– Кстати, из любых иных соображений – тоже. Но что, если мы будем уверены, что предатель окажется бессилен в будущем?

– Каким же это образом? – Джон прекратил свои метания и остановился, в упор глядя на брата.

– Думаю, такой способ существует.

– Нед, что, дьявол тебя побери, ты замыслил?

– Ничего особенного. Я даже могу ошибаться. Словом, надо все хорошенько обмозговать и кое-что выяснить.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! У тебя в руках находится документ, который следует немедленно вернуть лорду Батхерсту и рассказать ему без утайки о том, как и где бумага была обнаружена! Здесь не над чем более раздумывать! Дело постараются замять, не поднимая шума: в этом я не сомневаюсь, поскольку никому не хочется, чтобы общественность узнала, насколько легко он потерялся!

Карлайон промолчал. Нахмурившись, он глядел на документ, который вновь взял со стола и сложил вчетверо. Спустя несколько мгновений он поднял голову и вперил спокойный взгляд в брата.

– Думаю, будет лучше, если мы отдадим эти бумаги Френсису Шевиоту, – наконец проговорил он.

Его слова заставили обоих слушателей онеметь от изумления. Элинор и Джон смотрели на него во все глаза. А он заявил об этом размеренным тоном, словно разговаривая сам с собой, и, похоже, не замечал произведенного эффекта.

– Ты… полагаешь… что мы… должны… Нед, ты и впрямь сошел с ума! – ахнул Джон.

– Ничего подобного. У меня еще не было возможности рассказать тебе о том, что я узнал в Лондоне – точнее, убедился в том, что и так подозревал. Луи де Кастра действительно зарезали.

На лице Джона отразилось нешуточное беспокойство.

– Нед, старина, ты явно не в себе! Причем здесь то, о чем ты говоришь? Мы же знали об этом и раньше!

– Мы знали, потому что об этом нам рассказал Френсис. Но таких подробностей не было ни в «Морнинг Пост», откуда, по его словам, он и почерпнул эти сведения, ни в остальных газетах, которые я просмотрел. «Его зарезали» – именно эту фразу он использовал. Я обратил на нее внимание.

– Боже милостивый, да это же простая оговорка! Он мог всего лишь предполагать, что дело обстояло именно так!

– Однако все оказалось чистой правдой. Разве ты не помнишь, как он говорил, что тело де Кастра осталось лежать под кустом? Это, кстати, тоже правда, но и о такой информации не было ни слова в газетах.

Джон повалился в кресло, ошеломленно бормоча:

– Боже милостивый!

– Вы намекаете… вы хотите сказать… что это мистер Шевиот убил несчастного молодого француза? – подала голос Элинор.

– Полагаю, да. Я подозревал это с самого начала, но мне нужны были доказательства.

– Нед, это невозможно! – вскричал Джон. – Де Кастр был его другом! Это же всем известно и не подлежит сомнению!

– А я и не ставлю их дружбу под сомнение. Однажды я уже говорил тебе, что Френсис Шевиот – очень опасный человек. Я отдаю себе в этом отчет на протяжении вот уже многих лет и полагаю – он не остановится ни перед чем.

– Черт возьми, этот тип мне нравится не больше, чем тебе, но ты выставляешь его таким злодеем, на котором клейма ставить негде!

– Злодеем – быть может, но только не тем, кто задумал этот заговор. За ним, если не ошибаюсь, стоит Бедлингтон.

– Бедлингтон! – ахнул Джон.

– Видишь ли, подобная возможность существовала всегда, хотя, признаюсь, она и мне казалась маловероятной. И только со всей тщательностью обдумав известные факты, я понял, насколько неправдоподобным выглядит мое первое – и довольно глупое – предположение. Естественно, это не мог быть Френсис.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду! Подозревать вместо сына старого Бедлингтона, занимающего такое высокое положение, – чистой воды нелепость!

– А вот я так не думаю, – отозвался Карлайон. – Если предателем был Френсис, близкий друг де Кастра, для чего ему понадобился Евстасий в качестве посредника? Ведь в этом случае необходимость в посреднике отпадала. То, что возникла надобность использовать такой инструмент, как Евстасий, должно было с самого начала показать мне: человек, личность которого мы хотели установить, стремился остаться неизвестным для французского агента, с коим имел дело. Кроме того, прибегнув к помощи Евстасия – едва ли его выбор можно назвать идеальным, согласись! – он выказал неуклюжесть, совершенно несвойственную Френсису.

Несколько мгновений Джон хранил молчание, обдумывая услышанное.

– Это правда! – наконец сказал он. – Не понимаю, как я мог оказаться настолько тупым, что не додумался до такого сам. Признаю́ свою ошибку. И как давно ты в этом убедился, Нед?

– Убедился! Я до сих пор не уверен в этом до конца. Полагаю, озарение снизошло на меня постепенно. Расспросы относительно обстоятельств смерти де Кастра, равно как и тот факт, что Бедлингтон укатил в деревню, поскольку, по словам его дворецкого, состояние здоровья лорда ухудшилось настолько, что ему потребовались покой и отдохновение, вселили в меня уверенность в правоте. Но доказательств-то я по-прежнему не имел – как не имею их и до сих пор, кстати. Именно поэтому я и решил, что не стану предпринимать ничего, не посоветовавшись с тобой.

