Глава 8.

— Не все полицейские –   дураки .


— Да. Есть мошенники, алкоголики, идиоты…

Фильм «Такси».

Винсент Пауль.

Разбудила меня боль в заднице, которая снова вспыхнула, стоило только сильно дернуться во сне. Чертов Хадингтон! Медленно перевернулся на спину, все равно больно. Но сил встать и добраться до упаковки с таблетками, нет. Прикрыл глаза и попытался вновь заснуть. Время еще было. Но сон так и не шел. Место красивых картинок в сознании крутились мысли о том, что произошло вчера на этой проклятой парковке. Не могу сказать, что в итоге мне не понравилось. С ним понравилось. Я млел от его силы, агрессии, возможности принудить, заставить меня. Это заводило похлеще любой виагры. Но после таких экспериментов слишком сильно болел зад. Не так все должно происходить. Да, и не произойдет больше. Дастин вчера вечером четко дал понять, что больше этого не повториться. Жаль. Мне, действительно, жаль. У агента Хадингтона была возможность заполучить меня больше чем на одну ночь, больше чем на один месяц и, возможно, больше чем на одну жизнь.  Блять! Я резко вскочил, чтобы избавится от сопливых мыслей. Охнул, но с кровати все же поднялся, добрался на кухню до таблеток, выпил две, запивая стаканом холодной воды. От ледяной влаги свело зубы. В глазах стояли слезы. Не за что не признаюсь себе в том, что от обиды. Нет, это просто от холодной воды слезятся глаза. Минут через двадцать мне стало легче, обезболивающее подействовало. Я оторвал взгляд от зарождающейся жизни нового дня за окном и направился в ванну. На столе так и стояла полупустая бутылка вина, которую принес Дастин. Проходя мимо, схватил ее за горлышко и со всей дури швырнул стеклянный сосуд в стену. Раздался звук бьющегося стекла, осколки разлетелись по кухне, а на светлых обоях растекалось бордовое пятно, тонкими струйками стекающее вниз, на полу уже образовалась лужица. Я стоял и смотрел на это безобразие. Грудь быстро вздымалась из-за тяжелого дыхания, сердце сжалось в маленький комочек и болело, душа терзалась от злости и ярости, которые бушевали во мне. Злился на Дастина, на себя, на эту глупую выходку. Ненавижу бардак в доме. Какого хуя я сорвался? Мне все равно, все равно. Должно быть все равно.  Никто еще не мог довести меня до такого состояния и Хадингтон не тот, кому это удастся. Я ему не по зубам.

Осторожно переступил осколки и убрался с кухни. Душ привел меня в более-менее ровное душевное состояние. Часы показывали начало восьмого утра. Можно было ехать в департамент. Не хотелось больше оставаться дома и сидеть в тишине и одиночестве. Рабочая суета должна отвлечь от горестных мыслей. Хотя, больше всего на свете мечтал о том, чтобы у меня появилось задание на моей теневой работе. Выпустить эмоции вместе с пулей в тело какого-нибудь ублюдка, вот то, что помогло бы мне окончательно прийти в себя. Но телефон молчал, никаких сообщений.

Первую половину дня меня развлекал Эрик своей бестолковой болтовней, но сейчас я был ему благодарен. Пусть бухтит что-то ненавязчивое. Я не сильно вслушивался в то, что он говорил. Только иногда кивал или отрицательно качал головой на его реплики, делая вид, что внимательно изучаю какие-то бумаги. Парень не обижался на такое невнимание к своей персоне, а продолжал без умолку чесать языком.

- Эрик, пойди, погуляй, - в мой кабинет без стука вошел Дастин.

Как всегда великолепен. Как всегда безупречен. В черном деловом костюме, в темно-синей рубашке. Светлые волосы безупречно уложены, а голубые глаза светятся серьезностью и каким-то разочарованием. Я смотрел на агента снизу вверх, не в силах отвести взгляд. Улегшиеся было эмоции, вновь подняли свои головы, чтобы впиться зубами в мою душу.

- Что ты хочешь? – холодно спросил я, откладывая лист бумаги в сторону. Я так не прочел ни строчки из того, что там было написано.

- Поехали к Китчерсу, он ждет, - сообщил он, даже не задержавшись на мне взглядом.

Я молча поднялся и вышел вслед за агентом из кабинета. В управление мы ехали на разных машинах. Находиться с ним сейчас в замкнутом пространстве, было бы пыткой для меня. Припарковался позади его огромного джипа, вышел из машины и вошел в управление. Прохладный воздух, куча народу, суета и рабочая деятельность. Все куда-то торопятся. А мне все равно. Я ленивым взглядом оглядывал стены, изучал людей, но все это проходило мимо, не задевая ни чувств, ни эмоций. Наконец, Дастин добыл мне пропуск у охраны, и мы прошли внутрь. Коридоры, двери, люди. Я шел за его прямой напряженной спиной, но ни на что не реагировал. Хадингтон остановился около двери одного из кабинетов, постучал и мы вошли внутрь.

- Присаживайтесь, господа, - кивнул агент Китчерс, окидывая нас холодным пронзительным взглядом.

Мы опустились в черные кресла перед большим письменным столом. Китчерс стал подробно выспрашивать о нашем деле. Отвечал Дастин. Я же повернул голову вправо и смотрел в окно. Отсюда мне было видно кусок соседнего здания и голубое небо, по которому лениво плыли облака. За ними я и стал наблюдать, не вникая в беседу.

- Детектив! – я не отреагировал.

- Детектив! – повторил Китчерс.

Перевел на агента ФБР безразличный взгляд, мысленно спрашивая, что ему нужно от моей скромной персоны.

- Детектив, что вы мне скажите о ходе расследования? – насмешливо спросил он.

