Лариса Теплякова - Тайное и явное в жизни женщины

– А ты ей помоги, – посоветовала я.

– Ещё чего! – презрительно возразил он. – Некогда мне. У меня своя работа.

Прошло совсем немного времени, и в городе появилась-таки новая нотариальная контора. Маленькая, щупленькая женщина Лаврова Ирина Павловна рьяно взялась за дело. До поры до времени она скрывала деловую хватку. Хрупкая леди оказалась въедливой и несентиментальной. Младшему сыну наняли хорошую няню. А муж всё-таки стал помогать ей во всех вопросах. Заведение, созданное Ириной Павловной, так и именовали в городе – контора Лавровых. Я вдохновила Вадима и очень радовалась за них.

Три очень значимых мужчины случились в моей жизни. Три полёта гордыни, три личности, три светлых повести. Это немного. У других женщин бывает значительно больше любовников, но разве важно их количество? У меня не было ни одного пустого дня, не заполненного волнующими отношениями даже в школьные годы. С каждым из мужчин я бывала разной. Каждый дарил мне бездну своей любви, своё и только своё неповторимое мировосприятие. С ними я познавала жизнь и открывала себя. Но только один из них навсегда остался близок мне до самой возможной степени человеческой близости. Это мой муж.

В скважине входной двери заскрежетал ключ. Потом раздался звонок. Затем опять заворочался ключ. «Кто бы это? Неужели Машка вернулась?» – подумала я.

Но это была моя мама. Она стремительно вошла в квартиру, а я удивилась её встревоженному выражению лица.

– Мамочка! – воскликнула я.

– Аня! Где ты была? – сурово накинулась мама. – Я звоню тебе уже полдня на мобильный, на домашний телефон, а ты не берёшь трубку! Где ты была? Я чуть с ума не сошла! Летела сюда со скоростью звука, а на улице-то скользко! Можно упасть и сломать себе ноги. И что потом? Больница? Гипс?

– Мамуля, успокойся, раздевайся! – я вертелась вокруг строгой мамы, снимая с неё пальто и чмокая в обе щёки. – Заходи, присаживайся и отдыхай!

– И всё же, где ты была?

– Всё очень просто, – начала я немудрёный рассказ. – Вначале утром ко мне зашла Марина. За луком. Только за луком, мама! Потом я зашла к ней кое-что сообщить. Тут она угостила меня глинтвейном. Слово за слово – проболтали полдня. Заодно и пообедали. А мобильник я не взяла. Я ведь на минуточку выходила из квартиры. Простишь непутёвую дочь? Я и не знала, что ты приедешь сегодня.

– Выходила на минутку, а просидела полдня! Ну, кто бы удивился, что вы с Мариной сумели столько проболтать! – рассмеялась мама и оттаяла. – Прости меня за упрёки! Надо же было мне самой догадаться и Марине позвонить! Но, правда, Аня, я что-то так напугалась! Сейчас такая беспокойная жизнь пошла, чего только не случается с людьми! Ну, как Марина? Как дети?

– Дети здоровы. Филимоновы заканчивают отделку гостиной! – сообщила я. – Мама, так у них стало красиво! Квартира неузнаваемо меняется! У нашей Маринки вкус, а у Коли руки и настойчивость! Зайди потом, посмотри сама. А ты что одна? Чем отец занят?

Встретить поврозь моих родителей почти невозможно. Они работали на одном предприятии, ежедневно обедали вместе в заводской столовой. Они так привыкли к этому, что не могли нормально, с аппетитом, питаться поодиночке. И это их единение, знакомое мне с раннего детства, служило отправной точкой отсчёта в системе моих жизненных координат.

– Да он готовится к садово-огородному сезону, – ответила с усмешкой мама. – Представь, разобрал насос электрический, какую-то деталь там заменил, а собрать обратно не может! Сидит, ворчит, но всё же делает. Я не стала его отвлекать. Поехала за покупками, да и к тебе завернула.

– Вот и хорошо! Я так рада тебя видеть, мама!

– А Юра не приехал? – мама всегда желала быть в курсе наших событий.

– Юра ещё не вернулся из командировки. Возможно, завтра приедет, – прилежно отвечала я.

– К его приезду будь, пожалуйста, в форме! – наставляла мама. – А то ведь муж любит жену здоровую…

– … А брат сестру богатую! – подхватила я с улыбкой. – Я стараюсь, мама, и для брата, и для мужа. И для того парня, как раньше говорили.

– Смотри у меня! Какие ещё парни! – шутливо пригрозила мама. – А Мария где?

– Мария в институте, а потом на дискотеку побежит, – доложила я. – Сегодня же праздник – День всех влюблённых! День святого Валентина.

– То-то вы с Маринкой пригубили винца! Только что же теперь, модно с самого утра пить? – поинтересовалась мама. – Да и какой это праздник? Так, для молодёжи забава!

– Нет, говорят, всем нужно праздновать, – ребячливо упиралась я. – Вам с папой тоже. Вы ведь у меня такие молодцы! До сих пор ходите влюблённой парочкой! А мы с Маринкой так, чакры раскрыли.

– Да, мой-то влюблённый сегодня что-то не в духе!

– засмеялась мама. – Его лучше не трогать. Может, давление поднялось у него? Ведь никогда не скажет сам, пока не допытаешь. Приеду – таблетки заставлю его выпить. А, может, деду тоже чакры надо раскрыть! У него от пива душа обычно разворачивается. Куплю на обратном пути. Но всё же вначале давление померяю.

