Он предложил Флер руку, и они направились к розарию, находившемуся за домом.

– Как весело сейчас детям, – с улыбкой заметила Флер. – А Тимоти просто счастлив.

– Верно, – кивнул мистер Чемберлен. – Ведь человеку только раз в жизни исполняется семь лет. Завтра он снова будет буйствовать, как обычно. Но я надеюсь, это у него когда-нибудь пройдет. – Флер рассмеялась.

Они проходили мимо розовых кустов. Неожиданно мистер Чемберлен остановился и, повернувшись к Флер, осторожно поцеловал ее в губы.

– Мне так не хватает вас, – сказал он.

Она улыбнулась.

– Если бы вы не были заняты днем, – продолжал Дункан, – я постоянно приезжал бы в Уиллоуби-Холл, чтобы видеться с вами.

Он прикоснулся к ее губам кончиками пальцев.

Она посмотрела прямо ему в глаза и проговорила:

– Не надо, мистер Чемберлен, не надо, пожалуйста.

– Может быть, я не нравлюсь вам?

Она помедлила с ответом. Наконец сказала:

– Я не могу.

– Вы испытываете нерасположение ко мне? Или к моим детям?

Флер отрицательно покачала головой и прикусила губу.

– Есть какие-то препятствия? – допытывался он.

Она потупилась, думая о том, что вскоре ее, возможно, обвинят в убийстве и воровстве. К тому же она лишилась девственности… Причем по своей вине.

Она кивнула.

– Непреодолимые препятствия?

– Да. – Флер посмотрела ему в глаза и увидела в них печаль. – Совершенно непреодолимые, сэр.

– Что ж, я понял вас. – Он улыбнулся. – Не будем больше об этом говорить. А розарий.., розарий был гордостью моей жены. Мне тоже здесь очень нравится. Я люблю сидеть тут и читать, когда дети в доме. Нам, наверное, пора выпить чаю, мисс Гамильтон.

– Да, благодарю вас.

Все очарование этого дня внезапно исчезло. Флер, конечно же, чувствовала, что мистер Чемберлен готов объясниться в любви, и все же это произошло слишком неожиданно. Она понимала, что обидела его, и ей было очень неловко: ведь он мог не правильно ее понять…

Вернувшись из розария на лужайку, они увидели герцога Риджуэя, беседовавшего с мисс Чемберлен. На плече его светлости сидела Памела.

– Вы явились прямо к чаю, Адам, – сказал мистер Чемберлен, протягивая гостю руку. – Добро пожаловать на день рождения Тимми.

– Папа, я бегала быстрее всех! – пронзительно закричала Памела. – А из мальчиков быстрее всех бежал Уильям, пока не упал.

Вскоре Флер с мисс Чемберлен повели детей в дом.

* * *

Герцог Риджуэй возвращался в Уиллоуби-Холл верхом на Ганнибале. Памела сидела в седле перед ним, и он, обнимая дочь одной рукой, слушал ее болтовню. Флер же ехала в экипаже. Герцог старался не думать о гувернантке, но вспоминал о ней снова и снова. «Она прекрасно относится к Памеле», – думал он.

Конечно, герцог и сам пытался доставить дочери радость и всегда, когда бывал дома, с удовольствием возил ее в гости к детям соседей. Но, к сожалению, он часто уезжал из Уиллоуби и чувствовал себя виноватым перед Памелой.

Девочка неожиданно обернулась и провела пальчиком но шраму на щеке герцога.

– Папа, а было очень больно, когда тебя ранили?

– Да, думаю, что очень. Но я почти не помню этого.

Памела снопа провела пальцем по шраму, а потом стала что-то тихонько напевать.

Герцог же вспоминал разговор с соседом.

– Дункан, вы, кажется, грозились лишить меня гувернантки, – сказал он, когда они уже прощались.

Чемберлен молча развел руками.

– Похоже, вы отказались от этой идеи? – улыбнулся герцог.

– Увы, Адам, пришлось отказаться, – с грустью в голосе ответил друг.

Дункан Чемберлен действительно был его другом, и герцогу хотелось, чтобы он был счастлив. Четыре года назад умерла жена Дункана, и Флер могла бы стать прекрасной приемной матерью для его детей.

Герцог очень огорчился, узнав, что Флер отказала его другу. И в то же время он чувствовал, что еще больше огорчился бы, если бы она приняла предложение Дункана, если бы согласилась стать его женой.

Но почему Флер ему отказала? Может быть, она чего-то боится? Чего именно?..

Герцог решил серьезно поговорить с гувернанткой.

– Папа, а ты кого-нибудь убил? – услышал он голосок Памелы.

– На войне? Да, боюсь, что так. Но я не горжусь этим.

Не могу отделаться от мысли, что у тех людей были мамы, возможно, жены и дети. Война – это ужасно, Памела.

Она прижалась щечкой к его груди:

– Я очень рада, что никто не убил тебя, папа.

Он еще крепче ее обнял.

Покинув конюшни, герцог с Памелой направились к дому. Увидев гувернантку, только что выбравшуюся из экипажа, герцог окликнул ее:

– Мисс Гамильтон!

Она остановилась и вопросительно посмотрела на него.

– Мисс Гамильтон, зайдите завтра в библиотеку. Сразу же после завтрака, пожалуйста.

Флер побледнела. Она почувствовала, что предстоит очень неприятный разговор.