- Заказчик. Я хочу достать заказчика, - тихо ответил я, так до конца и, не вернувшись в реальность из дебрей своих мыслей.

- Громкое заявление, - улыбнулся он, а Дастин сверлил меня злым взглядом, - Сможете?

- Смогу, - кивнул я.

- Мне очень интересна ваша совместная работа, - откровенно смеялся Китчерс, - вы преследуете разные цели, при этом работая вместе, - он опустился в свое кресло, - Хотя, мне плевать, как вы работаете, мне нужны результаты. У вас, господа, неделя. Ясно?

- Вполне, - хором ответил мы с Дастином.

- Свободны, - он махнул рукой в сторону выхода.

Летний теплый ветерок мягко ласкал лицо, над головой шелестели ярко-зеленые сочные листья деревьев, мимо ходили люди, кричали дети, на пруду крякали большие толстые утки. Мы шли сквозь парк. Медленно, прогуливаясь, но молча. Никому не хотелось начинать разговор. Я старался отгородиться от присутствия Дастина. Делал вид, что за мной по пятам никто не идет. А он почему-то был зол. Часто и нервно курил, выпуская в воздух вонючие струйки дыма. Мы добрались до пустой части парка, здесь не было народу. Вообще никого, только грязная дорожка под ногами, заросшие клумбы и кустарники.

- Стой! – крикнул Дастин.

Я встал, как вкопанный.

- Что тебе от меня надо? – зло прошипел я, резко оборачиваясь.

- Что за номер был у Китчерса в кабинете? – спросил он, словно не заметив вспышки моей ярости.

- О чем ты? – я облокотился о периллу.

Мы стояли посередине изогнутого мостика, под ним медленно текла мелкая речушка, плитка на мостике местами отсутствовала, а там где она еще осталась, пробивался зеленый мох.

- О твоем гребанном заказчике! – взревел он, сделал шаг ко мне, но замер на расстоянии метра, - Ты вообще слышал, о чем я втирал Китчерсу битый час, пока ты летал в облаках?

- Нет, - я пнул камешек и он, булькнув, исчез в темной воде.

- Рехнулся? – Дастин встал рядом и тоже устремил взгляд вниз.

- Нет, - я развернулся к нему, - Мне просто плевать на твое мнение, я буду делать то, что считаю нужным.

Надо было видеть глаза агента. Хадингтон был в шоке от моего заявления. В какой-то момент я подумал, что мы сейчас сцепимся с ним и будем кататься по земле, дубася друг друга, словно школьники, не поделившие внимание первой красавицы класса. Волна ярости, словно физически прокатилась по телу Дастина от самой макушки до кончиков пальцев. Он стиснул кулаки, скрипнул зубами, но взял себя в руки, и ожидаемой мной драки не случилось.

- А скажи мне, Винсент, почему ты так уперся? Какие у тебя веские причины обойти киллера стороной? – он прищурился и пристально посмотрел мне в глаза.

В животе что-то скрутилось в комок, а липкий холодок страха пробежал по позвоночнику, казалось, что Дастин знает мою маленькую страшную тайну. Я удивился такому вопросу и испугался, чего уж душой кривить, но на лице не пробежало ни тени тех эмоций, которые я испытывал в тот момент.

- Я не хочу никого обходить стороной, - я устало выдохнул, - хочу только добраться до головы. Все убийства связаны, это и дураку ясно. Поэтому, какой смысл рубить руку, если голова так и останется на месте?

- Я бы согласился с твоими доводами, Винс, если бы не некоторые но…

- Какие? – этот разговор не о чем начал меня утомлять.

Видимо не только меня. Дастин не ответил на мой вопрос. Вместо этого он развернулся и пошел прочь. Я не стал его останавливать или звать. С этой минуты наши дороги разошлись, это очевидно, как день. И уверен, что дело тут не в наших различных взглядах на путь расследования, дело в том, что нам тяжело находиться в обществе друг друга. То, что могло сложиться в неплохие приятельские отношения, разрушилось жестким сексом.  Сейчас уже поздно думать о чем-то или жалеть. Все сложилось так, как сложилось.

Я сплюнул под ноги и отправился восвояси. Вся ситуация выводила из себя. Хуже всего было то, что я хотел Дастина. Хотел, как любовника, как парня, как человека, который будет рядом.  Никогда еще во мне не просыпались такие чувства. Возможно я мазохист, но его сила, как моральная, так и физическая, манила меня. Мне хотелось подчиниться, покориться ей. Хотелось заслужить его одобрение. А может, я просто устал тащить на себе весь мир, хотелось опереться на человека, который не сломается под такой тяжестью. За все свое время работы в полиции, я повидал многое, познал многое, искренне не понимал многое, боролся против системы, шел против себя. Что я получил в итоге? Себя, как я есть. Личность развращенную, злую, жестокую, ненавидящую мир, готовую пустить пулю в лоб любому. Да, у меня остались крохи моральных принципов, но я отчетливо понимаю, что если понадобится, я с легкостью заткну их глубже в свое сознание.  Я устал быть таким. Хочу человеческого тепла, хочу спокойствия, хочу не видеть горы трупов, хочу не держать в руках пистолет. В Дастине я увидел именно того, человека, который поможет мне вернуть утерянную человечность. Но он отказал мне в этой малой малости, так важной для меня. Я давил в себе злость, обиду, непонимание, давил даже что-то теплое, что так и не согрело душу, хотя могло бы, если бы я позволил, а Дастин помог. А так, там по-прежнему темно, пусто и грязно. И вряд ли теперь когда-нибудь изменится.  Видимо, это мое наказание судьбой за все грехи и ошибки, совершенные за мою еще не такую и продолжительную жизнь.