– И пускай себе отец возится с насосом! Что бы он ни делал, папа всё равно тебя любит, – махнула я рукой.

– Надеюсь, что это так, – скромно сказала мама.

Моя мамочка сидела напротив. С её приходом в дом всегда возвращалась атмосфера моих школьных лет. Рядом с мамой я на короткое время становилась юной девушкой, маминой дочкой. Я могла глупить, ошибаться, капризничать, даже привередничать. Я легко подключалась к ощущениям юности, пока мама находилась рядом.

И в тот февральский день я говорила, а она слушала и поправляла меня, вдыхала в меня житейскую женскую мудрость. И я тут же делалась лучше и чище в своих устремлениях и помыслах. Мне всегда очень хотелось радовать маму. Мне хотелось быть самой талантливой, успешной и счастливой не для себя, а для неё.

– Я тебя долго не отпущу! – решительно заявила я.

– Даже хорошо, что мы вдвоём. Ты мне что-нибудь расскажешь. И мы будем сидеть долго-долго.

– Что я могу тебе рассказать, чего ты ещё не знаешь?

– удивилась мама.

– Про твою свадьбу! – вдруг непроизвольно выдало моё подсознание. – Я ведь совсем ничего не знаю о вашей с папой свадьбе. Никогда не видела фотографий этого события. Снимков всяких разных накопилось много, а ваших свадебных нет! Почему?

– Потому, – невразумительно ответила мама.

– Ну, почему – потому?! – не отступила я. – Требую ответа!

– Да потому, что зарегистрировались мы тайно, – чуть подумав, огорошила мама.

– Как это? – опешила я.

– Так… Мне же восемнадцати лет ещё не было, а отцу уж минул двадцать один год. Взрослый парень был! Моя мать, бабушка твоя, зорко за мной следила. Всё ворчала, покойница: «в подоле не принеси раньше времени!». Мне очень хотелось настоящей самостоятельности! Отцу не терпелось женой меня видеть. На ранние браки разрешение раньше в горсовете брали. Мы туда с ним поехали. Как уж там отец убеждал – не знаю. Справок-то от врача никаких не имелось. Ну, вот, поженились сами, молчком. Я домой идти боялась. Весь день по городу гуляли. Но куда деваться – вернулись к вечеру! Мать поплакала, побрюзжала, да и простила.

Я слушала маму, открыв рот в прямом смысле.

– Почему я этого не знала? Первый раз от тебя слышу!

– Отец не разрешал мне даже упоминать при тебе про нашу историю! Ты вспомни свою шальную любовь с Олежкой Полозовским. Отец боялся, что ты тоже раньше времени замуж за него побежишь. Ходили тогда вокруг да около тебя, дышать боялись. Ты же, как одержимая была! А он, Олежка, и вовсе огонь. Вот так, – улыбнулась мама. – Всему своё время, дочь. В ранних браках хорошего мало. Вот разве плохо, что ты провела свои студенческие годы вольготно и интересно? Удержали тебя от соблазна …. Вышла за Юрочку, а такого мужа поискать!

– Мама! Я вам так благодарна! Правда-правда! – поспешно заверила я.

– Теперь нашу Машеньку надо беречь. Смотришь за ней, приглядываешь? Поучаешь, как я тебя? – заботливо уточнила мама.

– Стараюсь изо всех сил и всегда тебя вспоминаю, – призналась я. – Каждое твоё слово помню, мама.

– То-то же, – с довольством изрекла мама. – Спасибо на добром слове, дочь. И впрямь приятно слышать.

– Ну, поженились вы, и что потом? – не терпелось мне. – Поселились с бабушкой Полиной? Ведь так?

– Так, так, – подтвердила мама. – Дом у нас был большой, отец мой перед войной достроил. Дом ухода требует, а мужика нет. Так мой Георгий стал у нас хозяином. Тёща вскоре его зауважала. Он всё в порядок привёл. Он ведь рукастый!

– Мамочка, ну, про твою мать, бабушку Полину, всё понятно стало, – я приступила к более детальному расспросу. – А что папина мама? Его отец? Они как на ваш брак смотрели?

– Бабка Катерина, мать его, меня любила! – горделиво заявила мама. – Всегда нам говорила – женитесь, ребята! Тебе, говорит, Гера, лучше Вали жены не сыскать! Я ведь и вышивала, и шила, и крючком вязала. Рукоделие раньше очень почиталось.

– А почему же она, в таком случае, на вашей регистрации в ЗАГСе не присутствовала? – любопытствовала я.

– Катерина Семёновна в плавании находилась. Она ведь на пароходах работала. Не знаю, что именно баба Катя там делала, но числилась матросом. Вместе с мужем и плавала с апреля по ноябрь. А мы же в мае поженились. Навигация уже началась.

– А кем её муж был? – я просто упивалась новыми познаниями, жадно ловя каждое мамино слово. – Папин отец, то есть? И как его звали? Боже мой, почему же все так рано умирали! Что же за времена такие были! Твой отец погиб на фронте! Бабка Катерина умерла, когда мне год всего исполнился. А мой дед, её муж? Он-то когда скончался? Я знаю только бабушку Полину – твою мать. Ну, почему ты мне ничего не рассказывала раньше?! Скрытные вы какие! Всё давай выкладывай!

– Ну, чего тебе выкладывать? – немного нервничая, спросила мать.

– Как звали папиного отца, моего второго деда? Когда он умер? Кем был? Капитаном? Матросом? Коком на пароходе? – один за другим сыпала я вопросы.