Диана опять уткнулась в свою дорожную карту.

— Я знаю одну тихую гостиницу в стороне от главной дороги, называется «Баран и овца». Хозяева — мои бывшие слуги. Пожалуй, остановимся там на ночь. — Она гордо выпрямилась и самоуверенно улыбнулась. Ей явно доставляла удовольствие возможность помериться силой с врагом. — Пусть дьявол-маркиз исколесит все дороги, он все равно нас не найдет!

Ох, если бы это и впрямь было просто приключение, цель которого — уйти от погони! Наверное, Диана поступала мудро, избегая любви, брака и длительных отношений с мужчинами. Розамунда отдала в руки кузины все нити сложной интриги, а сама попыталась привести свои мысли в порядок. По крайней мере она долго и упорно вызывала в воображении картину долгого и счастливого будущего в Венскоуте вместе с Дигби и любимым ребенком, наследником.

Если долго над этим работать, возможно, с годами она сумеет избавиться от пытки памятью и без следа изгонит Бренда Маллорена из своих мыслей.

* * *

Ощущая, что все это с ним уже было, Бренд ел чуть поджаренный хлеб и пил чай в надежде, что его желудок не воспротивится. В спальню между тем вошел Ротгар и отпустил слуг.

— Собираешься дать мне хорошую взбучку?

— Ну, если ты заслужил… Я решил, что ты не станешь рассказывать при свидетелях.

— Что рассказывать?

С радостью воспринимая присутствие Бея, Бренд все же не собирался с ним откровенничать. К тому же было неясно, что из его воспоминаний произошло на самом деле, а что привиделось в бреду.

— Историю о том, каким образом ты попал в развалившийся сарай, в котором тебя нашли, — наседал Бей.

— Меня нашли в сарае? Не имею понятия, как я там оказался, — А что ты скажешь про леди, которая крутила ручку?

Бренд вытаращился на брата.

— Что?!

— Отлично, — хмыкнул Бей. — Тогда расскажи мне все, что помнишь.

— Я помню кое-что интересное о животноводческих программах, — ляпнул Бренд, рассчитывая выиграть время для того, чтобы хорошенько поразмыслить.

— Прекрасно, но я не это имел в виду.

В ответ Бренд принялся сосредоточенно жевать второй кусок хлеба.

— Как я понимаю, ты не хочешь мне говорить, кто это сделал с тобой и почему…

Так оно и было. Хотя Бренд скорее сердцем, нежели разумом, противился открыть брату правду. Он без труда вспомнил свою прелестную даму, их страстные объятия и задушевные беседы. Свеча в окне. Черная смородина…

Уже не так отчетливо всплыло, как они спорили о будущем. Кажется, он звал ее с собой, а она упорно отказывалась.

Логика подсказывала, что незнакомка опоила его снотворным и вышвырнула из своей жизни, но верить в это не хотелось. Ну что ж, время покажет. В ближайшие день-два он наверняка вспомнит то, что делал перед забытьем, а также что ел и пил.

— Это личное, Бей, — наконец проговорил он, понимая, что огорчает брата таким ответом. — У меня в голове пока только смутные воспоминания. Я сначала все разложу по полочкам, а потом сам все улажу.

Ротгар тотчас достал из кармана два листка бумаги и положил их на кровать.

— Тогда тебе наверняка пригодятся вот эти записки. Они были посланы отдельно, и в обеих точно указано, где тебя искать. Одна написана на бумаге высшего сорта, с которой оторвали фамильный герб, вторая — на листе из пачки, что лежит в гостиной на первом этаже. И писали ее гостиничным пером.

Бренд прочел обе записки, но без особого интереса. Если его дама так сильно хотела сохранить свою тайну, что даже опоила его снотворным, вряд ли она стала бы так рисковать.

«А если не она, то кто же?» — в который уже раз спрашивал он сам себя. Неужели в Йоркшире полно людей, которые мечтают отравить его и бросить в пустынном месте? Но она не стала бы…

И тут словно молния осветила все вокруг — он увидел свою незнакомку в наспех обрезанной маске, открывающей лишь упрямый подбородок да полные мягкие губы. Эти губы предлагали ему рюмку смородинового ликера.

Она настаивала, чтобы он выпил. И отхлебнула сама…

Предательница! Сердце Бренда пронзила острая боль.

— Послание, написанное на дорогой бумаге, — продолжал тем временем Бей, — скорее всего бросили из окна лондонского дилижанса. Но ни у кого из пассажиров этого дилижанса нет собственной гербовой бумаги. Вторую записку мне послала мисс Гиллсет…

Бренд разом встрепенулся:

— Кто?

— Мисс Гиллсет. Это тебе о чем-то говорит?

— Возможно…

— Я отправил всадников вдогонку за сестрами Гиллсет…

— Сестрами?

— Они близнецы.

Близнецы? Бренд едва не подскочил на месте — что, если он провел эти два дня с сестрами-близнецами? А маска нужна была для того, чтобы скрыть мелкие различия.

Нет-нет! С ним была только одна женщина. Он не мог бы так сильно влюбиться сразу в двоих. В двоих игривых сестер, которые забавлялись с ним, как с игрушкой.

Или мог?

