Я была уверена, что потеряю сознание. Если бы на меня не напирала сзади толпа встречающих рейс с паломниками из Мекки, то я бы точно грохнулась в обморок. Но они удерживали меня, прижав к барьеру, когда Брайан взял мою руку и, склонившись над хлипким поручнем, крепко поцеловал меня в губы.

Вдруг показалось, что он никуда не уезжал. У него был тот же запах. У него был тот же вкус. Он был таким же. Я с опаской качнулась назад.

– Брайан, – прошептала я.

Он взял меня за руки и просто посмотрел на меня через разделявший нас барьер. Он смотрел в мои глаза молча, но его взгляд говорил все. Он был рад видеть меня, так же как и я. Это было в его взгляде. Мое сердце взвилось под потолок зала прибытия и в экстазе просвистело над нашими головами.

– Рейс немного задержался, – были его первые слова. Первые слова, которые он сказал мне через шесть лет.

– Я готова была ждать тебя вечность, – заверила я его.

– К счастью, этого не случилось, – ответил он, передавая мне сумку и перепрыгивая через барьер, вместо того чтобы обойти его, как все. – Мне бы не хотелось, чтобы ты тут сидела всю ночь. Мы можем где-нибудь выпить кофе, прежде чем сесть в метро?

– Мы поедем ко мне не на метро, – ответила я. – Иди за мной. – Я подхватила его под руку и потащила к выходу, готовясь начать первый этап операции «Потрясти воображение Брайана».


– Ты здорово выглядишь, – сказал Брайан, пока я оглядывалась по сторонам в поисках лимузина, который я записала на счет Харриет. – Я чувствую себя таким неказистым рядом с твоим прекрасным костюмом. – На нем были джинсы и трикотажный свитер бледно-голубого цвета, но мне казалось, что он выглядит прекрасно. Он ничуть не растолстел. Он даже выглядел более спортивным и сухощавым, чем тот Брайан, которого я целовала на прощание. Густая черная прядь волос по-прежнему падала ему на глаза, и ее хотелось поправить. Я потянулась к нему и убрала ее, надеясь, что он не заметит, как у меня дрожат руки.

– Правда, нет смысла особо наряжаться, чтобы пересечь Атлантику, – продолжал он. – Я ненавижу путешествовать обычным классом. Просто кошмар – приходится сидеть шесть часов подряд, прижав колени к подбородку. Бизнес-класс по-настоящему можно оценить только в самолете. Правда, не думаю, что тебе доводилось сравнивать. Ты привыкла летать только первым классом, Лиза Джордан. Ты же птица высокого полета.

– Что?

– Ну, твой же бизнес процветает, – уточнил он.

– Я иногда летаю и экономклассом, – скромно ответила я.

На самом деле, я уже почти шесть лет никуда не летала. Мои передвижения строго ограничивались электричкой. Но я практически парила в воздухе, пока мы ждали в терминале. В короткие минуты молчания Брайан сжимал мою руку. Я взмывала вверх, чувствуя после стольких лет разлуки, как его ладонь касается моей. Именно по этой причине я и арендовала машину. Я могла бы приехать в аэропорт и обратно на «мерседесе» Харриет, который вытащила со штрафной стоянки (его увезли туда после того, как Харриет бросила его на автобусной остановке на Оксфорд-стрит), но я совсем не была уверена, что смогу вести машину прямо в таком волнении.

– Так мы ждем такси? – спросил Брайан.

– Мы не ждем такси, – улыбнулась я, когда наконец в ряду такси появился гладкий серый автомобиль с табличкой – моим именем – в окне. – Мы ждем лимузин.


Водитель лимузина, как и большинство лондонских профессионалов-водителей современных такси, а не старых черных кэбов, Лондона не знал. Фактически мы были его первыми пассажирами, с гордостью сообщил он, с тех пор как в погоне за золотым руном он приехал из Ньюкасла.

– Вам придется показать мне дорогу, когда мы въедем на шоссе Эм-двадцать пять, – сказал он, когда мы развернулись в сторону города.

– Э-э, а разве это еще не Эм-двадцать пять? – спросила я. – Вы просто езжайте по знакам до Лондона.

– А когда мы подъедем поближе, вы мне покажете, как к вам проехать?

Я раздраженно кивнула. Я хотела наслаждаться этой поездкой, не беспокоясь о том, как добраться до места назначения. Брайан и я сидели на разных концах обитого кожей заднего сиденья, которое было размером с мою кровать в Балхэме. Брайан сказал, что рад вытянуть ноги, после того как он шесть часов втискивал их в пространство размером девятнадцать дюймов, но я надеялась, что он меня обнимет. Может быть, алкоголь придаст ему смелости.

– Здесь должно быть шампанское, – сказала я ему, открывая аккуратный, обитый материей табуретик, в котором располагался встроенный бар. Но когда я заглянула туда, вместо шампанского там были три банки пива.

– А где шампанское? – спросила я водителя через переговорное устройство.

– Шампанское? – спросил он безучастно. – А оно должно быть?

– Да, я специально его заказывала.

– Мне никто не сказал, – пожал он плечами. – Можете выпить мое пиво, если хотите.

Я посмотрела на Брайана, подняв бровь:

– Это совсем разные вещи. Ты хочешь пива?

– Думаю, что потерплю до твоего дома. Я и так захмелел от одного твоего вида, – улыбнулся он.

Я растаяла от удовольствия.

– Мы уже где-то недалеко от вашего дома? – вмешался шофер.

