Ксавье Монтепен - Тайные страсти принцессы Джеллы

Слова Марии странно совпадали с тайными мыслями Джорджа.

Согор, стоя возле двух лошадей и поджидая Джорджа, оперся о ствол старого дерева. Обыкновенно проходило не более минуты после крика совы, как раздавались шаги молодого человека. Но в этот вечер, как мы уже знаем, зов остался без ответа.

Индус по своей природе терпелив. Сначала Согор ждал равнодушно. Но после того как прошло восемь или десять минут, ему показалось странным, что он не видит до сих пор молодого англичанина, и он подумал: «Вероятно, господин не слышал сигнала». Поднеся к губам кулак, индус вторично закричал, удивительно точно подражая ночной птице.

Джордж Малькольм все еще находился в саду с отцом, братом и двумя девушками. Он ожидал второго крика. И, услышав его, опять почувствовал сильное волнение. А Марии вдруг стало плохо, и она дрожала как в лихорадке.

— Ради бога, сэр Джордж, пойдемте домой. Эти ужасные крики сильно действуют на меня. Смейтесь, если хотите, над моей слабостью, но вы не разубедите меня в том, что эти крики не к добру. — Мария поняла, что силы покидают ее, и она упала бы, если бы Джордж не подхватил ее.

— Боже мой! — закричал сэр Джон, страшно забеспокоившись. — Что случилось?

— Ей внезапно стало плохо, отец! — испуганно ответил Джордж. — Как ей помочь?

— Скорее в дом! Это минутное недомогание, оно быстро пройдет…

Джордж, подняв Марию на руки, быстро прошел расстояние, отделявшее его от дома. Эва, Эдуард и сэр Джон едва поспевали за ним.

Когда он, поднявшись по лестнице, вошел в зал, Мария была уже без сознания, ее длинные ресницы опустились на глаза, под которыми образовались синие круги.

Джордж бережно положил Марию на диван. Эдуард побежал за доктором, а Эва в свою комнату за лекарствами. Джон Малькольм тер Марии виски платком, смоченным водой.

Старания оказались не напрасными. Мария вздохнула, потом открыла глаза. Так как обморок продолжался недолго, она не забыла случившегося и смущенно сказала:

— Я очень смешна! Не опровергайте этого. Да, я очень смешна. Я не знаю, что сегодня на меня нашло. Столько раз я слышала крики совы без малейшего волнения! Почему же сегодня эти крики произвели на меня такое действие? Не понимаю и не могу объяснить этого. Может быть, это от усталости после дороги или же от радости, что снова нахожусь в доме моего милого опекуна?..

— Да, да, дитя мое, — с живостью отвечал Джон Малькольм, — все так, не сомневайся в этом… — Он прикоснулся своей рукой к беленькой ручке молодой девушки.

— Разве у меня лихорадка? — спросила она, улыбнувшись.

— Небольшая, но несколько часов крепкого сна прогонят ее. Только нужно лечь спать как можно скорее. Я с Эвой провожу тебя в комнату. Дай одну руку мне, другую — сестре.

Мария уже встала. Засмеявшись, она ответила:

— А! Я сильнее, чем вы думаете! Мне не нужна поддержка, я поднимусь сама…

И в самом деле, молодая девушка довольно быстро прошла через зал. Подойдя к порогу, она обернулась:

— Простите, милые друзья, несносную Марию за сегодняшний вечер. Завтра, с Божьей помощью, вы увидите другую Марию…

С этими словами она подставила лоб Джону Малькольму, затем поднялась по бамбуковой лестнице, почти не опираясь на перила.

Отец и сыновья остались на несколько минут вместе, говоря о том, что так внезапно прервало хороший вечер. Джордж, мечтавший остаться один, чтобы предаться размышлениям, попросил у отца разрешения уйти в свою комнату.

Войдя к себе, он запер дверь, вышел на балкон и, облокотившись на его решетку, тяжело задумался.

Между тем Согор и после вторичного зова продолжал ждать. Но его уверенность сменилась удивлением, когда он понял, что и второй крик остался безрезультатным. И ему пришла в голову мысль, что, может быть, Джорджа нет дома. Желая убедиться в этом, он оставил лошадей на попечение негра, который был с ним, а сам направился к саду.

Согор сразу заметил, что дом освещен. Но он долго ждал, пока в одном из окон не увидел Джорджа, в чем, надо признаться, он не ошибся. Итак, молодой человек был дома и, конечно, слышал сигнал. Если он не пришел, то какая-то неизвестная причина помешала ему.

Согор обычно исполнял буква в букву приказания, полученные от женщины, известной нам только по своим странным капризам, но никогда ничего не делал в нарушение приказа.

Поэтому он вернулся к лошадям, вскочил на одну из них, сделав знак негру сесть на другую, и помчался ко дворцу, через порог которого Джордж переступал не иначе как с завязанными глазами.

Быстро миновав анфиладу роскошно убранных комнат, через которые обычно он вел за руку молодого англичанина, Согор подошел к будуару. Услышав шаги, женщина надела маску на лицо.