— Они не отрицали своей причастности к отправке записки, — продолжал Бей, — но, по их утверждениям, им передал ее кто-то другой. Вот и все, чего я сумел от них добиться на данный момент.

— На данный момент? Черт возьми. Бей! Ты что, держишь их в комнате пыток?

— Тебя это волнует?

Его это ужасало, но в сердце жила проклятая надежда.

— Они здесь?

— Нет. Я думаю, они уже у себя дома, в Аркенгатдейле.

Не это ли место она назвала ему, когда он спросил, где находится? Неужто все так просто?

Но близнецы, снотворное… Какая подлость!..

— Слушай, Бренд, — резко ворвался в ход его мыслей Бей, — ты просто бесишь меня своей скрытностью. Скажи по крайней мере одно: как тебе кажется, не имеет ли происшедшее отношения к секте под названием Новая Республика?

Бренд чуть было не сказал «нет», но тут вспомнил, что его незнакомка разговаривала с Джорджем Коттером.

— С чего ты взял?

— Теперь твоя очередь отвечать. Ну? — Тон маркиза заметно изменился, стал требовательным, властным.

— Я не думаю, что это связано с сектой.

— Жаль. Король направил меня на север, чтобы я расследовал деятельность коттеритов. У него есть серьезные опасения на их счет. И они не лишены оснований, если учесть, что старик сектант привел короля Карла I на плаху.

— Проклятие! Но ведь здесь безопасно, правда?

— Якобиты еще не совсем притихли, особенно здесь, на севере, так что успокаиваться рано. Итак, есть ли какая-то связь между тем, что с тобой случилось, и Новой Республикой?

Бренд попытался отбросить в сторону все обиды и чувства и судить беспристрастно.

— Якобиты в большинстве своем — католики, а котте-риты впадают в другую крайность.

— Но до сих пор это не мешало им быть союзниками. Ну, что скажешь?

Бренд откинулся назад, пытаясь сосредоточиться.

— Мне в самом деле кажется, что здесь нет никакой связи, но я не могу утверждать наверняка. Дай мне подумать, Бей. У меня в голове полная каша. Правда, в прошлый раз было хуже…

Черт его дернул за язык!

— В прошлый раз? Значит, с тобой такое уже было?

— Ладно, оставим. Послушай, чуть раньше я встречался с Джорджем Коттером и готов поспорить, что он печется только о духовности и благе простых людей.

— Ты что, обратился в его веру?

Бренд невольно засмеялся и тут же схватился за голову.

— Да нет. Я согласен с некоторыми его идеями, но не одобряю слишком суровые законы и жесткую дисциплину в секте. Впрочем, мне нравится, как они управляют своими землями.

— У тебя очень ограниченный взгляд на мир. Ты бывал в поместьях новых республиканцев?

— Только у самого Коттера. Оказывается, он превратил свое имение в пуританскую коммуну, весьма прогрессивную с точки зрения хозяйствования. Ты же знаешь, как трудно заставить крестьян отказаться от старых методов и внедрить новые. А он…

Подняв руку, Ротгар заставил его замолчать:

— Я сейчас не настроен слушать лекции по теории сельского хозяйства. Но, будучи там, ты ничего не слышал о подрывной деятельности коттеритов?

Бренд на мгновение задумался:

— Нет. Впрочем, они чересчур серьезно воспринимают поговорку «Молчание — золото».

— Итак, ты не хочешь рассказать мне про ту даму, с которой проводил время?

Вопрос прозвучал столь резко, что Бренд инстинктивно попытался воздвигнуть невидимую стену между Беем и таинственной предательницей.

— Про какую даму?

— Ты говорил о ней во сне. Она коттеритка?

— Нет, — уверенно ответил он, не отрицая, впрочем, ее существования.

— Это она тебя отравила?

— Не знаю.

— Ну ладно, мы еще вернемся к этой теме. — Бей встал. — А сейчас скажи, кто такая леди Ричардсон.

— Кто?!

Судя по всему, брат нарочно огорошил его вопросом, рассчитывая, что с испугу Бренд ответит. Тот же пребывал в полной растерянности.

— Сильно накрашенная дама, которая страдала от недомоганий, схожих с твоими, только в более легкой форме.

Бренд хотел было сказать, что не знает никакой леди Ричардсон, но вдруг его осенило.

— Сильно накрашенная?

— Настолько сильно, что краска практически скрывает ее лицо.

Сердце его едва ли не выпрыгнуло из груди. Все так просто? Нет, не может быть!

— Средний рост, средняя комплекция, пышный бюст?

— Да.

— Обручальное кольцо. Простой золотой ободок.

— Обручальное кольцо плюс еще четыре сверкающих перстня. Бренд…

Брат покачал головой:

— Она не носит много украшений… — Но мог ли он с уверенностью судить о характере и привычках этой женщины? Или двоих женщин? Бренд отставил поднос и сбросил с себя одеяло. — Где она? Здесь?

Ротгар остановил брата, положив ему руку на плечо:

— Нет.

Бренд поднял глаза.

— Ты говоришь правду?

— Разве я тебе когда-нибудь лгал?

— Тогда где она?

— Не имею понятия. Исчезла, растаяла в воздухе вместе со своей прыщавой горничной.