– А мы сейчас где? – спросила я. На самом деле я не следила за нашим движением. Я была слишком занята разглядыванием Брайана. – Мы проехали Гайд-парк?

– Да уж минут десять назад.

Выглянув из затемненного окна, я попыталась найти какой-нибудь знакомый знак, но улица, по которой мы двигались, была совершенно незнакомой.

– Да, по-моему, это не та дорога, – сказала я.

– Ну, а какая же та дорога? – спросил водитель, передразнивая мой голос.

– А у вас есть карта?

Конечно, карты у него не было. Во всяком случае, карты Лондона. Вместо этого водитель достал карту Манчестера.

– Черт, – проворчал он. – Перепутал. А вы что, леди, не знаете дорогу к собственному дому? – спросил меня водитель, когда увидел, что я испугалась. Он был уверен, что все происходит исключительно по моей вине.

– Я обычно не езжу по Лондону на машине, – ответила я. – Я обычно езжу общественным транспортом. Экологичней. Я знаю Лондон только по метро.

– Ужасно невыгодно иметь «мерседес» и не ездить на нем все время, – заметил Брайан.

– Что, прости? – удивленно спросила я, забыв, что, по мнению Брайана, «мерседес» принадлежит мне.

– Твоя машина. Серебристый кабриолет, который ты купила в прошлом месяце.

– Ах, да, – я нервно засмеялась. – Моя машина. Да, замечательная тачка, но кто захочет сидеть в пробке в машине, когда можно спокойно ехать на втором этаже автобуса по спецполосе?

На самом деле, я бы хотела. Эту случалось каждый вечер, когда автобусная полоса была забита «мерседесами» с дипломатическими номерами.

– Ты всегда была фанатом «зеленых», – засмеялся Брайан. – Довольно странно, что ты погрязла в этом злобном королевстве недвижимости, отказавшись от своих идей об окружающей среде. Должен сказать, что я поразился, узнав, что ты купила «мерседес». Он жрет бензин, словно чудовище. Я думал, что уж если ты когда-нибудь и купишь себе машину, то это будет какой-нибудь «ситроенчик» типа «дешво». Помнишь машины, которые мы иногда видели в Оксфорде, похожие на детские коляски? Я думаю, теперь они не очень подошли бы к твоему имиджу.

– Нет, но, во всяком случае, это единственная машина, которая не может ездить на неэтилированном бензине, – напомнила я ему.

Водитель до сих пор не нашел дорогу, и теперь мы плутали по ничейной земле тупиков и железнодорожных переездов.

– Э-э, я думаю, нам надо повернуть и снова поехать в Сити, а потом на Вест-энд. – Мы проехали мимо знака с указателем на Доклендс.

– Это точно не по дороге в Доклендс, – торопливо сказала я водителю. – Пожалуйста, Брайан, извини меня.

– Да ничего, – успокоил он меня. – Мне нравится ехать с тобой.

Мне тоже нравилось сидеть рядом, наконец-то ощущая тепло его бедра. В какой-то момент, когда он рассмеялся моим словам – я что-то сказала едкое о способностях нашего водителя разбираться в картах, – он положил мне руку на колено и сжал его. По моему телу пронесся такой разряд, что я чуть не лишилась чувств. Но только я собралась падать в обморок, как водитель затормозил и снова обратился ко мне через переговорное устройство.

– Это улица, площадь или бульвар? Их три, а я не помню, про какую вы говорили.

– Бульвар, – твердо сказала я. Но сразу же после этого слова я засомневалась. Бульвар. Нет, как-то не так звучит. – Я имела в виду улицу, – сказала я.

– Так вы решите что-нибудь. Потому что это в двух совершенно разных местах.

– Нет, подождите. Это площадь. Да, точно, площадь. Гранчестер-сквер. Я там недавно живу, – сказала я в свое оправдание.

– Мне казалось, ты переехала туда в январе, – удивился Брайан.

В январе? Что? Что же я ему наговорила о переезде в январе?

– Да нет, – сказала я, заикаясь. – Там я жила раньше. Мне там совсем не понравилось. Выставила ее на продажу сразу же, как въехала, а здесь я живу всего ничего – два дня.

– Два дня! – воскликнул Брайан. – Лиз, ты должна была сказать мне, что переезжаешь. Я бы тогда не стал сваливаться как снег на голову.

– Да все хорошо. Ты теперь мой первый гость в доме. Нужно как-то отпраздновать новоселье.

– Я польщен.

Я улыбнулась сквозь стиснутые зубы. Я пообещала себе, что буду врать как можно меньше, только в случае крайней необходимости, только чтобы приезд Брайана прошел гладко и чтобы было не так стыдно. Потоки вранья, извергающиеся из моих уст, уже превысили все установленные мною нормы. Только что въехала? Я мысленно выругалась. Это еще могло бы сойти с рук, если бы я хотя бы потрудилась пройтись по квартире Харриет с тряпкой для пыли.

– Приехали, – гордо объявил водитель. Он остановил автомобиль и вышел, чтобы открыть двери для пассажиров. – Гранчестер-сквер.

Да, похоже. Я вышла на тротуар и поняла, что знаю эту площадь, но из-за того, что я так нервничала, снова видя Брайана, номер дома совершенно вылетел у меня из головы. Я помнила, что дом был с левой стороны площади и несколько ближе к середине, но все здания выглядели одинаково, и у меня вдруг возникли сомнения, живет ли Харриет в доме семь или в доме пять.