обставлен и лишь частично покрашен. У парней не было ни денег, ни времени, чтобы

навести лоск. Они проводили вечеринки, но все сидели либо на полу, либо на складных

стульях. Я перешла на южную сторону дома, откуда могла видеть бассейн. Они вычистили

и закончили его, так как для того чтобы проводить вечеринки, нужен был бассейн.

Кухня никак не использовалась. Одноразовые тарелки и пластиковые вилки. Газ был

подключен, но использовался только для того, чтобы прикуривать сигареты и нагревать

ложки с белым порошком. В холодильнике было пиво, водка, сигареты и китайское

фарфоровое блюдечко с синими пилюлями, разложенными в центре круга.

Инди стоял перед холодильником, вытаскивая блок. Он резко двинул своим

запястьем, и блок перевернулся в воздухе, со шлепком приземляясь на кухонном островке.

Красно-белые пачки вывалились наружу. Я схватила одну, прежде чем она упала.

— Это не твоя работа делать всё, что он скажет, — сказала я.

39

— Я могу задать тебе вопрос? — Инди взял себе пачку и сорвал пленку, даже не

бросив на нее взгляд, позволяя той соскользнуть на пол. Они оба, Стрэт и Инди, были

долбаным быдлом.

— Конечно.

— Что ты хочешь?

— Жизнь, свобода и стремление к счастью?

Инди не ответил, словесно или каким-либо ещё образом. Он только вытянул на

половину пару сигарет и протянул мне пачку. Я взяла одну.

— Не пори херню. Ты прошла это, — он достал Зиппо2 из кармана и щелкнул,

выпуская огонь. — Мы прошли это.

Инди дал мне прикурить. Я задула огонь, как только он наклонил свою голову, чтобы

прикурить сам, прикрывая огонь руками так, как будто мы находились посреди урагана, а

не на кухне. Инди был раскован в эту секунду, а я восхищалась его лицом и плечами.

— Тогда будь более конкретным, — парировала я.

Он с грохотом поставил стеклянную пепельницу между нами.

— Ты не задаешься вопросом, что здесь происходит? — он направил палец вниз и

описал круг. «Здесь».

Я точно знала, о чём он говорит, но пока он был таким расплывчатым, что я могла бы

продолжать игру достаточно долго для прогулки Стрэта за его сигаретами. Но я не могла.

Я так устала от всего этого дерьма, таким, какое оно было. Оба. Никто. Все. Ни один.

Пространство между ними стало некомфортно близким.

— Ты имеешь в виду, что вы, парни, постоянно посылаете мне сигналы и держите

меня рядом, но никто из вас не трахает меня? — спросила я. — Вот к чему ты ведешь.

— Ага. Хотелось бы знать.

Я задавалась этим вопросом ночью, когда была дома одна со своими руками под

одеялом. Когда я чувствовала внутри себя нетронутую девственную плеву, напряженную

под моим пальцем. Когда я представляла образы их двоих, ласкающих мое тело. Или кого-

то одного из них, или же другого. Или они боролись за меня, и оба побеждали. Я не знала,

что или кого я хотела, но моё тело становилось влажным для них обоих — Сексуального

Стрэта и Искреннего Инди. Не то, чтобы я знала, что с этим делать. Я была зрелой для

моего возраста, но не обладала никаким фактическим опытом.

— Маленький Стрэтфорд и я не боремся из-за женщин.

— Хорошо.

— В этом дело.

— Ты намекаешь, что вы воюете из-за меня? — спросила я.

— Ага.

— Ты же понимаешь, что это сделает с самооценкой девчонки, верно?

В действительности я не верила ему. Это было проблемой. Я чертовски симпатичная,

но… да ладно!

— Когда я нуждался в Стрэте, он был рядом со мной. Мой отец был пьяным

ублюдком, — Инди стряхивал пепел с кончика сигареты об янтарное стекло пепельницы.

— Всё ещё остается им. У меня была причина нуждаться в этом доме. Гостевой домик

сзади? Для моей матери. Когда я наконец-то уговорю её бросить его, она должна иметь

место, куда уйти и чувствовать себя в безопасности. Если я переезжаю от гостиницы к

гостинице на автобусе, это — клево, но это равносильно тому, чтобы оставить её гнить

там. И парень, который находится там… — Инди ткнул большим пальцем в сторону

гостиной комнаты, где его лучший друг, вероятно, все еще просматривал документы, — …

он понимает это. Я не смогу делать любое из этого делового дерьма без него. Моя голова

не для этого. Он отдает свой кусок аванса, чтобы сделать реальным этот дом и студию.

— Я рада, Индиана. Правда. Он — хороший друг, — я затушила сигарету. — Что вы

хотите от меня?

40

Его разочарование было больше, чем всё, о чем мы говорили. Пальцы сжаты, зубы

стиснуты. Индиана подошел и протянул свои руки прямо к моему подбородку, и, замерев в

дюйме от прикосновения, как будто он был настолько близко, чтобы прикоснуться, но так

далеко, что не мог это сделать. Так, словно его пальцы и моя челюсть были северными

полюсами двух магнитов.

