И Тони быстро запил, находясь в каком-то тумане, чувствуя, как покалывает его затылок от её нового прикосновения. Что она делает? И что ради всего святого с ним происходит? Он едва только проснулся, едва пришёл в себя от долгой и мучительной лихорадки. Он ослаб и не мог пошевелиться. Но в то же время весь он горел. Жар от её прикосновения проник в самые глубокие уголки его тела и так внезапно воспламенил его, что Тони остолбенел. Потому что вместе с тем у него заныло кое-что очень существенное. То, что не имело право реагировать сейчас абсолютно ни на что.

Убрав стакан, девушка положила его голову обратно на подушки и выпрямилась. Наконец, немного придя в себя, Тони спросил охрипшим голосом:

- Что вы здесь делаете?

Она удивлённо посмотрела на него.

- Простите? - переспросила она, вскинув брови.

- Что вы делаете в моей комнате? - буркнул Тони, продолжая гореть под взглядом синих глаз.

Она что же, не видит, что творит с ним?

- Если бы вы не болели, меня бы не было здесь, - спокойно ответила она и, к немалому изумлению Тони, резко откинул с него одеяло.

У него пропал дар речи.

- Вы что делаете? - выдохнул он, сжав руки, и хотел было отодвинуться от неё, но всё, что ему удалось сделать, это до боли напрячь свои мышцы, от чего заныло левое плечо и раненый бок. Ну конечно, ещё и вывих! Боже, он был слабее новорожденного щенка! Не мог даже пошевелиться и уж тем более остановить девушку.

- Я хочу посмотреть на вашу рану, - пояснила она, взявшись за бинты. Он пришёл в себя, но ей нужно было убедиться, что рана не воспалилась. Она начала медленно разматывать бинты, заметив при этом, как от ее действий больной задрожал. Видимо, ему было очень больно. И чтобы хоть как-то отвлечь его, Алекс тихо спросила: - Как вы себя чувствуете?

Тони сдерживался из последних сил, чувствуя ненавязчивые поглаживания её пальцев по своему голому животу всякий раз, когда она разматывала бинты. Он не понимал, как такое возможно, но единственным его желанием, которое всё больше охватывало его, было немедленно схватить её нежную руку и прижать к самому больному месту на своём теле. Ради всего святого, как можно в таком состоянии испытывать подобные чувства? Тони решил, что вероятно, он умер и попал в ад, где его настолько долго жарили на костре, что помутился рассудок. Но разве в аду могут быть такие очаровательные ангелы?

“Да, если они умеют так изысканно мучить своих жертв!” - решил он про себя, и честно признался:

- Чувствую себя как в аду.

Краем глаза он заметил, что его слова вызвали у неё очередную улыбку, от которого ему стало трудно дышать. Боже, может ему прострелили что-то ещё, и он не догадывается об этом?

- В последний раз мне говорили, что место, где мы сейчас находимся, называется Нью-Ромней.

Невозмутимый ответ девушки еще больше испортил ему настроение. Тони помрачнел и буркнул:

- Чудесно.

Она старалась отвлечь его, когда, размотав бинты, хмуро посмотрела на окровавленное и прилипшее к телу полотенце. Которое предстояла вскоре отлеплять. Прикусив губу, чтобы не выдать своего волнения, она быстро спросила:

- Вы бывали здесь раньше?

Что за странный вопрос? Она беседовала с ним так, будто бы они сидели в гостиной, и пили чай с молоком. Тони медленно повернулся к ней и увидел, как она прикусила нижнюю губу. Розовую, полную, чуть влажную губу, от вида которой ему стало совсем нехорошо. Сердце снова неровно забилось в груди. Тони хотел бы стукнуть себя по голове чем-то тяжёлым, чтобы окончательно очнуться от наваждения. Сделав глубокий вдох, он попытался мыслить здраво и только тут заметил, как она нерешительно смотрит на его бок.

Он почувствовал, как запульсировала его рана. Боль была несильной, но терпимой, однако ему предстояло пройти через чистку и обработку. Она должна была убрать лежавшую на его боку материю, чтобы добраться до раны. И Тони вдруг понял, что девушка напугана.

- Нет, - медленно проговорил он, стараясь отвлечь её внимание. И когда она повернула к нему своё задумчивое лицо, Тони тихо добавил: - Я не бывал здесь прежде.

Она так долго смотрела на него, что Тони стало не по себе. Он всё ещё не мог поверить в то, что она рядом с ним, и что спокойно может касаться его.

Наконец, встрепенувшись, девушка повернулась к тумбочке и взяла настойку из календулы. Повернувшись к его боку, она накапала настойкой прямо на ткань, что прикрывала его рану. Тони задержал дыхание и сжал руки, но не пошевелился. И подбодренная этим, Алекс стала промокать ткань до тех пор, пока безболезненно не удалила её с раны.

- Потерпите, - тихо попросила она.

Чёрт побери, он как раз это и пытался сделать. Она словно заживо сдирала с него кожу. Тони пытался сдерживаться, но боль давила на него с невероятной силой. И когда она, наконец, убрала ненавистную материю, Тони не смог сдержать проклятия:

- Чёрт!

Алекс выпрямилась.

- Простите.

