Но у нее так мало времени, подумала она, спускаясь по лестнице к раннему завтраку. Мэтью может приехать домой в любой момент. Он должен был догадаться, что она отправится в Герон-Хаус, а не в Лондон. А догадается ли? А вдруг решит, что она уехала, чтобы надежно спрятаться, затеряться? Лондон для этого – наиболее подходящее место, и он станет разыскивать ее там. Если только не вздумает узнать в конторе дилижансов, куда она брала билет.

Энни уехала. Флер это огорчило. У нее было много вопросов, которые она хотела бы задать своей бывшей горничной относительно драгоценностей. Но времени для размышлений и сожалений не оставалось.

– Чапмен, – спросила она за завтраком дворецкого, – куда увезли хоронить тело Хобсона? – Она покраснела, прямо задавая этот вопрос, – среди слуг это вызовет появление слухов и разного рода толков.

– Я не знаю этого, мисс Изабелла.

– Тогда пришлите ко мне кого-нибудь, кто знает, – сказала она.

– Я не уверен, что есть такой человек, – ответил Чапмен, никогда не отличавшийся особой откровенностью.

– Но кто-то же должен был отвезти тело, – возразила она. – И возможно, кто-то присутствовал на похоронах. Один из его друзей? Или все сделал сам лорд Броклхерст?

– Да, мисс, его светлость. С ним был Флинн. Он и сейчас с его светлостью.

– Тело везли отдельно, как я понимаю, в фургоне. Кто правил лошадьми?

– Ярдли, мисс, – ответил дворецкий.

– Тогда пришлите ко мне Ярдли, будьте добры.

– Он уехал, мисс Изабелла. По-моему, куда-то в Йоркшир. Он получил там новую работу.

– Понимаю, – сказала она. – Едва я завожу разговор о похоронах Хобсона, тут же оказывается, что причастный к этому человек уехал.

– Ярдли делал все это вместе с его светлостью. Его светлость был так расстроен тем, что случилось.

Флер отложила салфетку: есть совсем не хотелось.

В конюшне была та же история. Никто не знал, куда отвезли тело Хобсона. Тело отвозил Ярдли. А Флинн отвез туда его светлость на следующий день, но никто не помнил, чтобы Хобсон рассказывал, откуда он родом.

Вернувшись в дом, она отправилась в утреннюю комнату, которую очень любила. Кузине Кэролайн она не нравилась: та жаловалась, что у нее от прямого солнечного света всегда болит голова. А Амелия редко вставала рано. И поэтому Флер казалось, что эта комната принадлежит только ей.

Сейчас она подошла к окну, посмотрела на цветник и аккуратно подстриженные ряды кустов.

Пожалуй, так ничего и не удастся узнать. Но самым неприятным было то, что Флер плохо понимала, что именно она должна узнать. Ей и так почти все было известно. Она убила Хобсона случайно. Мэтью отвез его тело, чтобы похоронить на родине. Мэтью также подбросил драгоценности кузины Кэролайн в ее саквояж и сделал так, чтобы их обнаружил кто-то другой. Даже если бы она имела возможность поговорить с Энни, то все равно не смогла бы доказать, что не брала драгоценностей.

Возможно, Флер поступила глупо, что не уехала в Лондон, где у нее был хоть какой-то шанс на спасение. Слуги смотрят на нее так, будто она постоянно носит в одной руке топор. Вот когда Мэтью вернется, все и начнется. Или, скорее, все завершится. И, несмотря на все заверения Мириам и Дэниела, она не верила, что кто-то или что-то может спасти ее. Она не сможет доказать свою невиновность.

Но хватит. Она больше никуда не побежит. Она там, где должна быть.

Эти мысли быстро уступили место другим. За деревьями появился экипаж, и он приближался к дому.

У нее сразу похолодели руки и сердце забилось так, будто готово было выскочить из груди, его удары глухо отдавались в ушах. Лицо покрылось холодным потом, ей послышалось даже какое-то жужжание.

Она отвернулась от окна, села на краешек кресла, держа спину прямо и сложив руки на коленях. Только бы не лишиться чувств, думала она.

У нее еще есть пять минут. Он увидит ее спокойной. Она не должна показаться ему покорной и униженной.

И она не примет от него никаких предложений, даже если он хорошо подготовился. Ни в коем случае не примет.

«Пожалуйста, о Боже, дай мне силы выдержать все это! – молча молилась она. – Прошу тебя, о Боже!»

Она не встала с места и не подошла к окну, даже когда звуки подъезжающего экипажа раздались под самым окном.

Только выпрямилась, гордо вскинула подбородок и постаралась собраться, чтобы выглядеть спокойной.

Когда дверь открылась, она поднялась с кресла, и вслед за Чапменом в комнату вошел он.

Флер не сразу поняла, что это не Мэтью. У нее перехватило дыхание, она не верила собственным глазам.

– Я приняла вас за Мэтью, – сказала она. – Мне показалось, что это его экипаж. Я думала, что это он приехал.

Но это был не Мэтью. Этот человек не представлял для нее опасности, он был спокойным и излучал тепло. Он был ее убежищем, всем в этом мире, ее надеждой и лучом солнечного света. Он сделал шаг вперед и раскрыл ей свои объятия, и Флер тут же оказалась в них, не сообразив даже, как смогла так быстро преодолеть разделявшее их расстояние.

