Линн Остин - Тайники души

Поездка в церковь заняла десять минут, но казалось, прошло десять лет.

Все ахнули, когда Фрэнк Уайатт появился в церкви под руку с женщиной. А может, изумились, подумав: бедняжка Бетти Фаулер оторвала голову от своего малопривлекательного тела и приставила ее к чужому. Так или иначе, мы вызвали переполох. Теперь девицы на выданье, старые девы и плетущие интриги мамаши вышеупомянутых девиц Дир Спрингса стали обдумывать, как бы завлечь в свои сети Фрэнка Уайатта, если уж он решил обзавестись супругой. Но остановить свой выбор на толстушке Бетти? Вот умора!

Мы с Фрэнком составляли нелепую пару. Даже несмотря на то, что моя грудь стала более пышной, я все равно казалась рядом с ним ребенком. Годы тяжелого труда на свежем воздухе превратили Фрэнка в высокого, загорелого, мускулистого мужчину. Моя же голова, вся в кудряшках, не доставала ему даже до плеча. Фрэнк делал шаг, мне же приходилось делать пять, чтобы поспеть за его размашистой поступью. Я наверняка выглядела как комнатная собачка с высунутым языком, бегущая за хозяином.

Фрэнк, безусловно, обладал хорошими манерами и вежливо ухаживал за мной, но так и не оттаял. Он наполнял мой бокал лимонадом и щедро накладывал мне различные добавки к мороженому, но ни разу не задал ни одного вопроса, чтобы узнать меня получше. Я очень старалась полюбить его, но все усилия были тщетны: я знала, что совершенно его не интересую.

Каждый раз, когда Фрэнк смотрел на меня, он видел отцовский пруд.

Для тех, кто пришел на собрание в паре, были различные развлечения: бег на трех ногах, «музыкальные стулья», крокет, игра в «подковки», но Фрэнк и ухом не повел. Впрочем, я была этому рада. Я едва ходила и не смогла бы скакать, нагибаться, целиться или карабкаться.

Мы прогуливались по церковному двору, и Фрэнк время от времени останавливался, чтобы поздороваться с кем-нибудь из мужчин, а мне приходилось разговаривать с их подругами. Было очень тяжело весь день оставаться любезной. Я не привыкла к общению. Днем мою компанию составляли лишь куры и книги.

К тому времени как меня наконец привезли домой, я очень устала. Как только Лидия ослабила завязки на корсете, я вздохнула с огромным облегчением.

– Ты произвела благоприятное впечатление? – потребовал отец отчета за ужином.

Это был один из немногих случаев, когда он проявил ко мне интерес.

– Я пыталась, отец.

– Пыталась? И все? Я ожидаю от тебя больше, чем просто «пыталась»! Разве ты не понимаешь, что, решив жениться, такой мужчина, как Уайатт, может выбрать любую женщину?

У меня в памяти появилась картинка – перешептывающиеся мамаши, – и я уныло уставилась на свое пюре.

– Да, отец.

– Не сутулься, Бетти! Сядь ровно! Так лучше. Уайатт пригласил тебя еще раз на свидание?

– Он сказал, что некоторое время будет занят на ферме, и спросил, не хотела бы я прокатиться с ним как-нибудь за город.

– Хорошо, хорошо! Надеюсь, твой ответ вселил в него надежду?

– Я ответила, что буду очень рада.

– Отлично. Передай горошек.

Отец тяжело болел последние месяцы, поэтому я радовалась, что все это ухаживание вдохнуло в него жизнь. Но я знала, что этот день – лишь пролог перед долгой агонией унылых дней, пока Фрэнк Уайатт не решит, стоит ли земля моего отца такой жертвы, как женитьба на мне. Но я не сдамся! Нелли Блай была упорной, и я стану такой же! Больше всего на свете я боялась разочаровать отца.

Всю весну Фрэнк ухаживал за мной. Обычно он приезжал днем по воскресеньям, когда было запрещено работать. В июне мы ездили в другой город на лекцию об умеренности в употреблении пищи и спиртных напитков и на миссионерское выступление в церкви.

– Вы состоите в Женской миссионерской гильдии, Бетти? – спросил Фрэнк по пути домой.

– Нет, я…

– Вы должны в нее вступить.

Я вступила. Я также дала обет. Я бы стояла на голове и выплевывала пятицентовые монеты, если бы это убедило Фрэнка в том, что я стану достойной женой.

К июлю весь город знал о том, что мы с Фрэнком пара. Однажды воскресным утром в церкви он пригласил меня сесть на освященную скамью Уайаттов. Мой отец был на седьмом небе от счастья.

– Так, хорошо, рыбка заглотнула крючок. Пора натягивать леску!

Что бы это ни означало! Когда я спросила Лидию, что имел в виду отец, сестра ответила, что я должна пригласить Фрэнка на воскресный обед и показать, как я умею готовить.

Лидия не теряла надежды научить меня искусству обольщения, но я явно была нерадивой ученицей. Мы с Фрэнком встречались уже два месяца, но он еще ни разу не отважился поцеловать меня. В коляске мы сидели так же далеко друг от друга, как и в день первого свидания.

Я не могла перестать сравнивать Фрэнка с героями своих любимых романов, хотя сравнение это всегда было не в его пользу. Я не влюблялась в него. Наоборот, чем больше времени я проводила с этим мужчиной, тем сильнее ненавидела его холодные, властные манеры.

Но судя по моему собственному опыту и примеру моих родителей, я решила, что любовь и романтика не более чем книжный вымысел.

Я научилась игнорировать чувство страха, появляющееся где-то в глубине моего тела всякий раз, когда Фрэнк приезжал ко мне домой, и не обращать внимания на возрастающую неловкость, которую ощущала каждую секунду, проводимую с этим мужчиной.

Пока ухаживания Фрэнка вяло тянулись, Лидия достигла Рубикона: она встречалась с одним и тем же мужчиной две, потом целых три недели подряд!

Тэд Бартлетт был коммивояжером и наведывался в Дир Спрингс раз в неделю.

– Я влюбилась, Бэтси! Ах, на этот раз я действительно влюбилась! – воскликнула Лидия.

Была середина июля. Мы лежали поперек кровати в нашей душной комнате, надеясь, что через слуховое окно донесется хотя бы легкое дуновение освежающего ветерка. Пока что единственным, кто нашел путь в нашу комнату, был комар, деловито жужжавший над моей головой.

– Расскажи мне все! – сказала я, хлопнув себя по щеке и, конечно, промазав.

– Тэд невероятно красив! У него черные кудрявые волосы и роскошные усы, щекочущие меня каждый раз при поцелуе!

– Ты уже позволила ему тебя целовать?

– Конечно, глупышка! Когда я с Тэдом, мне хочется, чтобы он целовал меня не переставая! Я чувствую себя такой… любимой! Не могу описать, как прекрасно ощущать его крепкие объятия и наслаждаться, пока он осыпает меня поцелуями! Или прильнуть к широкой груди и чувствовать биение его сердца!

У Лидии было огромное количество романов, но я никогда прежде не слышала, чтобы она так страстно о ком-то говорила. Мне показалось, что я упускаю в жизни нечто очень важное.

– Расскажи мне о нем больше! – умоляла я.

– Тэд ужасный модник! Одевается как настоящий денди, наверняка он очень богат. Тэд из Чикаго. Там я буду жить, когда мы поженимся.

– Он уже сделал тебе предложение?

– Ну, пока еще нет, но я уверена – за предложением дело не станет. Он любит меня, Бэтси. Говорит об этом все время! Может быть, Фрэнк позовет тебя замуж и у нас будет двойная свадьба. Вот здорово!

– Ай! – вскричала я, когда комар укусил меня за ногу, а я опять промахнулась и не прихлопнула насекомое. – Да, двойная свадьба – это прекрасно, – солгала я. – Мне будет легче, если мы пройдем через это вместе. Хотя, сказать по правде, я не представляю себя женой Фрэнка.

– Ты боишься разделить с ним супружескую постель?

– Лидия!

Сестра засмеялась, увидев мое смущение.

– Делить с кем-то постель – восхитительно, если ты любишь этого человека!

– А ты откуда знаешь? – поддела я.

Сестра отмахнулась и сказала:

– Все, давай спать. Мне приснится Тэд, а тебе – Фрэнк!

Но я все лежала, почесывая места укусов, и не хотела расстраивать сестру: если мне во сне привидится Фрэнк, это будет кошмар.

Лидия неделями трещала о богатстве Тэда Бартлетта, поэтому, когда однажды жарким июльским днем к дому подъехала роскошная коляска с кучером в ливрее, я была уверена, что это ее нареченный.

Отец работал в саду, а я, радуясь редким моментам тишины и свободы, сидела на веранде и писала. Я хотела сочинить любовный роман, поэтому, пока не забыла, записывала романтическую чепуху из рассказов Лидии о Тэде.

А тут вдруг он и сам пожаловал! Я уже собиралась сказать джентльмену с усами, вышедшему из коляски, что Лидия на работе, но он заговорил первым.

– Добрый день, – произнес мужчина, слегка поклонившись.

Он снял шляпу, и я увидела, что Лидия несколько преувеличила, когда описывала его роскошные черные кудри. Не пройдет и пяти лет, как он облысеет.

– Я приехал осведомиться об объявлении, замеченном мной в галантерейном магазине Дир Спрингса, – сообщил джентльмен. – Вы сдаете коттедж?

– Ах… да! Да, конечно!

– Меня зовут Уолтер Гибсон, – продолжил мужчина и протянул мне визитную карточку с изящной гравировкой. – Я проездом из Чикаго.

– Бетти… Бетти Фаулер. Приятно познакомиться.

Я была так удивлена аурой богатства и благополучия, исходившей от мужчины, что не могла и двух слов связать.

Он был хрупкого телосложения, примерно такого же роста, как и Фрэнк, но при этом был безупречно одет – в льняной костюм пепельного цвета и жилет. Из кармана виднелась цепочка тяжелых золотых часов. Несмотря на жаркий июльский день, было ясно, что мужчине комфортно и прохладно. Он не был холодным и черствым, как Фрэнк, скорее благодушно расслабленным. Рука мистера Гибсона покоилась на трости с рукояткой в виде собачьей головы, и я заметила, что у него прекрасный маникюр.

Этот человек как будто сошел с обложки журнала. Тут я вдруг осознала, что похожа на чучело! Я не надела корсета, и в моей фигуре не было даже намека на женственность; я сняла верхние юбки и оставила их лежать пропотевшей кучей на веранде. Я также расстегнула верхние пуговицы на платье и, что хуже всего, была босиком! От влажности мои волосы вились, и я, должно быть, напоминала полудикую распутную крестьянку.