На пароме они пересекли реку Мэрин и добрались до Саусалито. Взяв напрокат сиамский парный велосипед, прокатились вдоль побережья. Плавали на лодке по озеру Стау, катались на лошадях в Парке «Золотые Ворота». Однажды днем они даже отправились в бани Сутро. Регина никогда не видела ничего подобного - шесть различных видов купания: в соленой воде, в прохладной, в теплой, в холодной, в глубокой и мелкой.

Здесь же находился музей всевозможных морских диковинок. Слейд уговорил ее даже скатиться с горки прямо в воду - один из самых волнующих моментов в ее жизни.

И страсть. Она не угасала ни на йоту. Слейд был безжалостен. Он не мог удовлетвориться одной их спальней и честно признался в этом. Регина старалась не вспоминать о том, как они занимались любовью в экипаже - причем не один раз, а дважды. Она старалась забыть о его жарких поцелуях в банях Сутро, за горкой для скатывания в воду. Он овладел ею на океанском пляже - торопливо, но страстно. Их чуть было не заметили подошедшие отдыхающие.

Они побывали в руинах старого замка к югу от города, где тоже занимались любовью.

Стоило ей только подумать о нем, как у нее уже перехватывало дыхание. Стоило ей только подумать о нем, и она жаждала, чтобы он был рядом с ней, а не в офисе. Регина пунцово краснела, когда вспоминала: вчера они заехали к нему в офис, чтобы он мог захватить контракт, который хотел прочитать вечером. Но в кабинете он даже не взглянул на бумаги. С многообещающей улыбкой он положил ее на свой рабочий стол, сметая бумаги и конверты на пол. Он поднял ее юбки, поцелуями заглушил слова протеста и овладел ею прямо на груде своих деловых записей. Регина искренне надеялась: никто даже не мог предположить, что происходит в эту минуту в кабинете Слейда. Она подозревала, что Слейд обдумал все заранее, и никакой контракт ему не был нужен.

Он просто невозможен.

И она любит его. Если только она может быть уверена, что и он ее любит!

Его страсть была безгранична, Регина чувствовала, что он от нее без ума. Но у мужчин бывают любовницы, с которыми они расстаются, не успевают бедные дамы и глазом моргнуть. Регина не очень разбиралась в этих вопросах, но знала, что мужчине не обязательно любить, чтобы испытывать чувственную страсть. Ей так хотелось, чтобы Слейд - хоть один раз - признался ей в своих чувствах. Но он так этого и не сделал.

В довершение к ее тревогам, невзирая на физическую неистощимую близость, эмоциональная близость существовала между ними только в пределах спальни.

Слейд не отдавал ей всего себя. Она была убеждена, что он порой старается оградиться от нее своего рода забором, сдерживает свои чувства, не хочет быть зависимым от нее, своей жены.

Он заставил ее признаться в любви к нему, но Регина опасалась, что никогда не услышит ответного признания.

Она не раз говорила себе, что это неважно, что она сможет прожить и без его признания, по крайней мере, пока он принадлежит ей. Но услышать признание ей хотелось, очень хотелось…

Когда Слейд вернулся домой после первого рабочего дня с тех пор, как они помирились, Регина встретила его сама у порога. Она вся лучилась улыбкой. При виде ее Слейд тоже просиял.

Она подхватила его кейс, другой рукой взяла за локоть и повлекла в дом.

- Привет! Как прошел день?

- Она прижалась к нему, уронив кейс. Слейд взял ее за плечи:

- Меня так будут встречать каждый раз?

- Да, - прошептала она. Она провела ладонью по его шее.

- Я думаю, брак - очень полезная вещь, - он поцеловал ее. Регина приникла к нему. Казалось, прошли недели, а не часы с тех пор, как они расстались утром.

Когда, наконец, прервался долгий чувственный поцелуй - Боже, вокруг слуги! - Регина потащила Слейда в гостиную.

- Мне нужно тебе кое-что показать.

- Уверен, что у тебя есть, что показать, - с грубоватым-юмором отозвался Слейд.

Регина посмотрела на него, затем указала на кушетку. Он замолчал, улыбка пропала. На кушетке лежали лоскуты материи.

- Что это?

- Образцы, - счастливым голосом сказала Регина. - Вначале мы обставим твою комнату. В нашем доме на Фрэнклин-стрит. Как тебе это нравится, - она бросилась к кушетке и взяла кусок темно-зеленого бархатистого вельвета. - Вот это - для мягкого уютного кресла. А это - для софы. Я знаю, ты любишь бордовый, как тебе понравится вот это для твоей кровати?

Она указала, на бордовый лоскут с изящным рисунком и с нетерпением уставилась на Слей-да.

Он ничего не сказал.

Регина положила куски материи обратно, ее улыбка тоже пропала.

- Тебе не нравится? Они кажутся тебе ужасными?

- Нет, не то…

- Я не понимаю. Его губы напряглись. - Мы не переедем в Хенесси. Она была поражена:

- Но почему?

- Я не могу себе этого позволить, - решительно сказал Слейд.

Регина смотрела на него во все глаза. Наконец она поняла, что он имеет в виду:

- Можешь, отчего же не можешь! Есть мое приданое, не так ли? Отец придет сюда со дня на день, он переведет деньги на твой счет и…

- Нет.

Она растерянно замолчала.

- Я не поняла.