Джон, кивнув, нахмурился. Подойдя к столу, он налил себе бокал мадеры и застыл, невидящим взором глядя на него.

– Нелегко решить, что делать дальше, – наконец сказал молодой человек.

– Согласен.

– Ты сам говорил: это пока что – одни лишь домыслы. Если ты прав, как тогда Шевиот узнал о том, что задумал его отец?

Карлайон, пожав плечами, заметил:

– Ответов может быть несколько, но я их не знаю.

Джон, отпив глоток вина, сказал:

– Если де Кастра и впрямь убил Шевиот… – Он умолк. – Черные траурные жилеты! – с нескрываемым презрением выговорил он. – Фу! Меня тошнит от этого человека!

Элинор неуверенно поинтересовалась:

– Прошу прощения, но если мистер Шевиот не принимал непосредственного участия в заговоре, откуда он узнал о тайнике в часах?

– И вновь ответа мы никогда не узнаем, – отозвался Карлайон.

Джон поднял голову.

– Ладно, если Луи де Кастр не знал, кто стоит за Евстасием, как тогда Бедлингтону стало известно о смерти Евстасия еще до того, как сообщение об этом появилось в газетах?

– Нам он сказал, что узнал обо всем от камердинера Евстасия.

– А я еще спросил у тебя, веришь ли ты в это, а ты ответил, что нет! Разве тебе не кажется, что де Кастр, получив информацию от миссис Шевиот, побежал к Бедлингтону, чтобы поделиться известиями?

– Кажется. Я по-прежнему считаю, что это вполне вероятно.

– Почему?

– Мой дорогой Джон, будь у тебя тайна, которую ты хотел бы скрыть, неужели бы ты доверил ее Евстасию?

– Ни за что, богом клянусь! – коротко рассмеялся Джон. – Ты полагаешь, он однажды, пребывая в подпитии, признался де Кастру, что именно Бедлингтон продает информацию?

– Очень может быть. Хотя с таким же успехом де Кастр мог и сам обо всем догадаться.

Джон, развернувшись к Элинор, спросил:

– Когда Бедлингтон навещал вас, миссис Шевиот, не пытался ли он подойти поближе к часам или вообще остаться один в библиотеке?

– Ничего подобного, – не раздумывая, ответила девушка. – Я принимала его в гостиной, и он не выказал намерения задержаться. Правда, он сказал, что приедет еще раз, чтобы присутствовать на похоронах, и вот тогда пообещал остановиться в Хайнунз.

– Он был напуган, – медленно проговорил Джон. – В то время я не придал особого значения подозрениям Неда, но готов подтвердить: Бедлингтон места себе не находил от беспокойства. Однако тогда Нед еще полагал, что мы охотимся именно за Френсисом Шевиотом, и я списал его смятение на то, что он узнал об этом. Нед, ты думаешь, он потерял голову от страха и признался во всем Френсису? Или же Френсис знал обо всем с самого начала?

– Нет, только не это. Будь Френсис замешан в измене вместе с отцом, я нисколько не сомневаюсь в том, что де Кастр был бы до сих пор жив и здоров. Вполне возможен такой вариант: Бедлингтон, сообразив, что все его планы пошли прахом, обратился к Френсису за помощью, чтобы сын спас его от бесчестия и позора. А тот факт, что Бедлингтон, зная о накале ситуации, грозящей вот-вот выйти из-под контроля, удалился в деревню под предлогом пошатнувшегося здоровья, на мой взгляд, означает: Френсис взял дело в свои руки и весьма жестоко давит на отца.

И вновь Джон, нахмурив брови, задумчиво уставился в собственный бокал.

– И ты хочешь отдать меморандум ему? – спросил молодой человек.

– А что нам остается? – сказал Карлайон. – Если мои догадки верны, то ты должен согласиться со мной в том, что Френсис Шевиот ничего не оставляет на волю случая. Де Кастр был его другом, но де Кастр мертв. Не знаю, как он намерен поступить с Бедлингтоном, однако на месте лорда я счел бы благоразумным беспрекословно повиноваться Френсису – во всем.

– Но не может же он причинить вред собственному отцу! – вскричала Элинор.

– Интересно, какого мнения на сей счет придерживается его отец? – сухо заметил Карлайон.

– Нед, это не тот вопрос, который можно решать впопыхах.

– Согласен. Обдумай его хорошенько. Если ты намерен предать дело гласности, очень хорошо: пусть так и будет. – Он взглянул на часы. – Ты захочешь переодеться к ужину. Давайте закончим разговор. Миссис Шевиот, если пожелаете, я отведу вас к миссис Рагби. Мы ужинаем через полчаса.

Девушка поблагодарила его светлость и поднялась на ноги, но, не успел он сделать и двух шагов, как дверь распахнулась и в комнату ворвался Никки, усталый и взъерошенный, однако невероятно довольный собой.

– Я нашел его! – провозгласил он.

– Боже милостивый! – воскликнул Джон. – Где?

– Ни за что не угадаешь! В нашем собственном лесу, в Уэствуде!

– Что?

– Точно тебе говорю! Я искал его везде, но мне и в голову не приходило, что он мог побежать в эту сторону! Я и сам пришел сюда от отчаяния и безнадежности. Он знал, что я ищу его и пребываю в отнюдь не благостном расположении духа, поэтому спрятался от меня под кустом! Я и заметил-то его совершенно случайно, а сам он не собирался попадаться мне на глаза, негодник этакий!