Диана Чемберлен - Тайная жизнь

– Давай присядем, дорогая.

Они сели на диван и Иден достала из сумочки магнитофон. Сара Джейн прекратила наливать чай и удивленно посмотрела на Иден.

– Ты собираешься записывать меня?

– Да… ты не против?

– Да нет, конечно. Мне очень приятно, что ты хочешь со мной поговорить. Надеюсь, что смогу тебе помочь.

– Я ценю это. Мне хотелось, чтобы ты рассказала мне о матери. Кайл говорит о ней несколько предвзято.

– О, твоя мать была чудесная девочка, очень милая и симпатичная. – Сара Джейн протянула Иден чашку. – Она писала – даже когда была еще совсем юной. Господи, как она умела…

– Миссис Миллер, я не нуждаюсь в вашем сочувствии. Я хочу знать только правду. Не думаю, что мою маму считали чудесной девочкой. К тому же, у меня есть ее дневник, тот, который она вела в 13 лет.

Сара Джейн не могла скрыть своего удивления.

– Она упоминает и мое имя в своем дневнике? – спросила она.

– Должна вам сказать, что это так.

– О, господи! Уверена, что она там не очень лестно обо мне отзывается.

– Насколько я поняла, мой дядя был в те дни к вам неравнодушен.

Сара Джейн засияла от удовольствия, румянец тронул щеки, казалось видно, как пульсирует в кровеносных сосудах кровь.

– Итак, тебе нужна правда о твоей матери? Ее можно выразить очень точно всего в двух предложениях. У нее были не все дома, это, во-первых, а во-вторых, она была влюблена в Кайла. Она была умнее всех нас, а иногда, знаешь, именно в невежестве и простоте все блаженство?

– Что вы имели в виду, сказав, что она была влюблена в Кайла?

– Ее тянуло к этому парню, их отношения выходили за рамки обычных отношений между братом и сестрой. Мы с Кайлом были близкие друзья и…

И тут Сара Джейн раскрыла было рот, но тут же прикрыла его рукой.

– А что вы конкретно знаете обо мне?

– Знаю, что вы с Кайлом были любовниками. Сара Джейн, видимо, никак не ожидала такого ответа. Она резко выпрямилась и уставилась в одну точку.

– О, господи! Да, честности и откровенности в твоей маме было хоть отбавляй. Да, что касается ее и Кайла. Она хотела везде и всегда быть с ним, она хотела всегда иметь его рядом как няньку-сиделку у кровати больного. Она по-черному ревновала его ко мне. И, по правде сказать, я была искренне рада, когда на горизонте появился твой отец. Она хоть немного отстала от Кайла.

– Какой он был? Мэтью Райли, мой отец?

– Вполне подходящ для твоей мамы, такой же красивый, умный и начитанный. Только с ним гораздо больше считались и уважали, а твою маму чаще считали маленькой дурочкой с большими причудами. Когда мы узнали о пещере, все посчитали, что она вообще не от мира сего, – Сара Джейн выпятила вперед нижнюю губу. – Очень сожалею, милая, что приходится так отзываться о твоей матери, однако, ты сама просила.

– Да, конечно, продолжайте, пожалуйста.

– Когда начали выходить ее книги, нам не верилось, что она их автор. Они были замечательны, но я поняла это лишь долгое время спустя. Видимо, я не осознавала всей их прелести, потому что ненавидела Кэт. А она была добра ко мне, будто не замечала моего отношения к ней. Это ее качество меня очень смущало и вводило в заблуждение. Потом родилась Элли. Кэт узнала об ее уродстве и приехала ко мне. Нам тогда было плохо, она приехала на велосипеде из Линч Холлоу. Она никогда никуда не выезжала, и, Можешь себе представить, насколько я была удивлена, увидев ее на пороге своего дома. Я ей не верила и не хотела ее видеть. Я была уверена, что она приехала посмеяться над моей малышкой. Но Кэт держала в руках букет цветов. Сама понимаешь, мне ничего не оставалось делать, кроме как впустить ее. Я была настолько удивлена, что была не в состоянии вымолвить ни слова. Она вошла и села. Было заметно, что она нервничает, но тогда у твоей мамы… Думаю в те дни она была больна, ей нельзя было выходить из дома, ты знаешь об этом? Иден кивнула.

– Когда бы я ее ни видела, она всегда была словно испуганный кролик, все время настороже, будто боялась чего-то. В общем, она села как раз на этот диван и взяла Элли на руки. Я была готова убить ее, скажи она что-нибудь плохое в адрес моего ребенка. Но она не сказала ни слова. Лишь слезы катились по ее лицу, она разрешила Элли держать ее за пальцы. Я никогда этого не забуду. Ведь прежде с ручонками дочери никто не играл, наши знакомые их будто не замечали, брезговали дотрагиваться. Потом она заходила еще пару раз, проведать Элли. Однажды ее привез Кайл, но Том… Он был против того, чтобы Кайл бывал у нас. Может быть, он подозревал, что между мной и Кайлом может опять что-то возникнуть… – Сара Джейн прищурилась и посмотрела на Иден. – И это тоже будет в вашем фильме? Я имею в виду мой роман с Кайлом? Конечно, Том знает, но я не знаю, что подумают об этом другие. Том был очень недоволен, когда Кайл снова приехал.

