– Очень мило? Спасибо?

Она попыталась улыбнуться.

– Мне надо идти.

– Отлично. – Макс отступил к стене. – Без проблем. – Он повернулся и торопливо зашагал по лестнице. Спеша, ясное дело, поскорее от нее отделаться.

Потратив кучу времени на Вайолет и Макса в «Грандже», а потом на чтение заметок по семье Бофортов и поиск в «Гугле» статей «призраки» и «помощь призракам», Кэти опоздала за занятие с Гвен. Голова кружилась от избытка информации, но, подходя к Эндхаузу, она решила не говорить об этом Гвен. Свою проблему она решит сама, а потом скажет: «Та-да, посмотри, что я сделала!» Она докажет тете, что вполне способна совладать со своей силой.

Подойдя ближе, Кэти увидела, что Гвен вышла из дома на дорогу.

– Извини, милая. Давай перенесем на вечер, ладно? – Она вскинула на плечо рюкзак. – Нужно повидать Фрэда. Сад у него совсем от рук отбился.

– Я с тобой, – сказала Кэти, решив: небольшая физическая нагрузка это именно то, что ей надо после нескольких часов сидения за компьютером. – Делать мне все равно нечего.

Гвен взглянула на нее искоса.

– Ты разве ни с кем не встречаешься? После Стюарта прошло, наверно, сто лет. Тебе жить надо, веселиться.

Обсуждать свою личную жизнь Кэти не собиралась.

– Кстати, как Фред?

Гвен отвела глаза.

– Не очень хорошо. Почти все время дома. Глаза ослабли, и ноги болят, так что далеко ходить не может.

– Он хотя бы розы свои видит? – спросила Кэти, когда они подошли к террасному коттеджу Фреда. Глядя на огромную клумбу, занимающую большую часть сада, она вспомнила вдруг, как ненавидит прополку.

– Разве что мысленно.

Кэти хотела спросить, зачем это нужно – тратить весь вечер, ухаживая за розами, которые Фред Байрс, вероятно, никогда уже не увидит. Впрочем, такая вот у нее тетя. Заботливая. Внимательная. Настоящая мать. Странно только, что при всем этом детей у нее не было.

– Вот это надо добавить к мульче. – Гвен достала из рюкзака пластмассовый пакетик с надписью «костная мука». – Потом займемся прополкой, проверим, не завелась ли тля и нет ли признаков болезни, дистресса. В общем, как обычно.

– Дистресс? – удивилась Кэти.

– Да. Бурые листья, болезненного вида лепестки.

Кэти покачала головой.

– Это ведь всего лишь цветы.

Гвен посмотрела на племянницу так пристально и задумчиво, что в какой-то момент Кэти стало неуютно под этим взглядом, и она, схватив пакет с удобрениями, попыталась его открыть.

– Возьми ножницы, – сказала Гвен, но Кэти уже проделала ногтем дыру и рвала плотный, не-уступчивый пластик.

– Что это вообще такое? Воняет ужасно.

– Костная мука.

– Из настоящих костей? Я думала, она просто называется так. Значит, розы едят кости. Вот и объяснение, почему я их так ненавижу. Есть, оказывается, причина.

– Кроме того, что у них шипы и они ассоциируются с образом старой дамы.

– Про шипы я как-то позабыла. – Кэти взяла пару толстых садовых перчаток. – Мерзкие твари, заманивают красивыми цветочками, а потом – раз! – и вонзают шип.

– Хуже, чем просто вонзают, а цепляют. Ты когда-нибудь пробовала вытащить из пальца розовый шип? Это не только чертовски больно, но и трудно.

– Почему же они так популярны?

– Вот уж не знаю. – Гвен пожала плечами. – Для меня важно не то, почему их любит Фред, а то, что он их любит. Пока он под моей опекой, я буду делать все, чтобы облегчить ему боль. Поверь мне, – Гвен выпрямилась и потянулась, – это самое легкое.

– Мне жаль Фреда. – Кэти приподняла головку желтой розы – проверить, нет ли под листьями тли.

– Спасибо, милая. Спасибо, что помогла мне с этим. Знаю, это не то, что совпадает с твоим представлением о хорошем времяпрепровождении. Знаю, что дела идут не совсем так, как хотелось бы, но уверена, в конце концов все сложится. Иногда единственный способ идти вперед – это идти напрямик, через препятствие.

Кэти уже хотела рассказать, что успехи есть, что скоро она разгадает загадку смерти Вайолет и подарит ей вечный покой, но в последний момент предпочла придержать информацию.

– Ты такая мудрая. – Она покачала головой. – Ты вообще говоришь что-то неглубокомысленное?

– Ах ты нахалка, – улыбнулась Гвен. – Вними моему предостережению, кузнечик.

После того как они закончили в саду, Гвен сунула руку в передний кармашек рюкзака.

– Чуть не забыла. У меня есть кое-что для тебя.

Кэти медленно распрямилась, морщась от боли в пояснице. Прополка – работа нелегкая.

– Вот что я тебе сделала. – Гвен протянула маленький шелковый мешочек. – Повесь на цепочку и носи. Он должен отвращать духов. И другие досаждать не будут.

– Вайолет мне не досаждает. Вообще-то она милая…

– Она – дух. Ей здесь не место. – Гвен все еще протягивала мешочек. – Возьми. Пожалуйста.

