Барбара Картленд - Тайная власть

1878

Удобно расположившись в частном вагоне, леди Одель Эшфорд с удовлетворением подумала, что скоро прибудет в Чарл. Ее красивое лицо в раме окна напоминало одну из тех ее фотографий, что выставлялись в витринах магазинов среди портретов самых знаменитых красавиц эпохи.

В соболях и изящном дорожном костюме, возбужденная в предвкушении встречи наедине с князем Иваном, по крайней мере в течение нескольких часов, она выглядела особенно привлекательной.

В своем письме князь откровенно просил ее приехать в Чарл пораньше, до того, как прибудут остальные гости.

Когда она думала о его красивом лице, темных, страстных глазах и стройном атлетическом теле, сердце ее начинало биться чаще, охваченное дотоле неизвестным ей чувством. Как давно уже не было у нее такого привлекательного, неутомимого и вдобавок ко всему сказочно богатого любовника! Леди Одель слышала, как ее муж говорил, что состояние князя Ивана больше, чем сложенные вместе состояния всех отнюдь не бедных людей высшего света, составляющих окружение принца Уэльского в Мальборо Хаус. В связи с этим тот факт, что из сонма упорно добивавшихся его расположения красавиц он выбрал именно ее, еще больше льстил самолюбию леди Одель. Князь проявил предусмотрительность, выбрав эту неделю для приема гостей в Чарле. Он не мог не знать, что Эдвард Эшфорд, чьей единственной истинной страстью были лошади, уедет на скачки в Донкастер, и хотя, вероятнее всего, присоединится к жене после их окончания, она останется без его опеки на два, а может быть, и три дня.

Что же было такого в князе Иване, спрашивала себя леди Одель, отчего так трудно было противиться его обаянию и отчего он казался гораздо более интересным, чем все те красивые англичане, которые вертелись возле нее в Мальборо Хаус и других домах, где устраивались приемы в честь принца Уэльского? Возможно, в нем говорила кровь русских предков, хотя он был наполовину англичанином. Однако, как казалось леди Одель, дело было не только в этом.

Князь был так умен, что, когда заходила речь о политике, самые выдающиеся государственные деятели склоняли голову перед его превосходством. Да и в других вопросах, мужчины, оставаясь в столовой после ухода дам, чтобы поговорить и выпить портвейна, относились с большим уважением к его мнению. Он был общепризнан как отменный наездник, и его знание лошадей высоких кровей помогало ему выигрывать во всех классических гонках к бешеной зависти мужа леди Одель и других членов жокей-клуба. Вдобавок ко всему в нем было что-то загадочное, что делало его интересным в глазах женщин, заставляя их безуспешно добиваться разгадки.

Впрочем, чем бы ни объяснялось обаяние князя, сейчас леди Одель чуть ли не с девическим возбуждением ожидала своего прибытия в Чарл.

Поезд затормозил перед станцией с табличкой "Только для гостей замка Чарл". Как она и предполагала, здесь ее встречал личный секретарь князя в котелке и слуги, которых легко было отличить по роскошным ливреям.

Вдоль платформы был расстелен красный ковер, а с другой стороны станционного здания ее должен был ожидать удобный экипаж, запряженный четверкой великолепных лошадей, которые с захватывающей дух скоростью доставят ее в замок.

Поезд остановился, однако леди Одель не двинулась с места, пока секретарь князя не распахнул перед ней дверь. Он снял шляпу и поклонился. Из соседнего вагона появилась горничная, держа наготове муфту из соболя. Привычно одаривая всех улыбкой, которая должна была покорить любого, будь то женщина или мужчина, леди Одель ступила на платформу.

– Добро пожаловать в Чарл, миледи! – приветствовал ее секретарь князя, мистер Бросвик.

– Спасибо, – ответила леди Одель и с лебединой грацией двинулась по красному ковру к дверям станционного здания.

Она прекрасно сознавала, что изо всех окон поезда на нее смотрят пассажиры, жаждущие увидеть прославленную красавицу Англии. Леди Одель никогда не разочаровывала тех, кого в тайне называла "своей аудиторией", поэтому сейчас она намеренно обернулась к идущей следом за ней горничной, чтобы продемонстрировать легендарный бело-розовый цвет кожи, голубые глаза и золотистые волосы.

– Робинсон, вы не забыли мои драгоценности? – Вопрос был абсолютно излишен, потому что горничная крепко, обеими руками держала шкатулку.

– Нет, миледи.

Леди Одель окинула взглядом поезд, будто увидев его в первый раз. Ей показалось, что она слышит восхищенные "ахи" и "охи", вызванные ее движением.

За дверьми станции ее ожидал роскошный экипаж. До замка было не более двух миль. Он возвышался над долиной, поблескивая сотнями окон в лучах солнца, над его высокой башней развевался флаг. Леди Одель не делала попыток наклониться вперед, чтобы получше разглядеть замок, как было свойственно посетителям, для которых это зрелище было внове. Она знала Чарл уже многие годы. В течение четырех веков замок принадлежал семье лорда Чарлвуда. Леди Одель симпатизировала лорду и была рада за него, когда князь Иван купил эамок и потратил целое состояние на восстановление его интерьера. Конечно, трудно расставаться с фамильным достоянием, но благодаря тем деньгам, которые заплатил за замок князь Иван, шестой лорд Чарлвуд и его жена могли продолжать жить на широкую ногу, не слишком залезая в долги.