Иден понимающе покачала головой, сдерживаясь, чтобы не улыбнуться при мысли, что Иден может быть угрозой браку Сары Джейн.

– Возможно, это будет в фильме. Думаю, это необходимо, чтобы лучше понять жизнь моей матери.

– О, господи, – Сара Джейн подошла к подносу. – Я, пожалуй, съем булочку с корицей.

Они поговорили еще немного. Сара Джейн поведала Иден несколько новых анекдотов о Кэт и предложила дать интервью об отце в местную газету.

– Вы мне очень помогли, – сказала Иден, собираясь уходить.

– Пустяки, милочка, я всегда рада помочь. Если вам что-нибудь еще будет нужно, заходите в любое время и можете не звонить предварительно. – Сара Джейн поднялась со стула и попросила подождать, затем исчезла на кухне и скоро вернулась, неся в руках лимонный пирог. – Это вам, – сказала она, открывая перед Иден дверь.

– Кстати, мне очень нравится ваша идея насчет Детского фонда. Жалко, что ничего подобного не было раньше, когда Элли была маленькой. Мы с Томом перечисляем туда деньги каждый год.

Иден пожала ее руку. – Спасибо. – Она вышла на лестничную площадку и посмотрела на небо. – Похоже, дождь кончается.

– Между прочим, как поживает твой дядя, Иден? Лу я иногда вижу, а Кайл совсем не заходит в булочную.

– У него все в порядке, спасибо.

– А он был ничего, твой дядя. – Сара Джейн опять покраснела. – Только не передавай ему мои слова.

Когда приехал Бен, Иден зажигала свечи на праздничном столе, накрытом на улице. Он подошел к кострищу, где Кайл раздувал угли, и отдал ему бутылку бренди.

– Предлагаю помириться, – сказал он спокойно. Кайл положил руку на плечо Бена. Иден удивилась, что же произошло между ними, после чего надо мириться. Хорошо, если это не имеет к ней никакого отношения.

Кайл пошел в дом за гамбургерами, а Бен подошел к Иден. Он наклонил голову, будто для поцелуя, но вместо этого шепнул ей на ухо:

– Ни слова Кайлу об останках и черепах. Я заговорил с ним сегодня об этом, и он чуть не свернул мне шею.

Ах, вот в чем дело!

– Где Лу?

Женская интуиция подсказывала ей, что не стоит говорить с Кайлом о скелете. И не только об этом. Пещера вообще была запретной темой. Кайл сам ее завалил в припадке ярости. Что касается Иден – она этого не помнила, но история о том, как Кайл собственноручно прикатил к выходу огромный валун на глазах у изумленных соседей, уже переросла в легенду. Никому не позволялось заводить разговор о пещере после смерти Кэт. Люди наверняка что-то знали и о чем-то догадывались, но держали свои мысли при себе. До того, как дневник матери попал к Иден в руки, она не до конца понимала переживаний Кайла по поводу смерти сестры. Она не знала о некой существовавшей между ними зависимости. По мнению Кайла, пещера была своего рода живым существом, которое присвоило себе Кэт и сделало ее своей жертвой.

– У нас кое-что намечается сегодня вечером, – сказал Кайл во время обеда.

Бен сейчас же догадался, о чем идет речь.

– Трампозо!

– Это было так давно. Я уже и правила позабыла, – сказала Лу.

Мужчины засмеялись, очевидно, это была шутка. Бен, заметив недоумение Иден, пояснил:

– Это карточная игра, в которую мы, бывало, играли в Колумбии. Ты увидишь и научишься.

После обеда они сели за карты в большой столовой. Бен был партнером Иден. Глазами и ногой под столом он подсказывал ей при каждом удобном случае, открывая свои карты, советовал, когда лучше сделать ход. Она бросала на него через стол скептические взгляды и делала все наоборот, не желая принимать его подсказки. Однако скоро заметила, что Кайл и Лу тоже шельмуют. Просто в этом и состояла игра, в ней не было правил. Шулерство продолжалось до тех пор, пока масти карт не имели никакого значения, побеждала же команда более искусная в невербальном общении. Эта игра не была состязанием. Кайл и Лу, с их многолетней практикой, быстро свели игру на нет.

Кайл налил каждому виноградного бренди, а потом они рассказывали, как первый раз играли в трампозо с командой крутых парней в маленькой колумбийской деревеньке. Играло три пары: Кайл с Лу, Бен с другим молодым археологом, и два колумбийца, которые все грозились убить проигравших.

– Конечно, они нас не тронули бы, но тогда у нас не было в этом никакой уверенности. Нас просто пытались таким образом втянуть в игру, им хотелось, чтобы мы, как говорится, вошли во вкус. Мы и вправду шельмовали так, будто наша жизнь напрямую зависела от исхода игры, – вспоминал Бен.

– Каковы ставки, такова и игра, – добавила Лу. Иден вспомнила о тех вечерах, что она и Уэйн проводили с Кайлом и Лу. Тогда было лишь утомительной обязанностью посещать двух этих родственников. Атмосфера на тех приемах была всегда натянута, они, признаться, очень походили на встречи на высшем уровне в правительственных кругах. Разве они стали бы играть в карты? Или во что-нибудь еще? Нет, они всегда подчеркнуто вежливо беседовали исключительно о своей работе: о проекте Кайла, о картинах Лу, о фильмах Иден, о судебных делах Уэйна. Разговоры эти были неинтересны, неискренни и пусты.