Мы собрали великолепный урожай, и Гейб, всегда такой тихий, спокойный, торговался с покупателями, как заправский биржевой маклер, пока нам не дали подходящую цену. Но когда я подсчитала выручку, оказалось, что ее все равно не хватит на то, чтобы покрыть долг.

Потом мы поехали на продуктовый рынок и я продала яйца и молоко, чтобы купить семена для огорода и прочее необходимое для весенней посадки.

Когда я попросила Гейба выбрать фартук для Бекки, он выглядел сконфуженным, и я знала, что он не притворяется.

– Новый фартук нужен тебе для того, чтобы носить в кармане корм цыплятам? – спросил он девочку, ероша ее рыжие кудри.

– Да нет же! Это новый фартук в тон платья! Мама всегда покупает мне фартучек, который подходит к платью! Как ты думаешь, какая ткань самая красивая?

– Меня не спрашивайте! – запротестовал Гейб, подняв руки. – Я никогда не разбирался в моде!

– Впрочем, как и в коровьем деторождении! – поддела я. – Но тем не менее вы прекрасно справились!

Гейб засмеялся и начал пятиться.

– Поверьте, лучше принять роды у стада коров, чем помогать женщинам выбирать одежду! Я подожду вас снаружи.

В конце концов Бекки выбрала желтую ткань с оранжевыми цветами, такую ярко-солнечную, что я решила: тетя Батти оказала влияние на вкус ребенка.

Сегодня тетя осталась дома, но, прощаясь с нами утром, лукаво улыбнулась и сказала:

– Когда вернетесь, вас будет ждать сюрприз или даже два!

Едва мы успели въехать в амбар, как Бекки спрыгнула и побежала к тете Батти с вопросом:

– Где сюрприз? Можно увидеть сюрприз?

Тетя Батти повела нас за собой с таким видом, будто возглавляла парад на центральной улице города. В углу загона вертелись два новорожденных поросенка. Бекки взвизгнула от восторга и начала перелазить через загородку.

– Тебе придется самой кормить их из бутылочки, пока они не привыкнут жить без мамы, – сказала девочке тетя Батти.

Малышка обняла поросенка, словно младенца, и принялась укачивать его, и мне стало ясно, что она в восторге от этой идеи.

Меня же беспокоило, откуда взялись эти поросята, сколько они стоят и как я смогу за них заплатить. Свекор всегда покупал весной пару поросят, но я решила, что в этом году мы обойдемся без них.

– Как?.. Откуда?.. – начала я, заикаясь. – Я не могу за них заплатить.

– Не волнуйся об этом, – улыбнулась тетя Батти. – Нам же нужна ветчина и бекон, правда?

Пришла пора опрыскивать деревья, и мне бы очень хотелось не волноваться об оплате химикатов, но я переживала. Изучив записи свекра и рецепты жидкостей для опрыскивания, я поняла, что мне нужно покупать и в каком количестве. Насколько я могла судить, Фрэнк всегда приобретал химикаты в кредит и выплачивал его после сбора и продажи урожая.

Но, поехав в город, чтобы сделать заказ в магазине Петерсона, я обнаружила, что Мерл Петерсон думает иначе.

– Простите, миссис Уайатт, но Фрэнк пользовался нашими услугами, а вы нет. Мне нужно получить подтверждение того, что вы так же аккуратны в выплате кредита, как и ваш свекор. Только после этого мы сможем договориться.

– Какие глупости! Я так же аккуратно выплачиваю кредит, как и он! Мы оба владельцы Садов Уайатта.

Произнеся эти слова, я сразу же вспомнила, что это неправда. Не я владелица поместья, а Мэтью! Эту ложь мистер Петерсон учует очень быстро. Я задержала дыхание, ожидая, когда он потребует от меня доказательств моей платежеспособности.

– Даже если поместье и принадлежит вам, я выдаю кредит, основываясь на вашем будущем урожае! У вас нет опыта работы на ферме, поэтому мне неизвестно, сможете ли вы вырастить самостоятельно хороший урожай.

Я сдержала слезы, заставив себя сохранять спокойствие.

– Я не сама всем занимаюсь. Я наняла управляющего! Желаете с ним поговорить?

– Конечно! Если он придет с рекомендациями от уважаемого фермера, я с удовольствием зачту это в вашу пользу.

Мерл опять загнал меня в угол! Похоже, он беседовал с шерифом Фостером. Нужно придумать, как выбраться из этой ситуации. Может быть, подделать рекомендательное письмо для Гейба? Но если все мои трудности – Божья кара за ложь, то чем больше я буду продолжать в таком духе, тем скорее попаду в еще более крупные неприятности. Мои грехи загнали меня на дерево, и я пока не знала, как с него спуститься.

– А если я пообещаю поделиться с вами урожаем? – спросила я.

– Это и так подразумевается, мэм, когда я выдаю вам кредит.

Мерл начинал терять терпение. Он встал у кассы и принялся перебирать бумаги, давая понять, что очень занят и я его задерживаю. Я подумала о своих детях и решила умолять.

– Пожалуйста, мистер Петерсон! Я знаю своего управляющего и уверена – мы вырастим прекрасный урожай, а даже если нет, вам известно, что владельцы Садов Уайатта всегда выполняют свои обязательства. Кроме того, вы сможете взять наших коров или лошадей либо какое-то оборудование, чтобы вернуть свои деньги.

