Однако высокая оценка матерью его качеств Дэвиду отнюдь не польстила.

— Интересно, а кто будет заботиться обо мне?

Риторический вопрос сына Мэри пропустила мимо ушей.

— Я подумала, что ты мог бы помочь девушке устроиться на новом месте. Я не говорила тебе, что сняла для нее квартиру в твоем жилом комплексе? Поскольку ты неизменно высоко отзываешься об «Акации», я полагаю, Джанет будет там удобно.

Новость ошеломила Дэвида, и он мысленно выругался. Поединок с матерью он проиграл. Но, если бы он все же одержал победу, то мать неминуемо заставила бы его многие месяцы мучиться угрызениями совести.

— Очень предусмотрительно с твоей стороны, мама, — заметил он сухо. — А теперь, если позволишь, я должен вернуться на работу.

— Спасибо, Дэвид. — Мэри улыбнулась сыну.

Ее глаза светились любовью. — Я знала, что могу на тебя положиться. Джанет впервые уезжает из дома. Ей нужен кто-то, на кого она могла бы опереться. Надеюсь, ты будешь настоящим джентльменом. Я обещала ее матери, что не будет никаких вольностей. Смотри, не подведи меня.

Дэвид обогнул стол и помог Мэри встать.

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, мама. Если бы по какой-то необъяснимой причине мне понадобились бы отношения такого рода, то смею тебя уверить, деревенская девчонка вроде Джеки Андерсон вряд ли меня заинтересовала бы. Я предпочитаю женщин более изысканных, зрелых и, если угодно, пикантных.

Если Дэвид рассчитывал шокировать мать, то ему это не удалось.

— Ее зовут Джанет, Дэвид, — терпеливо повторила она. — Постарайся, по крайней мере, запомнить ее имя. Мы не хотим, чтобы ты произвел на нее впечатление невежи, правда?

Благополучно закончив тираду, Мэри Уильямс выпорхнула из ресторана. Дэвиду ничего не оставалось, как с видом обреченного последовать за нею.

2

В субботу, в десять утра, Дэвид стоял у входа на перрон, сожалея о том, что вынужден в жаркий летний день околачиваться в центре города. На его беду, приезд Джанет совпал с выходными. Будь его воля, он бы сейчас валялся на диване, наслаждаясь чтением новой книги, либо слушал любимую музыку. Дэвид был готов на все, лишь бы оказаться подальше от этой человеческой сутолоки с ее шумом, гарью и запахами, оскорблявшими обоняние.

Дэвид с трудом представлял, как невинное юное создание, которое ему поручили встретить, могло выдержать более пяти минут в одном из этих железных чудовищ на колесах, что подъезжали к перронам. Почему девчонка не прилетела на самолете?

Двери очередного поезда распахнулись, выпуская пассажиров. Первым вышел неопрятный парень с бородой, за ним дородная женщина, обвешанная сумками.

Появление следующей пассажирки вызвало у Дэвида подобие интереса. В туфлях на высоких каблуках и в белом джинсовом костюме, плотно облегавшем ее миниатюрную фигурку, она держала в руках бордовую кожаную куртку. С ее хрупкого плеча свисала огромная сумка. Шелковистые кудри цвета осенней листвы, обрамлявшие лицо девушки, при каждом ее шаге весело подпрыгивали.

Оказавшись на перроне, она подала руку идущей следом за ней худощавой пожилой женщине. Женщина сказала ей что-то с улыбкой, и девушка залилась тихим смехом, отозвавшимся в ушах Дэвида мелодичными бубенчиками.

Нехотя он оторвал взгляд от привлекшей его внимание пары и принялся изучать остальных пассажиров, покидавших поезд. Прежде чем идти встречать эту Джеки-Джанет, ему следовало бы спросить у матери, как она теперь выглядит. Дэвид видел ее в последний раз, когда она была девятилетним угловатым ребенком с тоненькими косичками и с рыжими веснушками на носу. Он практически забыл ее лицо, но хорошо помнил голос. Высокий и пронзительный.

В семнадцать лет он был болезненно застенчив. Он стеснялся пригласить девушку на прогулку или на танцы. В присутствии Джанет он особенно остро чувствовал свою неуклюжесть и робость. Плутовка дразнила его «Дейви-Грейви», постоянно подкалывала и все норовила выяснить, действительно ли он боится девушек.

Она, безусловно, была права. Уже одна мысль пригласить девушку на свидание вызывала у семнадцатилетнего Дэвида панику. Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил двадцатилетнюю Салли. Свободная и раскованная, она посчитала своим долгом научить красивого молодого человека премудростям жизни. Салли навсегда изменила его мышление. О ее дальнейшей судьбе Дэвид ничего не знал.

Предавшись воспоминаниям, Дэвид не заметил, как перрон постепенно опустел. Он обвел взглядом значительно поредевшую толпу.

Только трое из приехавших никуда не спешили и как будто кого-то ждали: бородач, молодой парень и златокудрое создание. Пожилая женщина, с которой девушка выходила из поезда, куда-то исчезла.

