— Это печать тамерлидов…

— Древнее племя индийских раджей, о которых вы только что говорили мне?

— Именно.

— Разве вы состоите в переписке с кем-нибудь из них?

— Нет, поэтому-то я и не понимаю, кто мог прислать мне письмо.

— Так распечатайте…

Старик сломал печать и воскликнул с живейшим удивлением:

— Еще одно приглашение!

— На бал? — в один голос спросили молодые девушки.

— Нет, дорогие мои, речь идет совершенно о другом празднике, и приглашение к вам не относится.

— Что же это такое? — с любопытством спросил Джордж.

Судья прочитал вслух:

— «Принцесса Джелла просит сэра Джона Малькольма и его сыновей, сэра Джорджа и сэра Эдуарда, оказать ей честь своим присутствием на охоте за пантерой, которая состоится в четверг 6 августа 1830 года в Пераваском лесу. Приглашенные собираются в девять часов утра на перекрестке дорог, возле развалин храма Кали. После охоты принцесса предложит гостям ужин в своем деревенском доме Шагабад».

— Охота за пантерой! — воскликнул Джордж, и его глаза заблестели. — Ах, отец, ничто в мире сейчас не могло бы быть для меня интереснее, чем эта новость.

— Боже мой, что я слышу! — прошептала Мария, и лицо ее побледнело. — Охотиться на пантеру! Это же очень опасно и может обернуться бедой.

— Не бойся, дитя мое, — отвечал Джон Малькольм, — опасность, пугающая тебя, не существует. Я глубоко убежден, что твое беспокойство напрасно. Конечно, пантера страшный хищник, но во время охоты несчастья случаются очень редко.

— Вот видите, — возразила Мария, — пусть даже редко, как вы говорите, но все же они случаются.

— В жизни, дитя мое, опасность идет рядом с человеком, но ничто не делается без воли Божьей… Всемогущий денно и нощно хранит Свое творение, не позволяя ему умереть раньше назначенного часа.

— Умоляю вас, батюшка, не ездите на эту охоту.

— Существуют важные причины, из-за которых я вынужден принять это неожиданное приглашение принцессы, и потому, к сожалению, не могу исполнить твою просьбу.

— По крайней мере, обещайте мне быть осторожным…

— О! Это я тебе обещаю, — улыбаясь, ответил сэр Джон Малькольм. — От всего сердца обещаю, что ни Джордж, ни Эдуард не будут рисковать жизнью. Любовь, соединенная с надеждой близкого счастья, делает жизнь молодых людей драгоценной. Я же слишком люблю вас, чтобы по своей вине ускорить минуту вечной разлуки.

— Ну, это обещание немного успокаивает нас, — обрадовалась Мария, изящным движением руки с платком смахивая слезы с длинных бархатистых ресниц. — И все-таки мы будем спокойны только тогда, когда вы вернетесь с охоты целыми и невредимыми.

— Батюшка, — спросил Джордж, — а кто такая принцесса Джелла?

— Потомок тамерлидов. Сторукий идол, изображенный на печати, — это их герб.

— Принцесса богата?

— Она обладает одним из тех состояний, о которых в Англии не имеют понятия. Джелле принадлежат целые провинции, повинующиеся ей, как царице. Ее дворец в Бенаресе — это настоящее чудо, но у нее такие дворцы имеются почти во всех главных городах Индии: в Калькутте, Агре, Дели, Лагоре. Виллы принцессы похожи на чертоги и многочисленны, как количество дней в году. Влияние Джеллы в Индии огромно, почти безгранично, и если бы она не была верным другом Ост-Индской компании, то стала бы самым опасным ее врагом.

— И вы не сомневаетесь в ее преданности английскому престолу?

— Нет, потому что она много раз давала этому неопровержимые доказательства.

— Принцесса замужем?

— Она овдовела в восемнадцать лет.

— Сколько же ей лет?

— Около двадцати пяти.

— Такая молодая и так богата, могущественна! — воскликнул Джордж. — А к этим трем дарам присоединяется красота?

— Принцесса Джелла бесподобна.

— Ах, отец, — прошептала с невольной дрожью Мария, — она так хороша?

— Да, очень хороша, но хуже тебя, мое милое дитя! — возразил Джон Малькольм, одной рукой прижимая свою воспитанницу к груди. — Ее необыкновенная красота заключает в себе что-то странное и почти дьявольское! Это не та красота, от которой теплеет сердце и наполняется благородством душа. Это что-то совершенно иное…

Мария улыбкой поблагодарила опекуна, хотя тень сомнения притаилась в ее глазах. Неизвестное волнение, причину которого она не могла установить, овладело ею. Видимо, это было чувство рождающейся ревности.

Джордж Малькольм продолжал расспрашивать:

— А сохранила ли эта принцесса нравы и обычаи своих предков?

— Из всех странных личностей, которые тебе придется изучать в Индии, принцесса Джелла будет самой любопытной.

— Почему, отец?

— Натура она очень сложная, непонятная и может сбить с толку самого благоразумного человека.

— В чем же это проявляется?