Один из самых больших замков Англии, Чарл идеально подходил к облику князя Ивана. В прошлом леди Одель не раз недоумевала, почему, проводя столько времени в провинции, где родилась его мать, он не купит там собственного дома.

Правда, у него хватало особняков в Европе – дворец в Венеции, замок во Франции, охотничий домик в Венгрии и вилла в Монте-Карло, куда, как уже решила для себя леди Одель, она приедет погостить следующей весной. Впрочем, сначала князь хотел устроить несколько грандиозных охот на фазанов, чтобы позабавить принца Уэльского. Он и сам собирался участвовать в них с двумя лучшими сворами гончих Мидланда. Леди Одель заранее предвкушала, как будет блистать на огромном множестве балов, устраиваемых в грандиозной бальной зале Чарла.

Она была так погружена в свои мысли, что пришла в себя только тогда, когда экипаж развернулся на широкой гравийной дороге, изгибающейся дугой перед воротами замка.

Бросив быстрый взгляд в зеркальце, которое она носила у себя в сумочке, леди Одель убедилась, что нос ее не нуждается в пудре, а губы накрашены именно в той степени, которую она могла себе позволить. Она сознавала, что при каждом движении от нее исходит тонкий аромат французских духов, а приколотый к соболиному манто букетик красных орхидей, который ждал ее в экипаже в Кингс-Кросс, смотрится очень изящно.

Она прошла мимо шестерых лакеев, выстроившихся на ступеньках лестницы, в холл, где ее встретил дворецкий, всем своим видом напоминавший архиепископа.

– Добро пожаловать в Чарл, миледи! – сказал он с сердечностью, прозвучавшей и в приветствии мистера Бросвика.

– Благодарю, Ньютон, – ответила леди Одель. – Мне приятно снова попасть сюда.

– Его светлость ждет вас в голубом салоне, миледи.

Леди Одель улыбнулась про себя. Она знала, что голубой салон, одна из самых маленьких комнат Чарла, был частью личных апартаментов князя, куда гости допускались только по личному его приглашению.

Леди Одель была рада, что в начале октября было еще достаточно тепло, и ей не пришлось надевать костюм из тяжелой ткани. Шелковые нижние, юбки шелестели при каждом движении, тонкий материал турнюра обрисовывал точеную фигуру, а накинутые на плечи знаменитые соболя не давали замерзнуть. Их подарил ей один богач, безумно в нее влюбленный. Но разве сравниться им было с манто и муфтой из меха шиншиллы, которые, как уже решила для себя она, будут одним из подарков князя?

Она подошла к двери голубого салона, и Ньютон торжественно объявил:

– Леди Одель Эшфорд, ваша светлость!

Князь, который в этот момент читал газету, поднялся при ее появлении, и леди Одель явственно почувствовала, как у нее забилось сердце.

Так всегда случалось при встрече с князем. За время разлуки она забывала, как он красив и как пронзителен взгляд его то мерцающих страстным огнем, то насмешливо поблескивающих глаз, который будто проникал в самые сокровенные тайники женской души.

– Иван! – радостно воскликнула она, когда он приблизился к ней с необычной для англичанина грацией и поднес ее руку к губам.

По обычаю поцеловав замшевую перчатку, он стянул ее с руки леди Одель и, не отрывая пронзительного взгляда, поцеловал ладонь. Она затрепетала, почувствовав теплую настойчивость его губ.

Князь провел ее к софе возле камина и сел рядом.

– Как вы себя чувствуете? Путешествие было приятным? – спросил он. – О вас хорошо заботились?

Он говорил глубоким, чарующим голосом, оглядывая ее с головы до ног, не упуская ни малейшей детали ее лица и туалета.

– Как всегда, все было прекрасно.

– Вы прелестно выглядите!

Леди Одель ждала этих слов и соблазнительно улыбнулась в ответ. Князь молча смотрел на нее. В этом крылась часть его очарования. Он был так непохож на других мужчин, которые, будь они сейчас на его месте, уже сжимали бы ее в объятиях и покрывали страстными поцелуями. Он прекрасно владел собой, и ожидание его ласк придавало им дополнительную остроту.

– Почему вы хотели, чтобы я приехала раньше всех?

В дороге она повторяла себе, что должна подождать, пока он сам не заведет разговора об этом, но ее разбирало любопытство, и она не смогла удержаться от очевидного вопроса.

– Вы же знаете, мне очень хотелось видеть вас, – ответил князь Иван. Леди Одель удовлетворенно вздохнула.

– В нашем распоряжении по крайней мере два дня. Даже больше, если Эдварду попадется какое-нибудь четвероногое, которое он предпочтет встрече со мной.