– Нет, я не могу тебе этого позволить. Это очень щедро с твоей стороны, и я люблю тебя за это. Как и за все остальное. Но если я сделала выбор, то должна строить свою жизнь с Алессандро.

Хэнк возражал и спорил с ней, однако она оставалась непреклонной. И когда он стал снова названивать ей с утра, Эштон велела Джорджу сказать, что ее нет дома. Эта ложь имела привкус пепла во рту.

Эштон слышала, как Джордж снова повторил фразу, что графини нет дома, и повесил трубку. Послышался звук шагов, и, к ее удивлению, на террасе появился не Джордж, а Алессандро. Она знала, что он уехал из дома поздно вечером, и не слышала, как вернулся. Впрочем, он занимал мало места в ее мыслях не только сейчас, но и вообще в последние дни.

Алессандро все еще был в вечернем костюме.

– Доброе утро, tesoro, – сказал он, широко улыбаясь. – А утро и в самом деле доброе.

Эштон отказывалась верить увиденному. После всего того, что произошло, после тяжелых утрат и потерь последних дней он все еще пытался дразнить ее своей неверностью. Она не смогла заставить себя ответить на приветствие.

– Или ты не находишь, что утро доброе? – продолжал допытываться Алессандро.

– Пожалуйста, Алессандро, если ты не можешь быть добрым, прояви по крайней мере элементарное уважение к памяти Меррита.

– Ах да, Меррит. Патриарх семейства Кенделлов. – Он с отвращением покачал головой. – Мне противно думать, что я влип в эту историю.

Отвернувшись и глядя в сторону озера, Эштон сказала:

– Ты можешь уйти в любое удобное для тебя время.

– Да, tesoro, могу и собираюсь это сделать.

Эштон резко обернулась и уставилась на Алессандро.

Он засмеялся.

– Это такая тоска – быть твоим мужем, даже когда ты могла развлечь меня или, скорее, позволяла мне развлекаться. Но неужели ты полагаешь, что я буду мириться с твоей нищетой? Надеюсь, ты не думаешь, что я буду жить с тобой в жалком домишке? Без слуг, без моих лодок, без всего того, на что дает право мой титул? Я уже разговаривал с моим дядей во Флоренции. Мы пришли к выводу, что в некоторых случаях возможны исключения. Я уверен, что мой отец, будь он жив, согласился бы с этим. В конце концов, уже двадцать первый век на носу. Исключения возможны в случае финансовых потерь. Я не откладывая вылетаю в Рим, чтобы оформить развод.

Сердце в груди Эштон колотилось так громко, что она едва расслышала его последнюю фразу.

– А как насчет ребенка? – преодолевая ужас, решилась спросить она.

Алессандро злобно улыбнулся:

– У меня нет ни малейшего интереса к выродку Хэнка Шоу. Я уверен, что Тиффани нарожает мне сыновей. И дочерей. Самых крепких мальчиков и красивых девочек. – Его голос зазвенел при произнесении слова «красивых». – Она будет прекрасной матерью. Не в пример тебе, tesoro. В конце концов, она молода. Не в пример тебе. И остается богатой. Не в пример тебе. И красива. – Он со смаком закончил: – Не в пример тебе.

Слова Алессандро ни в малейшей степени не задевали Эштон. Ей было абсолютно безразлично то, что Тиффани молода и красива. Ей было наплевать на то, что у Алессандро, по всей видимости, никогда не будет собственного ребенка, как бы он ни хвастался перед ней. Она была слишком счастлива, чтобы завидовать или упиваться местью.

Алессандро продолжал распространяться о том, что даст ему Тиффани и чего не дала Эштон, но Эштон не стала его слушать. Она сбежала по лестнице с террасы и бросилась по газону в сторону владений Хэнка. Бежала она быстро, изо всех сил, и думала о том, что больше ничто на свете не сможет их разлучить.