— Трудно объяснить. Впрочем, постараюсь. Принцесса выглядит как светская дама на уровне английской аристократки… Получила образование, говорит по-французски и по-английски, как уроженка Парижа или Лондона. Много путешествовала по Европе, танцевала в Вестминстере и Тюильри, рисовала с натуры в Швейцарии и Италии. Беспристрастные артисты и художники, листавшие ее альбомы, говорят, что ее рисунки восхитительны! Принцесса выписывает драгоценности из Лондона, а платья из Парижа. Ее французский повар не уступает королевскому… Ты видишь, вроде бы все от цивилизации, а между тем принцесса сохранила все верования, все предрассудки своей касты! Эта молодая женщина, которая может соперничать с нашими замечательными львицами, эта путешественница, посетившая Виндзорский собор и Собор святого Петра в Риме, от чистого сердца верит в бога Вишну и с глубоким религиозным убеждением преклоняется перед храмами Шивы и Бовани…

— Неужели это возможно? — изумился Джордж.

— Самая чистейшая правда.

— Такие крайности!..

— Я понимаю, что все это очень странно, но тем не менее все это так. В принцессе Джелле две женщины: светская, прелестная, и потомок тамерлидов, оставшаяся до мозга костей верной религии своих жестоких предков. Если какой-то индийский бог потребует от нее жертвы, я уверен, что принцесса принесет ее не задумываясь и будет с улыбкой на губах наблюдать за последними конвульсиями несчастной жертвы, даже если эта жертва была только что самым лучшим ее партнером в танцах на балу…

Джордж сделал жест неприятия.

— Хоть это и ужасно, — продолжал его отец, — но она не виновата, что образование не смогло уничтожить в ней ее инстинкты.

— Благодаря своему состоянию, — снова начал Джордж, — принцесса должна жить по-царски?

— Не только по-царски, но и еще лучше… Она живет в роскоши, о которой мы, европейцы, не можем даже подумать. Впрочем, эта роскошь так же странна, как и сама принцесса. Переступив порог ее дворца, забываешь о действительности и переносишься в сказочный мир. Принцесса держит при себе маленькую армию из женщин…

— Из женщин? — воскликнул Джордж с недоумением.

— Уверяю тебя, это действительно так. Да ты и сам увидишь. Пятьсот или шестьсот женщин отлично обучены английскими офицерами и серьезно считают себя солдатами: они упражняются в стрельбе, если понадобится, пойдут на войну и проявят храбрость, не уступающую сипаям.

— Да… — прошептал Джордж. — Индия — страна, полная чудес. В девятнадцатом веке встретить вооруженных амазонок, согласитесь, батюшка, — это странность, которая вполне оправдывает французскую пословицу: «Верь тому, что кажется верным».

— Согласен, — улыбаясь, отвечал Джон Малькольм.

— Где же размещает принцесса свои батальоны?

— В специально построенных для них казармах с большим комфортом и изысканностью… Поэтому молодые, хорошенькие индуски, опережая друг друга, стремятся поступить в армию Джеллы…

— Их солдатская форма, должно быть, безобразна?

— У принцессы слишком хороший вкус: этот костюм представляет собой нечто среднее между формой сипаев и женским платьем, в которое одеваются актрисы лондонского Театра пантомим во время празднования Рождества.

— Одним словом, красиво?

— Очаровательно!

— Принцесса ходит без охраны?

— Нельзя сказать, чтобы всегда. Во всех случаях, когда требует этикет, она не обходится без своих защитниц. Я уверен, что в день охоты за пантерой мы увидим вокруг Джеллы женскую стражу на лошадях.

— Вы правы, батюшка: она живет по-царски…

— Но это не единственный каприз. Принцесса содержит для собственного удовольствия и для развлечения гостей баядерок, певиц, танцовщиц, которые с детских лет обучаются этой профессии. Принцесса повсюду отыскивает молодых девушек со сладострастной грацией и приглашает их к себе за любую цену, как настоящий директор театра, желающий нанять известного артиста. Эта фантазия стоит ей ежегодно двести или триста тысяч фунтов стерлингов. Но для ее доходов такая сумма лишь капля в море.

— Известно ли что-нибудь о нравственности принцессы?

— Ничего… Если общественная жизнь ее известна, то личная покрыта непроницаемым покрывалом.

— Почему же она снова не выйдет замуж?

Джон Малькольм улыбнулся.

— Дорогой мой, — ответил он. — Это вопрос, который может быть разрешен только самой принцессой. Ты спросишь ее, если захочешь. Во всяком случае, поверь мне, что в тот день, когда она надумает расстаться со вдовством, претендентов на ее руку будет так же много, как звезд на небе.

— Вы знакомы с принцессой, батюшка?

— Я был представлен ей лордом Сингльтоном, и, как видишь, она не забыла моего имени.

— Вы в первый раз получаете от нее приглашение?

— Да, и это неожиданное приглашение радует, потому что дает мне возможность познакомиться с индийской аристократией, к которой я не знал как подступиться… Можно подумать, что принцесса отгадала мое желание.