Согор приподнял портьеру из китайского атласа, отделявшую зал от будуара. Затем переступил порог комнаты со сложенными на груди руками и почтительно склонил голову.

— Ты один? — сразу же спросила женщина.

— Да, — прошептал Согор.

— С Джорджем Малькольмом что-нибудь случилось?

Индус отрицательно покачал головой.

— Так его нет дома?

— Он дома, госпожа.

— Может быть, он не слыхал сигнала?

— Я повторил сигнал два раза.

Незнакомка порывистым движением сорвала с себя маску. Лицо ее было бледным.

— И он не ответил?!

— Нет, госпожа.

— Значит, он не хотел следовать за тобой, — продолжала она с необыкновенной горестью. — Он больше не придет!

Согор ничего не ответил.

Большое венецианское зеркало висело как раз напротив молодой женщины. Она ненароком бросила в него взгляд, и зеркало отразило ее поразительную красоту. Гордость мелькнула в ее глазах, брови раздвинулись, а на губах появилась улыбка.

— Невозможно! — прошептала она. — Разве я отношусь к тем, которых бросают? Наверное, важная причина помешала ему сегодня следовать за Согором. Эту причину я хочу знать. Я хочу, чтобы Джордж пришел! Он придет, и, если нужно будет удержать его, я сделаю то, что никогда не делала… Я сниму маску и покажу свое лицо! Да, я сделаю это, потому что люблю его!

Эти слова были произнесены очень тихо, и до Согора долетел только неясный шепот.

Незнакомка обернулась к индусу и сказала:

— Согор! Ты должен вернуться туда, войти и дом Джорджа Малькольма, увидеть его и сказать, что я жду.

— Хорошо, госпожа.

— Он должен следовать за тобой. Ты понял?

— Я скажу ему это, госпожа, но…

— Ну что же? — с нетерпением воскликнула женщина. — Договаривай же, Согор!

— А если он откажется?

Гордая улыбка промелькнула на ее губах. Она снова бросила взгляд в зеркало.

— Он не откажется.

Индус поклонился, а женщина продолжала:

— Иди же, мой верный слуга! Иди скорее, а возвращайся еще быстрее.

Не успела она договорить, как Согор исчез со скоростью, свойственной лишь индусам.

Его отделяло от дома Джорджа не более полумили. Согор, сопровождая раньше англичанина, делал бесчисленные повороты, чтобы сбить его с толку. В эту же ночь, имея другую цель, он, как говорится, мчался во весь дух. Лошадь, пущенная в галоп, бежала подобно фантастическому коню из древних баллад.

Индус сошел с лошади на своем обычном месте. Сбросив с себя плащ, который мог помешать ему, он перескочил через забор и проник в сад, окружающий дом.

Осторожность индусов вошла в поговорку, так же как и осторожность змеи, но нужно помнить: человек ее намного превосходит.

Хитрый, как и все из его племени, Согор прежде всего постарался уничтожить даже намеки на свое прибытие. Потом, вместо того чтобы идти к дому по аллеям, на песке которых могли остаться его следы, он пошел по траве, зная, что, примятая ночью, она поднимется к утру под живительной влагой росы.

Наконец он достиг дома.

Несколько окон были еще освещены. На нижнем этаже светился огонек в кабинете Джона Малькольма, наверху — в комнатах двух сестер и в спальне Джорджа.

Согор не мог войти в дом, не зная расположения комнат.

Он рисковал столкнуться с лакеем, который сразу бы поднял шум.

Поэтому Согор подошел к нижнему освещенному окну, стараясь проникнуть взглядам во все уголки комнаты. Он увидел старика, сидевшего в кресле и перебиравшего большие связки бумаг.

— Это отец, — прошептал Согор, направляясь к тому месту, где располагалось открытое настежь окно Джорджа.

«Здесь, наверное, он», — подумал индус.

У каждого из окон первого этажа был небольшой выступ. Вьющиеся растения обвивали прутья его решетки, предназначенные для этого, и превращали окна как бы в корзины с цветами.

Согор, несмотря на свой высокий рост, соединял в себе ловкость обезьяны с гибкостью пантеры. Он ухватился за железные прутья, казавшиеся слишком слабыми, чтобы выдержать тяжесть тела, и одним прыжком достиг верхнего балкона.

Заглянув в окно, он убедился, что ни в чем не ошибся. Дождавшись минуты, когда молодой англичанин повернулся к нему спиной, Согор прыгнул в комнату.

Джордж видел Согора обычно в белом одеянии, скрывавшем его с головы до ног, поэтому не мог узнать сразу же, — лишь однажды в присутствии Джорджа он сбросил свой плащ. Мы должны прибавить, что геркулесовская фигура и далеко не ангельское выражение лица этого человека, к тому же в такой поздний час, отнюдь не были приятны хозяину комнаты.

Чрезвычайно удивленный и немного испуганный этим неожиданным появлением, Джордж уже хотел было закричать, а рука его потянулась к оружию.

Согор остановил его жестом, прошептав: