Бен подошел к двери и распахнул ее.

– Прощай, Иден!

Подойдя к порогу, она обернулась к нему.

– Будь счастлив, Бен, – прошептала она и пошла к своей машине. Только отъехав от дома, она дала волю слезам.

Вскоре после отъезда Иден, Бен вышел из дома. Было около девяти часов вечера, и он уже проголодался. По дороге к Сахарному Холму он вспоминал свой разговор с Иден. Нет, он не жалел, что был резок с ней и не оставил ей надежды на примирение. Она заслужила это. Ей вообще не стоило приезжать к нему и заводить этот бесполезный, надрывающий им обоим душу разговор. Да, надолго он запомнит несчастное лицо Иден.

В ресторане было непривычно тихо для субботнего вечера, и он без труда нашел свободный столик. Заметив его, к нему направилась Руфь, и Бен внутренне сжался, приготовившись выслушать очередную глупость, но ее слова поразили его.

– Можно мне присесть за твой стол? – спросила она.

Бен в изумлении смотрел на нее.

– Да, конечно, – ответил он, жестом приглашая сесть.

Она села напротив него.

– Я должна извиниться перед тобой, – сказала она.

– За что? – Бен решил, что он ослышался.

– За то, что все это время считала тебя подонком, надругавшимся над своей дочкой. И все здесь обращались с тобой, как с подонком. Теперь мы знаем, что ты не виноват, и нам так неловко перед тобой.

Бен внимательно посмотрел на нее.

– С чего вы решили, что я не виноват? – спросил он.

– Мы прочитали статью в газете.

– Статью? Что за статью? – удивился он.

– Разве ты не видел ее? – в свою очередь удивилась она. Но потом спохватилась.

– Правильно, ты не мог ее видеть. Газета появится здесь только завтра, в воскресенье, а мой парень покупает субботние выпуски в городе и привозит их сюда. Так что мы раньше всех узнаем новости. Подожди минутку. – Она встала и через некоторое время вернулась с газетой.

– Вот она! – Руфь ткнула пальцем в статью, помещенную в разделе светской хроники «Сандэй Пост». – Тебе как обычно, дорогуша? – проворковала она.

– «Дорогуша»? – Да, конечно.

Под фотографией Бена и Иден, сделанной в Долине, шло заявление Иден, в котором она не только вернула ему доброе имя, но и выставила себя в самом невыгодном для себя свете. В заключение она писала: «Я совершила ужасную, непростительную ошибку. Меня не оправдывает то, что я пыталась защитить дочь и свою карьеру. Я оклеветала невинного человека, которого очень люблю».

Строчки поплыли перед глазами Бена. Он вскочил и бросился к Руфь.

– Я должен уйти, Руфь! – Бен коснулся плеча девушки, хотя всего час назад не посмел бы сделать это. – Не поздно отменить заказ?

– Нет проблем, дорогуша, – успокоила она его, – приходи завтра вечером, и твой заказ будет ждать тебя на стойке бара.

Иден прочитала Кэсси сказку и поцеловала девочку перед сном. Вернувшись к себе в комнату, она переоделась в белую шелковую ночную рубашку и забралась под одеяло. Было еще рано, но она чувствовала себя такой разбитой после всех событий сегодняшнего дня. Болела и душа, и тело. Несколько минут она лежала без движения, уставившись в потолок. Потом, стряхнув с себя оцепенение, она включила лампу, стоявшую на тумбочке, и потянулась за сумкой, в которой лежал последний дневник матери. Пришел час последнего дневника матери. Только Иден открыла сумку, как рука замерла. Вот захлопнулась дверца машины, раздался стук в дверь кухни. Иден прислушивалась. Кайл разговаривал с кем-то, потом раздались шаги на лестнице, ведущей наверх. Это Бен! Бен! Сердце, казалось, вот-вот выскочит из ее груди от радости. Она бросила сумку на пол и присела в кровати.

– Иден? – услышала она тихий голос Бена.

– Войди, – пригласила она.

Он вошел и присел к ней на кровать.

– Я отвратительно вел себя сегодня утром, – Бен взял ее за руку. – Прости меня.

– Все в порядке.

– Я прочитал сегодня твое заявление в газете.

– Чудесно! – обрадовалась Иден. Может, она уедет отсюда несчастной женщиной, но, по крайней мере, совесть ее будет чиста.

– Тебе не стоило так резко критиковать себя, – сказал он.

– Стоило.

Он провел большим пальцем по гладкой коже ее руки.

– Ты имела в виду это заявление, когда призналась мне в любви сегодня утром?

– Да.

Он улыбнулся немного печально и сжал ее руку.

– Вчера я смотрел твой фильм «Сердце зимы». Он идет в деревушке Гловерстон.

– Но ты уже два раза видел его.

– Я знаю, – согласился он. – Просто я захотел увидеть тебя, а это был самый безопасный выход из положения. Ведь я так боюсь поддаться твоему очарованию. Но фильм не принес мне облегчения. Ты была женщиной из фильма. Лили, как там бишь ее фамилия? Ты прекрасная артистка, Иден, и ты полностью перевоплотилась в эту женщину. Но меня до сих пор раздражает этот Майкл Кэри. Я не мог спокойно смотреть, как он ласкает и целует тебя.

Бен поежился.

– Короче говоря, я ушел до той сцены, ты понимаешь какой, Иден.

Она улыбнулась и коснулась его щеки.

– Я ведь люблю тебя, – сказал он.

– Тогда скажи мне, чтобы я не уезжала в понедельник.

– Пожалуйста, не уезжай.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но так заболели мышцы спины, что лицо ее скривилось.

– Очень болит? – с участием спросил Бен. Иден кивнула.

– Я бы предложил тебе сделать массаж, но только, прикоснувшись к тебе, я потеряю голову.

– Коснись меня, Бен, пожалуйста.

Он встал, закрыл дверь на замок и вернулся к постели.

– Какая красивая, – прошептал он, проведя рукой по ночной рубашке. – Почему я раньше не замечал ее?

– А разве стоило надевать ее у тебя? Мы сразу раздевались.

– Ну, мне кажется, нам придется снять ее, иначе я не смогу хорошо помассировать твои плечи, – сказал Бен.

Ей вдруг стало неловко при мысли, что придется предстать перед ним обнаженной. Но он, словно прочитав ее мысли, наклонился и выключил свет. Иден почувствовала, как наступившая темнота охватывает ее тело желанием. Бен помог ей снять рубашку и бросил ее на пол.

– Ложись на живот, – скомандовал он.

Она послушно легла и ждала, пока он стаскивал с себя ботинки. Его первое теплое прикосновение вызвало слезы на ее глазах – так давно он не касался ее.

– Расслабься, – попросил он.

Его руки мягко массировали плечи. Внезапно Бен замер, он почувствовал, как вздрагивает ее спина от сдерживаемых рыданий.

– Не плачь! Пожалуйста, не плачь!

Он целовал ее спину, лицо. Бен привлек ее к себе, и она прижалась к нему.

– Я так боялась, что никогда не увижу тебя! Я не думала, что, способна так любить кого-нибудь. И я решила, что, вернувшись в Калифорнию, смогу забыть тебя. Мне было неплохо в Калифорнии, но это лето изменило все. Я стала другой. Я испытала все чувства: и хорошие и плохие. Они принадлежат мне, а не какому-нибудь вымышленному лицу.

Он поцеловал ее в плечо.

– Ложись на спину, – сказал он.

Она легла, и он начал умело массировать растянутые мышцы Иден. Боль была такой нестерпимой, что Иден вцепилась в простыню.

– Постарайся расслабиться, – настаивал Бен. Он был хорошим массажистом. Иден последовала его совету. Она закрыла глаза и почувствовала, как ее охватила приятная истома.

Массаж был окончен. Но вдруг она заметила, как его рука соскользнула к бедру, лаская ноги, медленно приближаясь к заветной цели. Дыхание Иден участилось, она задыхалась от неистового желания, и, когда рука Бена коснулась ее сущности, она застонала. Её тело выгнулось навстречу ему, страстно желая близости с ним. Но он тянул время, дразнил ее, разжигая страсть легкими, нежными прикосновениями. Наконец он с силой проник в нее. Все поплыло перед глазами Иден. Но она вовремя вспомнила, что они не одни в доме и уткнулась в подушку, заглушив свой крик. Бен приник губами к ее шее. Его одежда терлась о бедра, живот и грудь Иден.

– Почему ты не раздеваешься? – спросила она. Иден перевернула его на спину и начала расстегивать рубашку.

– Разве у меня было время? Ты так пристала ко мне со своими болячками.

Даже в темноте Иден поняла, что он улыбается, и улыбнулась в ответ.

– А что у тебя болит, дорогой? – поинтересовалась она.

Бен взял ее лицо в ладони и наклонился к ней.

– У меня больше ничего не болит, – ответил он. Иден начала страстно покрывать поцелуями его шею, грудь, живот. Внезапно она подняла голову, кончики ее пальцев нежно поглаживали его живот.

– Ты снился мне каждую ночь, – сообщила она ему.

– Это были хорошие сны?

– Просто чудесные. Я не хотела просыпаться. Потом лукаво добавила.

– И в каждом сне я ласкала твой член языком.

– Хм, – он нагнул ее голову к пенису.

– Что-то я не помню этого!

– Я очень боялась, что у меня больше не будет возможности напомнить тебе об этом.

Щекой Иден чувствовала обжигающее прикосновение затвердевшего члена, и она взяла его в рот.

– О, Господи! – простонал Бен.

Он запустил руку в волосы Иден, все крепче прижимая ее голову к себе.

– Да-а, фригидной тебя никак не назовешь! Спустя некоторое время они лежали, испытывая приятную расслабленность во всем теле.

– Поедем ко мне, – предложил он.

– Хорошо. Но я должна вернуться домой до того, как встанет Кэсси.

Но Лу и Кайл обещали присмотреть за Кэсси.

– Поезжай. С ней все будет в порядке, – заверила Лу Иден.

Хотя час, проведенный Иден с Беном у нее дома оставил в ее душе неизгладимое впечатление, она поняла, что именно остаток ночи, проведенный в комнатушке Бена, поможет им вновь обрести друг друга, наметить планы на будущее.

– Ты все еще любишь Шарон? – задала она ему вопрос.

Они лежали в постели, накрывшись одеялом: в комнате был включен кондиционер.

– Нет. Я не испытываю к ней былых чувств и не намерен возрождать их. Хотя мне очень, очень жаль ее. Она действительно прошла через ад.