– Да, ваша светлость. – Сделав книксен. Флер направилась к двери.

«Может, зря я сейчас с ней заговорил? – думал герцог, глядя вслед гувернантке. – Лучше пригласил бы ее завтра. А теперь она будет беспокоиться и всю ночь думать о предстоящем».

– Тини очень грустит, – сказала Памела и потянула отца за рукав. – Она всегда без меня скучает.

– Вот и пойдем быстрее, – улыбнулся герцог. – Посмотрим, как она обрадуется тебе.

* * *

Герцогиня легла в постель еще до обеда: ее весь день мучили боли в груди и кашель. Она считала, что простудилась накануне, во время верховой прогулки. Сибилла не любила ездить верхом, однако на сей раз гости уговорили ее сесть в седло.

Лорд Томас Кент пришел к ней за час до обеда и отпустил ее горничную. Присев на край постели, он взял герцогиню за руку.

– Как вы, Сибилла?

– О.., уже лучше, – ответила она с улыбкой. – Мне просто лень вставать. Я приду в гостиную после обеда.

Он поднес к губам ее руку.

– Какая вы красивая и нежная… И все такая же юная, как прежде. Интересно, какой вы будете, когда я в следующий раз вас увижу?

Она взглянула ему в лицо:

– В следующий раз? Но вы же не уедете, Томас? О нет!

Здесь ваш дом. Вы не можете снова уехать.

– Я обещал Адаму. – Он снова поцеловал ее руку.

– Обещали Адаму? – Она резко приподнялась. – Что именно вы ему обещали?

– Что уеду до конца недели. И я ни в чем не могу обвинять его, Сибилла. Ведь теперь… Теперь вы его жена.

– Его жена?! – Она пристально посмотрела ему в глаза. – Вы же знаете, Томас, что я ни разу не позволила ему прикоснуться к себе. Да, не позволила. Я ваша, только ваша, поверьте.

– Но по закону вы принадлежите ему. И надо иметь в виду Памелу. Она никогда не должна узнать правду. Это было бы слишком тяжело для нее. Мне приказали уехать, Сибилла, и я должен уехать. Ничего не поделаешь, придется…

– Нет! – вскричала она, схватив его за руку. И тотчас же отвернулась, чтобы откашляться. – Если уж вам надо уехать, возьмите меня с собой. Я оставлю его, Томас. Не могу больше без вас. Я поеду с вами.

Она прижалась к нему и поцеловала в губы.

– Я не могу взять вас с собой, – прошептал он ей на ухо. – Не могу обрекать вас на такой скандал, Сибилла. И вы не можете оставить Памелу. Мы должны быть сильными.

Она обняла его за шею:

– Мне все равно. Я думаю только о вас, Томас. Все остальное ничего для меня не значит. Я поеду с вами.

– Тише, – сказал он, – тише.

Сибилла немного успокоилась, и Томас принялся целовать ее и ласкать ее груди.

– О Томас! – простонала она, откидываясь на подушки. – Я люблю вас.

– А я вас, Сибилла.

Он обнажил ее плечи и склонился над ней…

Неожиданно раздался стук в дверь. В следующее мгновение дверь отворилась, и на пороге появился герцог Риджуэй.

– Вам уже лучше? – спросил он, глядя на жену. – А я только что узнал от Армитидж, что вы сегодня снова заболели.

– Уже лучше, благодарю вас, – ответила герцогиня и отвернулась.

Герцог взглянул на брата.

– Вам пора переодеваться к обеду. Вы рискуете опоздать.

Томас улыбнулся и молча вышел из комнаты.

Герцог повернулся к жене:

– Я послал за доктором Хартли. Сказал, чтобы он приехал завтра утром. Но если желаете, то я могу распорядиться, чтобы он приехал немедленно.

– Мне не нужен доктор, – пробормотала Сибилла; она так и не повернулась к мужу.

– И все-таки вы должны показаться доктору. Возможно, он даст вам новое лекарство, которое излечит вас от этого кашля раз и навсегда.

– Я вас ненавижу, Адам! – воскликнула герцогиня, внезапно повернувшись к нему. – О, как же я вас ненавижу!

– За то, что я забочусь о вашем здоровье?

– За то, что вам вообще нет до меня дела. За то, что снова выгоняете Томаса. Вы же знаете, что мы любим друг друга. И всегда любили. Я ненавижу вас за то, что вы разрушили наше с Томасом счастье.

– Это он сказал вам, что я выгоняю его?

– А вы отрицаете это?

Герцог пристально посмотрел на женщину, которую когда-то страстно любил и к которой теперь не испытывал ничего, кроме жалости.

– Нет, пожалуй, не отрицаю.

Герцогиня снова отвернулась.

– Я еду с ним, – сказала она. – Я оставляю вас, Адам.

– Сомневаюсь, что Томас возьмет вас с собой.

– Вы хорошо его знаете. И знаете, что он возьмет меня с собой, если я объясню ему, как несчастна здесь с вами.

– А я все-таки сомневаюсь в том, что он возьмет вас.

Думаю, что на этот раз вы наконец узнаете правду, Сибилла.

Мне очень жаль. Я извинюсь перед нашими гостями за этот вечер и еще зайду проведать вас.

– Не надо. Не хочу видеть вас, Адам.

Герцог дернул за шнур звонка. Когда появилась горничная, сказал:

– Вы нужны ее светлости.

Он молча вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.