— Я схожу с ума по тебе, — прорычал он, затем наклонился вниз так, чтобы его

лицо было на одном уровне с моим. Он пах табаком и одеколоном, с намеком на музыку и

риск. Сколько раз я наблюдала за его пальцами на гитаре и желала, чтобы они были на

мне?

— Ты должна сделать шаг, — сказал он более мягко, но крайне настойчиво. — Тебе

необходимо сделать выбор.

— Ты не должен испытывать никаких чувств, — сказала я так, будто «не должен»

было важнее всего.

Голос Стрэта послышался из внутреннего дворика.

— Чувак, — он пересек кухню за три шага, схватил пачку сигарет, затем указал на

Инди той же рукой, — я все вижу.

— Он говорит правду? — вмешалась я. — У вас есть договоренность относительно

меня?

— Договоренность? — спросил Стрэт, срывая пленку со своей пачки. — Я бы не

назвал это договоренностью.

— И как ты это называешь? — спросил Инди. — Обещание?

— Я называю это *банным перемирием.

— Вы, парни, оба…

Безумные.

Раздражающие.

Красивые.

Посмотрев на одного, затем на другого, зная, что могу получить любого из них, я не

могла выбрать даже прилагательное, не говоря уже о мужчине.

Мне никогда не нравились чувства, даже прежде чем я сознательно отодвинула их. А

они оба заставили меня одну чувствовать за семь людей сразу, живущих под одной кожей.

Теперь у меня было два парня, смотрящих на меня так, как будто я должна была что-то

сказать.

Что они хотели от меня?

Один или другой?

Что было нормального во всём этом? Я не целовалась не с одним из них. Или вообще

с кем-нибудь.

Я вскинула руки:

— Пошли вы оба на х*й.

И я ушла. Я не хотела, чтобы автомобиль с личным водителем моей семьи забирал

меня. Я хотела пройтись пешком и отпустить всё это. Это дерьмо. Это давление. Я не

могла признать, что это было мне не по зубам. Я никогда не признаю, что ситуация вообще

существовала, тем более нечто такое, как два парня желающие, чтобы я выбрала между

ними.

Я была разгорячена заходящим солнцем, но воздух охлаждал мою кожу. Хорошо. Я

хотела сенсорное отвлечение. Что угодно, лишь бы эта хрень ушла подальше.

«А чего ты ожидала?»

Ничего. Я ничего не ожидала.

Нет… я ожидала, что они выберут. Я подозревала, что нравлюсь одному из них, а

другой держит меня рядом в качестве любезности другому, и я ожидала, что тот, кому я

нравлюсь — Инди. И это вызывало больший вопрос.

Кого из них хотела я?

41

Обоих. Никого. Вообще. Какой-то четвертый вариант.

— Подожди!

Я подумывала о том, чтобы не оборачиваться. Просто дойти до самого ближайшего

перекрестка и вызвать водителя. Я сделала три шага, пока принимала решение. Я

слышала, что шаги позади меня ускорились, и обернулась, чтобы увидеть Стрэта. Он был

одет в куртку, которую хранил за дверью.

— Ты оделся. Тебе идет.

— Подожди, — повторил он, захватывая мой локоть.

Я выхватила его.

— Вам, парни, необходимо разобраться и вернуть меня.

— Нет, детка. Ты должна проснуться. Этот парень там? Ты не найдешь никого лучше

в своей жизни. Ты повернулась к нему спиной, и ты — идиотка.

Я была удивлена. Вот он — их Бог, Бог миллионов фанатов и поклонников,

склонился ко мне и резким голосом падшего ангела защищал своего друга.

— Почему я чувствую себя пешкой в какой-то вашей игре? — спросила я.

— Это — не игра.

— Что, если я хочу тебя? — я не имела это в виду, когда говорила, даже если это и

было так. Я не хотела подразумевать, что сделала выбор, поскольку я даже не знала, что

необходимо было выбирать.

— Жаль, — сказал он, прищуривая один глаз и слегка покачивая головой. — Я — не

то, что тебе нужно, — и Стрэт начал уходить.

— Я видела тебя, — позвала я, и он остановился. — С двумя девушками. Пару дней

назад.

— Да? — Стрэт наклонил свой подбородок так, как будто я могла заехать ему, если

бы я хотела, а ему было наплевать.

— Это было горячо.

— Это дерьмо не для тебя, Син. Это — пара голубеньких и скука. Не для тебя.

— Откуда ты знаешь?

— Ты слишком хороша для этого дерьма. Он слишком хорош. Это — херня, всё

целиком. Я не знаю, кто ты или с какой планеты, но это — не моё. Это — его, — больше

ничего не сказав, он вернулся на холм, длинные волосы развевались, когда он шел против

ветра.