Без сомнения она ни в чём не была виновата. И чтобы поскорее с этим покончить, она накапала настойкой прямо на открытую рану, чтоб смыть остатки мази.

- Чёрт возьми! - прорычал Тони, уткнувшись в подушку.

- Потерпите ещё немного, - прошептала Алекс виновато. - Осталось совсем чуть-чуть.

Тони казалось, что она нарочно мучает его, и получает от этого колоссальное удовольствие. Но естественно это было не так. Просто он должен был подумать хоть о чем-нибудь, чтобы не завизжать как девчонка.

Наложив на промытую рану толстый слой мази, и прикрыв его чистым полотном, Алекс осторожно забинтовала его бок. И делала она это с такой мучительной медлительностью, что вскоре Тони позабыл о боли и вновь стал гореть.

Просунув концы бинта под тугой жгут, Алекс повернулась к больному. Тони вознёс короткую молитву Богу за то, что она закончила. Но снова ошибся, увидев, как она вновь потянулась к нему.

- Что вы хотите сделать на этот раз?

Одна мысль о том, что она может снова коснуться его, вызвала в нем приступ удушья.

Девушка негодующе посмотрела на него.

- Мне нужно сменить повязку на вашем плече.

У нее был мягкий, чуть низкий и такой нежно-звучащий голос, что Тони к своему ужасу ощутил дрожь во всем теле. Несомненно, именно таким голосом некогда Сирена пленила Одиссея. Проглотив ком в горле, он слегка подался назад, пытаясь держаться от нее как можно дальше. Куда ей вздумается заглянуть после того, как она покончит с его плечом? Тони становилось всё жарче и жарче.

И снова захотелось пить.

Ему следовало отоспаться, чтобы прийти в себя, иначе он мог наброситься на неё в прямом и переносном смысле. Он вёл себя как пещерный человек, но ничего при этом поделать не мог. От одного её голоса, малейшего прикосновения он терял голову. И был один единственный способ остановить это безумие.

- Уходите отсюда!

Она не успела удивиться его словам, потому что в этот момент в комнату вошёл взволнованный Марк.

- Боже, не могу поверить! - радостно проговорил он, приближаясь. - Я снова слышу твой недовольный голос! Ты очнулся!

- Да, - кивнула Алекс, взглянув на Марка. - Ваш друг очнулся и, кажется он не в духе.

Она снова собралась было потянуться к плечу Тони, но тот снова подался назад и грозно прорычал:

- Марк, убери её отсюда!

Девушка замерла. Марк изумлённо уставился на друга.

- Но ведь ей нужно посмотреть… - хотел сказать он, но не успел, потому что его оборвал рык Тони:

- Ради Бога, убери её отсюда! Немедленно!

В комнате воцарилась гробовая тишина. Тони чувствовал себя просто ужасно, но от застывшего взгляда девушки ему стало ещё хуже. У него ныло плечо, пульсировало и щипало в боку, голова раскалывалась на части, но не это страшило его. Другая часть его тела, та, которой следовало быть бесчувственной ко всему происходящему, ожила и так сильно беспокоила его, что Тони боялся разоблачения. Если она увидит, в каком он сейчас состоянии, она ужаснется и убежит отсюда. И если ещё чуть дольше она задержится здесь, или не дай Бог коснется его, то он просто взорвется.

Пристально глядя на него, Алекс вдруг увидела под его щетиной, как покраснели его щеки. Решив, что у него поднимается температура и в нем говорит лихорадка, Алекс потянулась к нему и прижала ладонь к его лбу.

- Да вы горите! - в ужасе выдохнула она.

Тони задыхался. Он застонал и на секунду прикрыл глаза, ощутив необъяснимое удовольствие от её прикосновения. Её теплая ладошка вызывала в нем такую бурю чувств, что на секунду закружилась голова. Тони снова задрожал и из последних сил попытался встряхнуть её руку.

- Отойди от меня, - прошептал он.

Марк, всё это время наблюдавший за этой сценой, с изумлением смотрел на друга, понимая, что на самом деле происходит с Тони. Он постарался скрыть свою ухмылку и посмотрел на поникшую девушку, которая тут же убрала свою руку от их общего больного и сделала шаг назад.

- Мисс Алекс, - осторожно обратился он к ней, пытаясь сгладить резкость от слов Тони. - Мне кажется, в ближайшее время его вообще лучше не трогать. - И видя, как сильно её обидел Тони, он мягко добавил: - Пусть отдыхает.

Глаза её перестали блестеть. Нежность во взгляде пропала. На месте нее появилось вполне заслуженное осуждение.

Алекс была так счастлива, что он проснулся, что не сразу поняла его настроение. Чем она вызвала гнев больного? Она хотела помочь, хотела вылечить его раны, а он вёл себя так, будто она безжалостно пытала его. Но ведь он действительно горел, однако это не напугало ни больного, ни тем более его друга. Как странно.

Отойдя от кровати, Алекс медленно поправила очки на переносице и отвернулась от человека, за жизнь которого молилась целых два дня. Она не спала два дня, не ела и не пила почти ничего, держа его за руку и умоляя его не сдаваться, а теперь он с такой головокружительной бесцеремонностью выставлял её из своей комнаты, что Алекс почувствовала себя преданной.