– Ладно. – Кэти засунула подарок в карман.

– Ты не знаешь, чего она хочет, – возразила Гвен. – Может, она и кажется милой, но ее сущность осталась здесь не просто так. На то есть какая-то причина. Возможно, нехорошая.

– Я слышу. – Отваживать Вайолет Кэти не собиралась. Она хотела помочь. Это стало ее целью. Для этого ей была дана сила.

Гвен посмотрела на племянницу так, словно знала все ее мысли.

– Будь осторожна.

– Не беспокойся. – В конце концов, даже если Вайолет окажется злым духом или чем-то еще, из-за чего переживает Гвен, она не сможет по-настоящему навредить. Она совершенно безвредная.

Гвен взглянула на часы.

– У нас с Фредом обед. Не хочешь присоединиться?

Кэти покачала головой.

– Не могу. Договорились встретиться с Анной. – Никакой договоренности с Анной не было, но и видеть Фреда в его нынешнем, больном, состоянии Кэти не могла. Еще один признак того, что она не готова к выбранной жизни.

Гвен посмотрела на нее так, словно знала, что она лжет.

– Ладно, пусть так, – с удрученным видом согласилась Гвен. – Заставить не могу.

– Знаю, мы договорились, но у него есть ты. И мне необязательно…

Гвен подняла руку.

– Не надо ничего объяснять. Это никому не нравится. И никто не говорит, что это легко.

Возвращаясь в квартиру, Кэти снова и снова мысленно возвращалась к несказанным словам Гвен. Да, дело это нелегкое, но если она хочет быть настоящей Харпер, то должна в любом случае заниматься и этим. Такова часть заключенного соглашения. Впервые за все время Кэти почувствовала неуверенность. Что, если она на самом деле не готова следовать по стопам тети?


В тот вечер Кэти взяла по чайной ложке лимонного тимьяна и сушеной валерианы, завернула в клочок муслина и положила под подушку. Раньше она побаивалась пользоваться средствами от кошмаров из дневника, который дала Гвен, но теперь, когда проявилась ее сила, может быть, и с чарами получится удачнее. Может быть, все разрешится само собой волшебным образом.

Дневник был в красном кожаном переплете, и Гвен преподнесла его племяннице с большой помпой на семнадцатый день рождения. Тетя всегда говорила, что семнадцатилетие важнее восемнадцатилетия, потому что в семнадцать ты можешь связать жизнь с другим человеком или сесть за руль потенциально смертельно опасной машины, а то и другое намного значительнее, чем возможность купить пинту лагера.

Может быть, по прошествии четырех лет она сумеет наконец воспользоваться своей силой должным образом.

Кэти уже давно не ощущала такого спокойствия. Все будет хорошо. Она на правильном пути. К ней пришла сила, и теперь важно овладеть ею. Засунув руку под подушку и ощущая приятную мягкость муслина и трав, она уснула легко и быстро.


Кэти была в Желтой комнате и видела расхаживающего по номеру мистера Коула, целого и невредимого. Одна половинка Кэти знала, что она видит сон, тот же, что и раньше, но он недостаточно силен, чтобы что-то изменить, и ей самой оставалось только беспомощно наблюдать за происходящим.

Оливер Коул расстегнул пуговицы на рубашке, повернулся и увидел ее. Челюсть у него отвалилась, и на лице проступило выражение ужаса.

Сон замедлился. Задыхаясь, с потемневшим лицом, Коул свалился на пол. Словно выброшенная на берег рыба, он хватал воздух распахнутым ртом и таращился на нее выпученными глазами. Губы шевельнулись, будто он пытался произнести какое-то слово. Лицо заполнило все поле зрения, и Кэти видела каждую морщинку и каждую пору, чувствовала запах его дыхания.

– Ты. Часы, – выдавил он едва слышно.

Кэти проснулась в поту. Красные цифры на будильнике показывали четыре минуты четвертого. Она с усилием сглотнула, и вкус рвоты обжег горло.

Глава 9

Язычники прибывали отовсюду; те, кто не ездил в Стоунхендж, приезжали в Эйвбери, чтобы понаблюдать за тем, как в день летнего солнцестояния солнце встает за каменным кругом. Гвен никогда не думала, что присоединится к ним. Возможно, именно так выглядело дно для женщин из семейства Харпер. Присоединиться к туристам на банальном празднике солнца. Как всегда, ее мысли тут же перескочили с «дна» на «возможно, я забеременею». Вокруг этого, последнего, вертелось теперь практически все. Гвен уже не помнила, когда этого не было.

Очередь машин медленно двигалась вниз и через деревню. Кто-то находил парковочные места в поле, которое было отведено для этой цели после того, как автостоянка Национального фонда оказалась забитой до предела. Что касается лагеря, то места здесь бронировались заранее, начиная с предыдущего солнцестояния.

Гвен забросила за спину рюкзак, закрепила ремни, заперла машину и двинулась в двухмильный путь к деревне. Звуки веселья разносились в ночном воздухе, хотя и приглушеннее с наступлением темноты. Было три часа ночи, и даже любители постучать по барабанам начали уставать. Они зажигали костры, тусовались и пели всю ночь, а затем приветствовали солнце в начале самого длинного дня в году. Гвен шла через первое лагерное поле, осторожно пробираясь между стоящих тесно палаток. Иногда кто-то из сидящих у догорающего костра поднимал в знак приветствия руку.