- Я сказал «нет».

- Не понимаю, Слейд.

Ей не понравилось его угрюмое, решительное выражение лица, она села прямо на образцы материи. Ее бил озноб.

- Я не собираюсь использовать твои деньги.

- ПОЧЕМУ?

Он прошел в другой конец комнаты, налил себе вина.

- Я не хочу брать твои деньги.

Итак, он не хочет брать ее деньги… Мысль, наконец, дошла до ее сознания. Теперь, когда он женат на ней… А женился он из-за денег…

- Почему? - прошептала она. Он глянул на нее.

- Потому что у меня есть гордость. Я не хочу использовать ни свою жену, ни ее деньги.

- О, Слейд!

Ее руки нервно сжались. Нет, дело не только в гордости. Она ему небезразлична.

Мрачно глядя на нее поверх стакана, он отхлебнул глоток бордо.

Неожиданно она вспомнила о его имении.

- Но… Мирамар. Тебе же нужны деньги, чтобы спасти Мирамар.

- Я занял у Чарльза.

- Итак, Мирамар спасен?

- Все не так просто, - в его голосе звучало предупреждение, почти угроза, - следующие пять лет будут нелегкими. Мы должны жить экономно. Только потом, я надеюсь, мы сможем существовать прилично.

- Понятно, - Регина продолжала смотреть на него. - Но не глупо ли жить вот так, когда у нас есть деньги, которые…

- Нет. Я не собираюсь использовать твои деньги. Я уже сказал.

Она готова была взорваться:

- Это же смешно! А Хенесси?

- Мы закроем особняк. Может быть, я продам его. Я уже думаю об этом. Если не продам, то лет через пять или десять мы сможем его использовать для уик-эндов и отдыха. До этого срока, если хочешь, я могу сохранить этот дом за собой для тебя, когда ты будешь приезжать в город.

- Слейд, - она встала. - Это глупо. У нас есть чудесный дом, я не позволю тебе его продать! Он посмотрел ей прямо в лицо.

- Ты не позволишь мне продавать его? Она знала, что должна уступить, но не могла.

- Не позволю.

Он смотрел на нее и молчал. На его лице явственно читался гнев.

- Запереть на десять лет! Пожалуйста, подумай! Ты знал, что я принесу тебе богатое приданое, когда женился на мне. Ты женился из-за этого! Почему мы должны бороться и жить, как нищие, когда в этом нет необходимости? Это - смешно!

- Ты уже в третий раз говоришь, что я смешон, - его тон стал зловещим.

- Нет, я не этого хотела… Он не дал ей закончить фразу.

- Мы не собираемся жить как нищие, Регина. По крайней мере, по моим меркам. Хотя, возможно, по ТВОИМ понятиям, мы будем бедны. Ты хочешь оставить меня?

Последний вопрос плохо вязался с остальными. Он спросил так поспешно, что удивил ее:

- Нет, конечно, нет!

- Тогда решено, - он поставил стакан на стол с излишней силой. И вышел из комнаты.

Регина вновь села на кушетку. Ее губы болезненно искривились. Затем она взяла один из образцов - темно-зеленый бархатистый вельвет, прижала к груди. На лоскут скатилась слезинка.

Слейд сказал, что вопрос решен. Но, что касается ее, Регина понимала - ничего не решено. Напротив, у нее было ужасное чувство, что они только что открыли ящик Пандоры.

Ксандрия была приятно удивлена. Дворецкий провел ее в гостиную, через несколько секунд появилась горничная, принесшая на подносе чай и пирожные. Ксандрия огляделась, не сдержав, улыбки. Ужасная софа исчезла, под ногами - новый восточный ковер. Всего несколько деталей - а комната буквально ожила. Ксандрия была рада, что Регина переехала к Слейду на прошлой неделе, а способности молодой жены оказались на высоте.

Официально и неофициально о примирении не объявлялось, Ксандрия не видела Слейда с того самого ужина у Чарльза. Она вообще бы ничего не узнала о том, что размолвка позади, если бы Эдвард не сказал ей об этом в весьма пикантный момент. Ксандрия улыбнулась, вспомнив эту минуту: она трепещет в его объятиях, ее блузка расстегнута, корсет откинут в сторону, юбки задраны выше пояса - и прямо в ее офисе. Боже мой! Клерк где-то справа за незакрытой дверью! Середина рабочего дня. Для Эдварда опасность так же привлекательна, как и близость. Да и сама Ксандрия ничего не имела против. Ох уж этот дьявол во плоти! А вот и он, легок на помине.

Ксандрйя чуть не подавилась чаем. Ее тело хорошо помнило его прикосновения.

- Какой сюрприз, мистер Деланза! Он ухмыльнулся:

- Доброе утро, миссис Кингсли!

Они посмотрели друг на друга. Ксандрйя знала: он вспоминает тот миг, когда солнце разбудило их в одной из комнат Гранд-отеля Манна. И, прежде чем она успела ускользнуть, он сумел довести ее до сумасшедшего, дикого оргазма. Для удобства Эдвард решил остановиться в отеле, а не у брата. Так им было легче назначать встречи. Ксандрйя никогда не привела бы мужчину домой, невзирая на то, что персонал не выдал бы свою хозяйку.

- У вас довольно сонный вид сегодня, мистер Деланза. Позади - тяжелая ночь? - невинно спросила она.