– Да, распахнутым настежь, а занавеска над ним была частично сорвана!

Девушка, вздрогнув, со страхом взглянула в сторону окна.

– Ты меня пугаешь! – сказала она. – Неужели кто-то сбежал через него? Но как тогда он проник в дом? Я ведь ничего не слышала, пока мне не показалось, что за спиной у меня скрипнула половица. Бекки, ты ведь закрыла дверь за собой, когда уходила отсюда, не так ли? Я бы наверняка услышала, если бы кто-нибудь открыл ее!

– О нет, любовь моя! – возразила мисс Бекклз, бережно обматывая бинтом компресс. – Пожалуй, ты бы ничего не услышала, потому что я смазала петли мылом! Помнишь, они так ужасно скрипели, а для борьбы с этим нет ничего лучше мыла!

– Кто-нибудь подумал о том, чтобы проверить, не пропало ли что-нибудь ценное в доме? – спросил Френсис. – Мне не хотелось бы выставлять себя слишком умным, но я действительно полагаю… Хотя, если вы не видите в этом ничего страшного, прошу вас, пусть мои предположения не довлеют над вами!

Поскольку на него и так никто не обращал внимания, эта просьба явно казалась излишней. Никки хмурился, погруженный в собственные мысли; мисс Бекклз завязывала узел на повязке; страдалица лежала с закрытыми глазами, а Карлайон стоял рядом с диваном, глядя на нее.

Первым молчание нарушил Никки.

– Убей меня бог, я не понимаю, как это могло произойти! – внезапно провозгласил он.

– Полагаю, я все это выдумала, – пробормотала Элинор.

– Я всего лишь хочу сказать, что не представляю, для чего кому-то могло понадобиться бить вас по голове, кузина. Чем вы, кстати, были заняты?

– Ничем, – слабым голосом ответила она. – Я писала письмо, которое потом и отложила в надежде, что лорд Карлайон франкирует его для меня.

– Я непременно это сделаю, но не мучайте себя сейчас, миссис Шевиот.

– Да, но в этом же нет никакого смысла! – упорствовал Никки. И вдруг взгляд его остановился на сложенной описи, все еще лежащей на коврике перед камином. Он мгновенно завладел ею. – А это что такое? «…Шесть пар льняных простыней, с монограммой, в хорошем состоянии. Еще четыре таких же слегка надорваны…»

– Это всего лишь инвентарный список постельного белья, который Бекки только что передала мне. Должно быть, я держала его в руке, но в точности не помню. Я подошла к каминной полке, чтобы попытаться завести часы, однако дверца была заперта, и, думаю – да, теперь я в этом уверена, – я вновь взяла в руки список, собираясь убрать его в надежное место, когда кто-то ударил меня сзади по голове!

Никки уже хотел было выпалить что-то, а глаза его засверкали воодушевлением, но тут он поймал настойчивый взгляд Карлайона и мгновенно сник, покраснев до корней волос, словно ему вдруг стало ужасно стыдно. Однако его смущение продолжалось недолго, поскольку в этот самый момент в комнату заглянул Барроу, дабы со своей обычной бесцеремонностью заявить, что на подъездной аллее показалась двуколка доктора.

Брови Карлайона приподнялись в легком удивлении, но его светлость ограничился лишь тем, что сказал:

– Он как раз вовремя. Попросите его немедленно войти, Барроу!

– Да-да, конечно! – подхватил Френсис. – Я, разумеется, готов уступить пальму первенства миссис Шевиот, однако вы должны знать, что вообще-то он приехал осмотреть меня, дорогой Карлайон. Я подхватил фолликулярную ангину на похоронах бедного Евстасия; у меня возникала мысль, что это может случиться, потому что дул пронизывающий ветер, и я ничуть не удивлюсь, если сырость дала о себе знать, пока мы стояли у той разверстой могилы. Я всю ночь буквально не сомкнул глаз, поверьте мне, потому что боялся, что и у меня начнется нервный тик. На меня столько всего свалилось в последнее время! А теперь еще и нынешнее потрясение, а ведь я пока что не успел оправиться от шока, вызванного известием о смерти моего бедного дорогого Луи! Но я не желаю выглядеть законченным эгоистом, и пусть добрый доктор – хоть он и несколько старомоден, но наверняка способен выписать мне камфарную настойку опия, которая не отравит меня, – первым делом все же осмотрит миссис Шевиот.

К тому времени как его светлость закончил свою жертвенную речь, доктор уже оказался в комнате и поклонился Карлайону. Френсис вяло повел рукой в сторону дивана, сказав:

– Будьте добры сначала осмотреть миссис Шевиот, сэр, прежде чем подниметесь ко мне в комнату. Я оставляю вас, мадам, с пылкой надеждой, что вы поправитесь в самом скором времени. А, Барроу, пришлите мне Кроули, прошу вас! Мне понадобится его помощь, чтобы подняться по лестнице. Право же, не понимаю, почему его до сих пор нет рядом. Какое бессердечие с его стороны! Это уже переходит все границы!

Доктор в немом изумлении уставился ему вслед, после чего обратил вопросительный взор на Никки.

– Да-да, именно этого типа вы и должны были выпроводить восвояси из дома, – откровенно заявил юноша.