– О, я приняла вас за Мэтью! – повторила она, чувствуя, как ее обволокло тепло его тела, ощущая мощные мускулы его бедер и прижимаясь грудью к его твердой груди. – Я думала, что это Мэтью! – Она с наслаждением вдыхала запах его одеколона и чувствовала у своего уха его теплое дыхание.

– Нет, это я, любовь моя.

Флер гладила его плечи, чувствуя их силу и крепость, а он бормотал ей слова утешения. Она смотрела на его смуглое суровое лицо, которое не надеялась больше увидеть, и подняла руку, чтобы потрогать шрам, так хорошо ей знакомый.

– Я думала, что никогда больше вас не увижу, – сказала она. Она ощущала его близость всеми своими чувствами: зрением, осязанием, обонянием, но только не разумом. Это было сильнее разума. Его лицо расплылось перед ее глазами.

Она смотрела на его губы, когда он говорил. Слушала звуки его низкого голоса. Потом закрыла глаза.

И почувствовала себя в полной безопасности, объятой теплом, укрытой его силой. Флер вдруг приоткрыла рот и ощутила сильное желание, которое обожгло ей горло, пронзило болью грудь и отозвалось внизу живота.

Не открывая глаз, Флер запрокинула голову, а он оторвал свои губы от ее рта и начал жадно целовать ее в шею, прижимая к себе сильными руками.

– Вы в полной безопасности, любовь моя, – сказал он ей на ухо. – Никто теперь не сможет причинить вам зло.

Любовь моя. Любовь моя. Он – герцог Риджуэй. И он приехал ради нее из Уиллоуби-Холла.

Она оттолкнула его, повернулась и прошла к окну. Воцарилось молчание.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Я не хотел, чтобы все вот так получилось.

– Что вы имеете в виду, зачем вы приехали? Я ничего не украла из вашего дома, если не считать одежды, которую купила в Лондоне на ваши деньги. Можете забрать ее, если хотите.

– Флер, – спокойно сказал он.

– Меня зовут Изабелла, – поправила она его. – Изабелла Брэдшоу. Мои родители называли меня иначе, но только они. Но вы не мой отец.

– Почему вы убежали? Вы не доверяете мне?

– Нет, – ответила она, повернувшись, чтобы взглянуть на него. Он был ее клиентом в гостинице «Бык и рог». Она посмотрела на его руки, которых так боялась. – А почему я должна доверять вам? И я вовсе не убегала. Я покончила с этим и вернулась домой. Я здесь родилась. В этом самом доме, это мой дом.

– Да, теперь я наконец вижу вас в привычной для вас обстановке. Вы ждете, что ваш кузен вернется сюда? И ждете самого плохого?

– Это не ваша забота, – сказала она. – Зачем вы приехали? Я не вернусь к вам.

– Нет, я не буду забирать вас обратно. Флер. Вы не мебель в классной комнате моей дочери, и я не увезу вас снова ни в один из моих домов.

Флер отвернулась к боковому столику и стала перебирать цветы, стоящие в вазе. Сердце ее сжималось от боли.

– Не стану пытаться устроить вас еще где-то. Я приехал, чтобы освободить вас. Флер.

– Я никогда не была у вас в рабстве. За деньги, которые вы заплатили мне, я отплатила своим трудом. Одежду можете забрать с собой, когда будете уезжать. Меня нечего освобождать, я ничем вам не обязана.

Он сделал шаг по направлению к ней, но тут раздался стук в дверь, и она оцепенела. Дверь открылась.

– Преподобный отец и мисс Бут здесь и хотят поговорить с вами, мисс Изабелла, – доложил дворецкий, бросив короткий взгляд на герцога.

– Проводите их сюда, пожалуйста, – сказала она, почувствовав громадное облегчение.

Она поспешила им навстречу, чтобы обнять Мириам и улыбнуться Дэниелу.

Герцог прошел к тому окну, у которого она только что стояла.

– Мириам, Дэниел, – сказала она, – могу я представить вам его светлость герцога Риджуэя? Мои друзья Мириам Бут и преподобный Дэниел Бут, ваша светлость.

Мужчины раскланялись. Мириам сделала реверанс. С обеих сторон последовали испытующие взгляды.

– Его светлость приехал убедиться, что я благополучно добралась домой, – сказала Флер. – А теперь он собирается уезжать.

– Я вовсе не намерен делать это, – возразил его светлость, закладывая руки за спину. – Мы только что говорили и не пришли ни к какому соглашению. Правильно ли я понимаю, что вы друзья Флер и уже успели поговорить после возвращения мисс Брэдшоу?

– Мы были здесь вчера вечером, – сказал преподобный Бут, выходя вперед. – Мисс Брэдшоу снова среди тех, кто любит ее, ваша светлость. И мы защитим ее. Вы можете больше не беспокоиться о ней.

Герцог наклонил голову:

– Вам будет приятно узнать, что лорд Броклхерст через несколько дней сделает публичное заявление, что смерть его слуги наступила в результате несчастного случая и о преднамеренном убийстве не может быть и речи, равно как и тревога относительно якобы украденных драгоценностей не имеет под собой никаких оснований. Не было никакого воровства, чистое недоразумение.

Подруга с улыбкой схватила за руки онемевшую от удивления Флер.