здоров, пусть даже и не собирается возвращаться домой.

Марселла постаралась отогнать печальные мысли и снова сосредоточилась на предстоящей встрече. Зашумевший в тщательно подстриженных верхушках деревьев прохладный ветерок заставил ее плотнее завернуться в яркую шаль с восточным рисунком, накинутую на простое платье из белого муслина. Марселла предусмотрительно надела самые мягкие из своих туфель, но гравий все равно поскрипывал под ногами, и это могло привлечь внимание находившихся поблизости людей.

Однако, судя по всему, вокруг никого не было, кроме Марселлы и неизвестного, назначившего ей встречу, да и парк в дневные часы оказался совсем другим. Под неярким дневным солнцем просторы лужаек с рядами тополей и вязов, подстриженных кустов выглядели, конечно, довольно мило, но не представляли из себя ничего особенного. Даже разбросанные тут и там красивые колоннады и уединенные гроты казались всего лишь приятным разнообразием среди листвы.

Только вечером парк оживал самым волшебным образом, грустно подумала Марселла. Высокие деревья начинали четко вырисовываться на фоне ночного неба и, освещенные искусно размещенными лампами, отбрасывали на аллеи потрясающие тени. Вечерний ветерок то и дело доносил приглушенные звуки смеха и оживленных разговоров, которые походили на радостное эхо, перекликавшееся с мелодиями оркестра. Даже пользовавшиеся дурной славой Темные Аллеи, затененные деревьями, неосвещенные, куда не стоило углубляться в одиночку, были притягательны, маня своей опасностью…

Однако днем парк выглядел потрепанным, неопрятным, как обтрепавшаяся много сезонов на подмостках сцены актриса со следами былой красоты. Тишина тоже казалась тревожной. Интересно, почему этот человек не назначил встречу в более подходящем месте: в павильоне восковых фигур или в оперном?

Запыхавшись, Марселла, наконец, добралась до площадки, на которой должна была увидеться с автором записок, однако никого здесь не обнаружила. Обступавшая ее со всех сторон листва служила хорошим укрытием от посторонних взглядов, но так же была эффективной преградой, вздумай она убежать отсюда.

Марселла постаралась заглушить вдруг возникшее чувство тревоги. Наверное, напрасно она решила встретиться с сэром Финеасом наедине, никому не сказав ни слова о своем местонахождении. Лучше всего было бы увидеться с ним в более людном месте. Каким бы джентльменом Финеас ни считался по праву рождения, от него вполне можно было ожидать бесчестного поведения.

Слишком поздно вспомнила Марселла недавние мольбы баронета оставить Гарета и принять его покровительство. А если этот человек задумал похитить ее или, возможно, убедить Гарета в том, что она убежала с ним по собственной воле?..

Неожиданно позади Марселлы раздался хруст веток под чьими-то шагами. Затаив дыхание, она повернулась, приготовившись холодно приветствовать сэра Финеаса и как можно скорее попрощаться с ним.

Однако слова буквально застыли у Марселлы на губах, когда она оказалась лицом к лицу не с баронетом… а со своим столь внезапно исчезнувшим братом.

Глава 19

— Кларри?! — не веря своим глазам воскликнула Марселла, отступая на шаг назад.

В ее душе взметнулся вихрь самых противоречивых чувств. В течение всех недель отсутствия брата Марселла опасалась худшего и молилась о лучшем. Теперь же Кларри вернулся живой и невредимый, но она никак не могла поверить, что это он писал ей анонимные письма, совершенно не думая о том, какое беспокойство причинил своим внезапным исчезновением.

Грустно улыбнувшись, Кларри хотел было заключить сестру в объятия, однако Марселла не сделала ни единого движения в его сторону. Улыбка юноши сразу поблекла, на гладком лбу появились морщины.

— Не ждала ли ты кого-то другого? — удивленно произнес он, уронив руки.

Марселла сдержанно кивнула.

— Мы… мама, папа и я… не знали, жив ты или мертв, потому что не получили от тебя ничего, кроме той странной записки. Так где же ты был все это время?

— Я снял жилье в одной таверне рядом с портом, — уклончиво ответил Кларри. — Но я не могу поверить, будто ты не поняла, что это я писал тебе, начиная со дня твоей свадьбы.

— Если бы потрудился хотя бы подписать свои послания…

— Я не мог, — отрезал Кларри. — Ими мог завладеть твой проклятый супруг. Кроме того, я полагал, ты поймешь, кто тебе пишет…

Кларри помолчал, затем с сердитым выражением лица стиснул кулаки в карманах панталон и, испустив тяжкий вздох, твердо встретил упрямый взгляд Марселлы.

Впрочем, намерение сестры неодобрительно отнестись к мелодраматическому поступку брата заметно поколебалось, стоило ей попристальнее взглянуть на заблудшего.

Мятые панталоны и куртка плохо сидели на нем и давно вышли из моды, из чего Марселла сделала вывод, что Кларри, очевидно, позаимствовал эту одежду у кого-нибудь в доках. До исчезновения брат не был таким худым; теперь же щеки у него ввалились, под глазами залегли тени, а подбородка давно не касалась бритва — все это старило Кларри лет на десять. Судя по всему, ему нелегко дались прошедшие недели.

Гнев Марселлы быстро растаял под внезапным приливом теплых чувств. Она хотела заставить Кларри подробно объяснить, почему он так внезапно исчез и где пропадал, но в данный момент ей было достаточно уже и того, что он все-таки вернулся домой.

— О, Кларри! — грустно воскликнула Марселла, торопливо бросаясь на шею брата и заключая его в свои объятия.

Некоторое время Кларри упрямо делал вид, будто не замечает ее нежных прикосновений, потом с трагическим вздохом согласился, наконец, обнять сестру.

— Я знаю, мама с папой отправились в Бат, — сказал Кларри, отпустив Марселлу. — Они, наверное, тоже беспокоятся обо мне?

Марселла молча кивнула. На бледном лице Кларри мелькнуло удовлетворение, правда, ему на смену быстро пришли совершенно противоположные чувства.

— Поверь, я вовсе не хотел причинить тебе беспокойство. Если бы я знал, как ты волнуешься обо мне, то непременно нашел бы способ раньше увидеться с тобой… даже несмотря на опасность.

Марселла ободряюще улыбнулась в ответ.

— Если ты беспокоишься о своих карточных долгах, то твои расписки еще хранятся у Шербрука. Я уверена, он позволит тебе выкупить их или же совсем освободит от уплаты.

— Не будь такой глупой, Жаворонок. Каким бы трудным ни оказалось мое положение, я бы никогда не сбежал из-за такой обыденной вещи, как карточные долги. Боюсь, дело обстоит гораздо серьезнее: речь идет об убийстве.