Вмешался Карлайон, негромко сказав:

– Вы появились в самый нужный момент, Гринлоу. Миссис Шевиот упала и сильно ударилась головой. Прошу вас облегчить ее страдания! С вашего позволения, мадам, я ненадолго вас оставлю.

При этих словах его светлости девушка открыла глаза.

– Лорд Карлайон, если вы уедете из этого дома до того, как я успею поговорить с вами, это будет самым чудовищным поступком, о котором я когда-либо слышала или который полагала возможным – даже от вас! – без обиняков заявила она.

– У меня нет таких намерений, миссис Шевиот. Я вернусь после того, как Гринлоу сделает для вас все, что в его силах. Идем, Никки!

Юноша позволил увести себя из комнаты. Его явно распирало от желания сообщить нечто очень важное, и, едва дождавшись, когда они с братом окажутся в гостиной, он, плотно прикрыв дверь, выпалил:

– Нед! Я понял! Ты был прав!

– В самом деле? В чем же?

– В том, когда сказал, что Френсис опасен, вот в чем! Это же ясно как божий день! Признаюсь, поначалу я не понял, для чего ему это понадобилось, но как только обнаружил тот список, то сразу же вычислил его! Проклятье, как же вовремя ты остановил меня, иначе я уже готов был бросить ему в лицо свои подозрения! Понимаешь, я был настолько удивлен, что едва соображал, что делаю. Впрочем, по моему мнению, большой беды все равно не было бы!

– Я склонен согласиться с тобой. Собственно… Однако продолжай, Никки, прошу тебя!

– Я совершенно уверен в том, что именно Френсис огрел кузину Элинор по голове! Не представляю, правда, как такому слабаку это удалось, но…

– Полагаю, он мог воспользоваться пресс-папье со стола.

– Как? Значит, ты тоже догадался обо всем?

– Нет, но я не заметил ничего другого, что могло бы подвернуться ему под руку, когда он вошел в комнату.

– Боже милостивый, выходит, ты сразу подумал об этом и успел осмотреться? Надо же, а мне и в голову такое не пришло, хотя, пожалуй, я бы тоже додумался до этого рано или поздно. Однако послушай, что я тебе скажу, Нед! Ты же еще не знаешь всего!

– Я весь внимание. Естественно, мне уже известно, что от тебя избавились, отправив за доктором.

– Да, меня… Правда, это была моя собственная идея, но, пожалуй, он бы придумал что-нибудь иное, если бы я послал вместо себя грума. Скорее всего, он рассчитывал, что за Гринлоу отправлюсь все-таки именно я, когда сказал, что следует послать за доктором. Но вся штука в том, Нед, что он утверждал, будто слишком плохо себя чувствует, чтобы выйти из комнаты, и даже заставил мисс Барроу приготовить ему желе из маранты, а на завтрак согласился съесть лишь ложку овсянки – какая чушь! А потом, едва убрав меня с дороги и зная, что Баунсер удрал на охоту – хотя мне кажется, здесь ему просто повезло, но, быть может, он надеялся, что я прихвачу Баунсера с собой, – во всяком случае, его задумка удалась, и он успешно избавился от нас обоих. Женщины, кстати, были заняты какими-то своими домашними делами, как всегда в этот час, хотя я не представляю, где они вечно находят себе какую-нибудь работу, и вот тогда-то вниз и сошел мистер Френсис, в твердой уверенности, что ему никто не помешает. Он неслышно прокрался в библиотеку и что же там увидел?

– Миссис Шевиот с точно таким же документом в руке, какой ищет он сам.

– Вот именно! Он наверняка решил, что она нашла его случайно, быть может, в том самом письменном столе, в каком-нибудь потайном отделении, которое, как мне казалось, там обязательно должно быть. В любом случае, он просто обязан был отнять его у миссис Шевиот и потому ударил ее по голове. Проклятье! Дорого бы я дал за то, чтобы увидеть выражение его лица в тот момент, когда он понял, что это – всего лишь перечень рваных простыней и дырявых полотенец! А еще по моим расчетам, Нед, выходило, что как раз в эту минуту я сам вошел в холл и громко окликнул кузину Элинор. Скорее всего, он сообразил, что я направлюсь именно в библиотеку, так что времени сбежать у него уже не оставалось, и тогда он распахнул окно и устроил весь этот беспорядок, стараясь внушить нам, будто кто-то выпрыгнул в сад, и разбросал подснежники вокруг кузины Элинор, и…

– В самом деле? Здесь он, пожалуй, поспешил[44], – сухо заметил Карлайон.

– То есть? А, понимаю! – со смехом отозвался Никки. – Нет, просто он выплеснул ей на лицо воду из кувшина, в котором они стояли, чтобы я решил, будто он старается привести ее в чувство. У меня, разумеется, и мысли такой не возникло, уж не настолько я туп! Но что, если бы это действительно оказался тот документ, Нед, а мне бы не случилось войти в этот самый момент?

– Полагаю, он бы вновь отправился к себе в постель, – сказал Карлайон.

– Очень может быть, – согласился Никки. – А еще я думаю, что тогда обвинить его нам было бы не в чем. Хотя… Впрочем, какое это имеет значение, если мы всегда знали, каков он на самом деле? Главное теперь – понять, что он намерен делать дальше!

– Действительно, что?

– Нед, у тебя есть какие-нибудь предположения? – с подозрением осведомился Никки.

– Да, у меня всегда есть много чего.