до момента, пока не буду уверена, что он не задрейфует по скользкой дороге. — Ты же

знаешь — у тебя нет дела. С твоим виолончелистом.

— Да, я знаю.

— Поверни налево. И ты знал, что я работаю в офисе ЛА.

— Прочел в информационном бюллетене компании. Мелким шрифтом на последней

странице: «Новые сотрудники».

— А Мартин Райт? Неужели он и в правду думает, что его обокрали?

— Каждую пару недель. Особенно, когда не принимает свои лекарства.

Я закрыла свои глаза и глубоко вздохнула. Если быть честной с собой, я знала это с

самого начала. Случай был построен из ледяных кубиков, выстроенных на сковородке.

Также у него не было необходимости приезжать в Лос-Анджелес для этого. Возможно, он

мог бы справиться со всей этой историей при помощи факса. Тогда почему? Я собиралась

выяснить это. Там было несколько сотен телевизионных каналов и в библиотеках теперь

имелись компьютеры.

«На хер это! Дрю был чертовым адвокатом. Он в любое время мог найти меня».

— Чего ты хочешь? — спросила я.

Он глубоко взглотнул, его кадык дернулся вверх и вниз. Он снова сжал мои пальцы.

— Что-то срочное попало ко мне на стол. Я не занимаюсь международными делами,

но я помогал партнеру и увидел твоё имя.

— Дом в конце улицы, с изгородью и воротами. Где ты увидел моё имя?

— Оно не было твоим. Имя твоей семьи, — Дрю повернул к воротам и остановился.

Ворота были закрыты, а за окном со стороны Дрю висела влажная клавиатура,

ожидающая, чтобы я ввела свой код. Он поставил машину на ручник и повернулся ко мне

73

лицом. — Я не думаю, что это имело какое-либо отношение к тебе. Я приехал в ЛА, чтобы

узнать, думала ли ты вообще обо мне. Стрэт имел всех девочек. Я делал всё правильно,

но…

— Но? Что очутилось на твоём столе?

— Ты была другой, Син. Прости. Марджи. Я никогда не прекращал думать о тебе.

Затем я увидел твоё имя дважды за месяц, и я должен был что-то сделать. Я должен был

переслать это по внутренней связи компании или что-то в этом роде, но я не хотел, чтобы

ты беспокоилась.

— Это принесло бы гораздо больше пользы.

— Ты думала обо мне? Всё это время? О ребёнке…

— Нет.

Он выглядел пораженным. Или запутанным. Затем он слегка наклонил свою голову

так, как будто он не верил мне. Пошел он на хер. Но мягко и сладко. Опять.

— С момента рождения ребёнка и до нашего столкновения в холле, я ни разу не

подумала о тебе.

— Ни разу?

— Кроме того раза, когда я прочла о смерти Стрэта, конечно. Иногда "Синяя долина"

звучала по радио. Но в другое время — нет. Действительно нет. Ты даже не существовал

для меня.

Позади него, крошечный свет в углу клавиатуры перешел от оранжевого цвета к

зеленому: включилась камера. Секундой позже раздался бесплотный «бип».

— Введи мой код или служба безопасности будет здесь.

Дрю опустил окно.

— Извини, — сказала я. — Что вот так говорю тебе об этом.

— Всё хорошо, — он высунул руку из окна. Его поза и тон были лучшим

индикатором того, что он не в порядке. Совсем. — Какой код?

— Мой код. У нас у каждого свой собственный.

— Хорошо. Что это? — он посмотрел на меня с надеждой, пальцы балансировали в

дюйме от клавиатуры.

Я сдерживала удушающее рыдание, которое стремительно практически снесло

барьеры в моем горле.

— Пятьдесят-один-пятьдесят.

Я сжала свои губы вместе, чтобы удержать всё внутри и зажмуривала глаза, пока

маленькие вспышки света не взорвались в темноте.

— Просто набери это, — сказала я, собирая слова воедино. — Просто сделай это. Я

не забыла тебя. Я думала, что ты не хочешь меня, и я смирилась с этим. Я просто решала

свои проблемы, но я думала о тебе каждый день. Каждый раз, когда где-нибудь начинала

звучать музыка. Джинглы1 в рекламных роликах. Фоновая музыка в лифте. Ты — был там:

иногда ты дразнил меня, иногда поддерживал, но ты был там. Я не хотела, чтобы ты узнал

об этом. Никогда.

Он сжал мою руку, постукивая по своему колену, и переплел наши пальцы. Я не

открывала глаза, только чувствовала его рядом с собой. Услышала щелчки и звуковые

сигналы кнопок. Когда я открыла глаза, лобовое стекло было чистым, но моё зрение

затуманилось.

Дрю наклонился и провел своим большим пальцем под моими глазами. Я отодвинула

их и вытащила его носовой платок. Он улыбнулся. Я фыркнула, вытирая своё лицо.

— Всё хорошо, — сказал он. — Это было сумасшедшее время. Мы оба были детьми.

И на тебя слишком много всего свалилось. Я должен был быть там с тобой.

Ворота заскрипели, открываясь. Боже, последняя вещь, которую я хотела — это

иметь дело со своим семейством.

— Я не знаю, что я чувствую.

74

— Но что-то же ты чувствуешь, — Дрю закрыл своё окно.