Дэвид хмуро уставился на паренька. По росту и комплекции он вполне соответствовал хранившемуся в памяти образу, но его прямые и светлые, как солома, волосы противоречили воспоминаниям. К тому же пол парня не вызывал сомнения, хотя внешность современных молодых людей бывает порой обманчива. Дэвид напряг память, пытаясь вспомнить цвет волос Джанет. Конечно. Как он мог забыть? Она была рыжей, как осень.

Он перевел взгляд на златокудрую девушку.

Дэвид был вынужден признать, что девушка показалась ему более чем привлекательной. Издалека он не мог различить цвет ее глаз, но почему-то подумал, что они карие. Карие глаза идут золотистым волосам. У Джанет были глаза цвета темного янтаря.

Подивившись цепкости своей памяти, Дэвид уставился на девушку в белом джинсовом костюме. Не может быть. Ему верилось с трудом.

Джанет со своими косичками и веснушками была типичной деревенской девчонкой, в то время как эта модная особа выглядела стильной городской жительницей. Такая не могла явиться из какого-то там Холодного Ручья.

В этот момент девушка повернула голову, и их взгляды встретились. На ее лице отразилась неуверенность, но в следующую минуту на полных губах заиграла вопросительная улыбка. Теперь Дэвид знал, почему ее смех затронул в его душе знакомую струну. Но он все еще не верил своим глазам, пока девушка не подняла руку и не помахала ему.

Итак, Джанет Андерсон приехала.

Он направился к ней, почему-то сожалея, что не надел рубашку с тугим воротничком вместо синей футболки, с утра подвернувшейся ему под руку.

— Дейви, это ты? — услышал он голос на октаву ниже, чем ожидал.

При звуке ненавистного имени Дэвида передернуло, и последние сомнения улетучились: перед ним плутовка Джанет. Дэвид нацепил на лицо маску любезности.

— Джанет. Как поживаешь? — По крайней мере, он не перепутал ее имя. — Как доехала?

Она радостно улыбнулась, и неожиданно для себя он обнаружил на ее щеках обворожительные ямочки. А веснушки с прелестного носика исчезли. Златокудрое создание ничуть не походило на допекавшего его ребенка. Дэвид видел перед собой элегантную молодую леди с пикантными искорками в янтарных глазах.

Такую женщину он непременно выделил бы в людской толпе. С ней было бы приятно потягивать вино перед потрескивающим камином или кружить в медленном танце под чувственную музыку, чтобы потом увлечь в спальню…

Оборот собственных мыслей поразил Дэвида. Девушка заговорила, и он окончательно вернулся к реальности.

— Клево видеть тебя снова, Дейви! Ты выглядишь классно! Спасибо огромное, что пришел меня встретить. Зови меня просто Джан.

Меня все так зовут.

Дэвид заскрежетал зубами. Снова это имя!

Элегантная внешность его обманула. Перед ним все та же плутовка из Холодного Ручья.

— Постараюсь запомнить, что тебя нужно звать Джан, — сказал он угрюмо, — если ты пообещаешь больше никогда не называть меня Дейви.

Взгляд ее медовых глаз стал настороженным.

— О, прости. Я по привычке. Ты всегда был для меня Дейви, и все эти годы, когда думала о тебе, я так тебя и называла, но я постараюсь забыть это имя. — И, меняя тему, она показала на два стоящих у ее ног объемистых чемодана. Это все, что у меня есть на данный момент. Тетя Мэри сказала, что квартира обставлена, это так?

Слова Джанет о том, что она думала о нем все эти годы, произвели на Дэвида сильное впечатление.

— Тетя Мэри? — переспросил он недоуменно.

— Твоя мама, глупыш! — пояснила Джанет.

— Ты называешь ее тетей Мэри? — Дэвид не представлял, как мать может мириться с этим.

Слово «тетя» как-то не вязалось с ее утонченным образом.

— Я всегда так ее называла. Мама о вас обоих много говорила, — доложила Джанет весело.

— Правда? — удивился Дэвид, невольно задумавшись, что именно сообщала о нем мать Линде Андерсон и ее говорливой дочери.

— Правда, — подтвердила Джанет с улыбкой, очарованию которой Дэвид невольно поддался.

Он проворно подхватил ее чемоданы и едва не застонал, ощутив приличный вес. Вероятно, дома девушку кто-то провожал до станции. Она вряд ли могла сама тащить подобную тяжесть.

— Надеюсь, они не слишком для тебя тяжелые, — услышал Дэвид голос Джанет. — Мне пришлось набить их до отказа. Бедный проводник только со второй попытки вытащил их из купе.

Желая поразить девушку, Дэвид оторвал оба чемодана от земли и едва не упал.

— Машина на стоянке, — объявил он, тяжело дыша, и нетвердым шагом пошел вперед.

Следуя за ним по пятам, Джанет была вынуждена признать, что Дейви оказался сильнее, чем она предполагала. Вероятно, он не ленится поддерживать спортивную форму. Кто мог подумать, что тощий, нервный и раздражительный подросток, которого она изводила в детстве, превратится в столь привлекательного мужчину? Она с трудом его узнала.

Дэвид изменился. Он всегда был симпатичным, но теперь стал выше ростом и более мужественным. Волосы — теперь он стриг их коротко — потемнели, и, а в уголках светлых лучистых глаз появились тонкие морщинки. Его подбородок приобрел твердость, а голос — силу, повергавшую Джанет в трепет.