– Не в эти сложные времена, мэм. Целые фермы продают за гроши, а оборудование – даже не за четверть реальной стоимости.

Мерл был прав. Мистер Уэйкфилд предупреждал меня, что если наше поместье пойдет с молотка, то много я за него не выручу. Кроме того, мне самой необходимо оборудование, чтобы управляться на ферме.

– Мистер Петерсон, как давно вы имеете дела с Уайаттами? – спросила я.

– Много лет, – ответил он, даже не подняв головы. – Мой отец сотрудничал с вашим свекром еще до нашего с вами рождения.

– Раз вы знаете нашу семью всю жизнь, разве это не достаточная рекомендация? Мы с вами ходим в одну церковь. Вы выросли с Сэмом и его братом Мэтью. Ваши дети учатся в одной школе с моими. Разве это нельзя считать достаточным основанием для кредитования? Вы можете найти в своем сердце немного сострадания и помочь нам? Думаю, если вы как следует тряхнете свое фамильное древо, с него обязательно посыплются Уайатты!

Мерл удивленно посмотрел на меня. Затем удивление сменилось злостью.

– Мне не нужно трясти дерево! Мой отец и Фрэнк были кузенами. Не знаю как, но Фрэнк обманул моего отца и лишил его законной части имущества!

Я поставила не на ту карту, и игра была проиграна.

Однажды я с папочкой была на проповеди в лютеранской церкви Форт-Уэйна в штате Индиана и услышала о том, что грехи отцов «навещают» детей через два-три поколения. Я так боялась, что грехи моего папочки однажды «сядут в повозку» и нанесут мне нежелательный визит, что, сразу же выйдя из церкви, спросила его об этом. Когда я рассказала папочке о словах пастора, он выглядел весьма сконфуженным, но ушел от ответа, как, впрочем, и всегда.

– Просто делай так, как велит Библия, Элиза, – пробормотал он. – Нельзя ошибиться, если следуешь заповедям.

Долгое время я не могла выкинуть эту проповедь из головы. Мне все представлялось воссоединение омерзительной семьи где-то на кладбище, где отвратительные грехи моего отца навещают меня, словно кучка давно забытых родственников.

Теперь то же самое происходит с грехами Фрэнка Уайатта и его давно потерянными родственниками. У Фрэнка не осталось сыновей, поэтому его грехи перешли на меня и моих детей. Я также заметила, что у моего свекра не было близких друзей, а в церкви горожане всегда старались держаться от него подальше, но я никогда не знала почему. Теперь Алвин Грир и Мерл Петерсон объяснили мне причину: Фрэнк обманул родственников, не поделившись с ними наследством.

Если каждый родственник Уайаттов чувствовал себя таким же обманутым, как и те двое, то если я выставлю поместье на аукцион, они выстроятся в очередь, предлагая минимальную цену. И каждый следующий покупатель предложит лишь на грош больше предыдущего.

Возвращаясь домой, я беспокоилась: что делать дальше? До того как появятся первые бутоны, деревья обязательно нужно опрыскать. Если я этого не сделаю, то и урожая не будет. Деревья будут поражены червями, бурой гнилью и древоточцами.

Но если я потрачу все деньги на химикаты, то как смогу скопить достаточную сумму для выплаты долга? Мне осталось всего сорок с лишним дней. Может быть, попросить Гейба подождать? Нет! Я должна заплатить за все, что он сделал! Может, мне удастся найти папочку и упросить его занять мне денег? Хотя у него их отродясь не водилось…

На следующий день я вернулась в магазин Петерсона и за деньги, вырученные от продажи спаржи, приобрела все необходимое для опрыскивания.

Вернувшись домой и приступив к опрыскиванию, я поняла, что у меня еще будет время подумать о том, как я буду умолять, занимать, красть деньги для банка.

Мы еле управились вчетвером: тетя Батти и Бекки держали вожжи, а мы с Гейбом орудовали опрыскивателями. Мальчики просили, чтобы им позволили опять пропустить школу, но Гейб сказал, что образование важнее. Я вспомнила, как тетя Батти говорила, что у моих детей должны быть свои мечты и их не следует принуждать жить так, как я хочу, и решила, что Гейб прав.

Брызги окружили нас синим туманом, застревая в волосах и пропитывая одежду. Запах серы был невыносим.

– Мы пахнем так, словно совершили путешествие по Стиксу в царство Аида, – заметила тетя Батти.

Разве это не достаточное наказание за мои грехи? Я все ждала, что случится чудо и Господь бросит к моим ногам пятьсот долларов, но апрель сменился маем, а чудом даже не пахло.

Однажды дождливым утром, когда невозможно было работать на улице, мы с тетей Батти резали ревень и консервировали его в банках. Мне нравилось, что у меня есть помощница по хозяйству, хотя иногда тетя Батти и доводила меня до отчаяния, во весь голос распевая гимны.

– Мне очень нужно, чтобы случилось чудо, тетя Батти, – сказала я, надев рукавицы и доставая из чайника простерилизованные банки.

Тетя как раз распевала о том, какой у нее друг по имени Иисус, поэтому я решила попросить ее замолвить словечко обо мне:

– В следующий раз, когда будете разговаривать с Богом, попро́сите Его мне помочь?